«2020-й, что ты делаешь, прекрати!» — такое нередко можно услышать сейчас в интернете. Огромное количество случившихся с начала года тревожащих событий, таких как распространение коронавирусной пневмонии, пожары в Австралии или масштабный выброс нефтепродуктов на Норильской ТЭЦ, подталкивают людей к восприятию и других, довольно обыденных, событий в мрачном свете. Что поможет человеку справиться с такими катастрофами? У сторонников парадигмы «хорошего антропоцена», светлого техногенного будущего, есть план, как избежать поджидающих нас напастей. Он подразумевает широкомасштабное применение геоинженерии.
Люди, кажется, уже привыкли жить в ожидании апокалипсиса: эсхатологизм распространён, как минимум, со времён раннего христианства и продолжает быть популярным по сей день. За последнее время мы уже пережили несколько «концов света», будь то назначенный Нострадамусом, Павлом Глобой или майянским календарём. Теперь тревогу забили учёные, предостерегающие, что в будущем мы можем столкнуться с нашими самыми страшными чаяниями, проиллюстрированными не раз в литературе и кинематографе: это массовый голод, нищета и поляризация общества на очень бедных и богатых — и всё это как результат крупного природного катаклизма.
Не секрет, что наиболее значимый процесс на нашей планете среди сулящих бедствия — это глобальное потепление. Последствия повышения температуры атмосферы разворачиваются как калейдоскоп: ледники тают, изменяется уровень океана, под угрозу попадает инфраструктура мореходства и прибрежных городов; границы климатических зон меняются, виды мигрируют, что влияет на распространение вирусов; некоторые земли становятся непригодными для сельского хозяйства или даже жизни, а инфраструктуры, приспособленные к климату, преобладавшему в той или иной местности раньше, требуют серьёзных обновлений. Именно глобальное потепление заставило некоторых учёных задуматься и предложить новую геологическую эпоху, антропоцен, стоящую в ряду периодизации после голоцена. Тем самым они стараются подчеркнуть всю критичность положения и ответственность за него людей: если те являются силой, определяющей большинство изменений на планете, то они ответственны и за то, чтобы поправить ситуацию.
Давние барьеры, разграничивающие природу и культуру, рушатся. Люди больше не противоборствуют с природой, как было раньше, а сами решают, какой эта природа будет. … В эту новую эпоху природа — это мы, а Природа больше не управляет Землей.
Если это так и природа больше не управляет Землёй, то в силах людей обратить вспять процессы глобального потепления. Можно не дожидаться наступления фатального катаклизма, а «терраформировать» Землю, даже сделать её более пригодной к жизни, чем она когда либо была. Понятие антропоцена — по сути алармистское, призывающее к неотложному действию.
Основная причина глобального потепления — изменённый состав воздуха. Но у антропоцена есть и другие особенности: это и изменённый состав почв и океана (вспомнить хотя бы Большое тихоокеанское мусорное пятно или микропластики, засоряющие моря, или загрязнение грунта радиацией в некоторых местах). Можно вспомнить и ускоренное вымирание видов вследствие освоения всё новых территорий и браконьерства. Но наиболее угрожающим для человека всё таки является глобальное потепление.
Интерес к понятию антропоцена стремительно растёт: в августе 2013-го ему не было посвящено ни одного академического издания, а в апреле 2014-го таких журналов было уже четыре! И это не только потому, что концепция антропоцена затрагивает очень актуальные темы, но и потому, что она предполагает определённые инструменты для решения проблем. А именно — это намеренное вмешательство человека в геологические и экологические процессы Земли, которое понадобится, если глобальная экономика не справится с задачами, поставленными Киотским протоколом и Парижским соглашением.
Проблемы с определением
Понятие «антропоцен» ввёл эколог Юджин Стромер (Eugene F. Stoermer) в середине 1970-х и впоследствии популяризовал химик Пауль Крутцен (Paul Crutzen). Впервые официальное признание термин получил в 2013-м году, когда Международный геологический конгресс (МГК, International Geological Congress) одобрил его в качестве самостоятельной геологической эпохи — в ответ на прохождение значимой экологической вехи: концентрация углекислого газа в атмосфере составила более 400 частей на миллион (ppm).
Не все согласны с необходимостью включать антропоцен в официальную геологическую периодизацию. По состоянию на февраль 2020 года ни Международная комиссия по стратиграфии (МКС, International Commission on Stratigraphy), ни Международный союз геологических наук (МСГН, International Union of Geological Sciences) не разделили мнение МГК. Но вполне возможно, когда у понятия появится более точное определение, эти органы его тоже примут — тогда сначала его должна одобрить МКС и направить одобрение на ратификацию МСГН. Лобби у антропоцена в структуре МКС мощное, им занимается Рабочая группа по антропоцену Подкомиссии по четвертичной стратиграфии (Subcommission on Quaternary Stratigraphy), поэтому вероятность включения весьма велика. В августе 2016-го года Рабочая группа представила рекомендацию МГК о золотом стандарте определения стратиграфических маркеров данной эпохи (т.н. золотые гвозди, геологические маркеры, созданные тем или иным событием, которое привело к длительным глобальным изменениям, определяющим эпоху). В мае 2019-го они предложили и МКС принять соответствующие стандарты к 2021-му году. В предложении значится, как и в версии МГК, что начало эпохи антропоцена должно приходиться на середину 20-го века. Именно это время совпадает с периодом большого ускорения («great acceleration»), когда после окончания Второй мировой войны социально-экономические процессы начали резко ускорятся, а вместе с ними и геологические.
Есть и другие версии относительно того, что считать датой начала антропоцена, то есть, научного консенсуса по этому вопросу нет. МГК предложил отсчитывать период от 1945 года, потому что тогда было протестировано первое ядерное оружие. Другие, например, предлагают отсчитывать антропоцен с индустриальной революции, а именно с открытия парового двигателя Джеймсом Уаттом (James Watt). Именно тогда начали использовать сгораемое топливо, вследствие чего очень сильно ускорилось накопление необратимых последствий деятельности человека в природе. Другие склонны считать, что антропоцен нужно отсчитывать чуть ли не с начала хозяйственной деятельности человека, то есть, с момента перехода от собирательства и охоты к земледелию и животноводству, что отразилось как на почве — из-за отбора земель под пашни, так и на водной среде — из-за постройки ирригационных систем. Это произошло порядка 12 тысяч лет назад, поэтому такая периодизация практически приравнивает антропоцен к голоцену, что, в общем, делает введение новой эпохи не таким необходимым. Третья точка зрения — что новую эпоху нужно отсчитывать со времени Великих географических открытий. Логика здесь следующая: с появлением международного сообщения и открытием континентов люди начали перевозить виды из одного места в другое, и под влиянием этого эндемичные виды начали исчезать, а привезённые издалека приобретали характер инвазивных. По сути, экология была глобализована после 1492-го.
От того, как мы определим дату начала антропоцена, будет зависеть, что мы будем считать его главными геологическими маркерами — стратиграфическими, геоморфологическими, климатическими, экологическими. А без этого его включение в международно признанную периодизацию невозможно.
Как мы будем двигаться к «хорошему» антропоцену
Антропоцен — это понятие, ориентированное скорее на будущее, нежели на прошлое. Мы вводим его в предчувствии глобальной катастрофы и тем самым легитимируем серьёзные, но уже более обдуманные и намеренные, чем ранее, вмешательства человека в природу, которые помогут этой катастрофы избежать. Давайте очертим, что это могут быть за вмешательства.3
Есть два направления мысли о том, как создавать «хороший антропоцен», в котором люди выживут и будут существовать в комфорте. Согласно первому, нужно вернуться к «естественному» состоянию природы, а согласно второму, нужно заниматься геоинжинирингом Земли, «терраформировать» планету. «Естественники» говорят о необходимости вернуться к условиям доиндустриального голоцена, поскольку это единственная среда, в которой наша цивилизация точно будет в безопасности, так как мы уже в ней жили и более-менее с ней знакомы. Но возникает вопрос: возможно ли это? Даже если мы сократим выбросы, перейдём на возобновляемую энергетику, перестанем вырубать леса и засадим миллионы гектаров новыми, вряд ли удастся вернуться к тому, что было в доиндустриальную эпоху. Тем более, кажется сомнительным, что человечество сможет это сделать «вовремя»: непоправимые последствия уже наступили, а большие корпорации всё ещё многое обещают, но редко выполняют обещания.
«Техноцентристы» считают, что поскольку масштаб нависших проблем — глобальный, они требуют такого же глобального ответа, скорее всего геоинженерного. Если он последует, то всё будет хорошо. Мы уже невольно «проектируем» нашу планету, когда закладываем инфраструктуру для автотранспорта, вспахиваем поля, намываем земли для строительства городов и орошаем пустыню для разворачивания там плантаций. Лучше уж структурировать Землю намеренно, управлять планетой с осознанием проекта, чем без.
Единственное, что нас ограничивает в создании планеты, которой будут гордиться будущие поколения — это пределы нашего воображения и наши социальные системы.
Что такое рукотворный «хороший антропоцен»? Это изменение Земли таким образом, чтобы она была хороша для жизни людей, может быть даже лучше, чем в прошлом. Но не обязательно условия нашего существования будут похожи на существовавшие до этого: в этом мире климат станет дружественнее, в очень жарких и засушливых местах будет прохладнее и влажнее, а там, где зимой было невыносимо холодно, станет теплее. Но прежде всего в хорошем антропоцене не произойдёт массового вымирания нашего вида, а также наличествующая на данный момент инфраструктура не будет разрушена. Чтобы это воплотить в реальность, в ближайшем будущем нам предстоит решить проблему глобального потепления и другие, связанные с ней. Вот несколько способов её решения:
- Сымитировать вулканический выброс. Этот метод также известен как метод сернокислых аэрозолей и принадлежит к типу геоинженерии под названием «управление солнечным излучением» (solar radiation management). Суть его заключается в том, что в стратосферу выбрасывается определённое количество аэрозоля двуокиси серы, как при извержении вулкана, и это понижает температуру воздуха (помните, что Ледниковый период начался после извержения трёх больших вулканов?). Частицы вещества некоторое время остаются на высоте, а потом оседают. Пока они в небе, они отражают часть солнечной радиации, и таким образом температура атмосферы снижается. Скорость оседания и количество отражаемого света будут зависеть от размера частиц. Из побочных эффектов — наше небо немного побелеет. Этот способ хорош тем, что не требует особо высоких затрат, его эффект обратим, и если выбросить аэрозоль один раз, это даст нам отсрочку в несколько лет, чтобы принять решение, как человечество хочет дальше работать с глобальным потеплением. Из минусов этой технологии — опять в стратосферу что-то нужно выбрасывать. «Мало вам парниковых газов? — говорят противники такого метода. — Ещё неизвестно, чем это может закончиться».
Понятно, что получить международное согласие на использование такого радикального метода будет непросто. Ким Стэнли Робинсон (Kim Stanley Robinson), один из идеологов хорошего антропоцена и автор множества книг в жанре научной фантастики, предположил, что в некоторых местах этого мира может начать так «припекать», что терпеть это будет невозможно. В близких к экватору странах раньше всего проявятся последствия глобального потепления, несовместимые с жизнью, например, если температура превысит 60 градусов, то перестанут эффективно работать имеющиеся у нас кондиционеры (они могут снижать температуру только на определённое количество градусов, но даже при 50 или 45 градусах людям, мягко скажем, не очень хорошо живётся). Возможно, одна из этих стран примет решение пойти на выброс аэрозоля в атмосферу без получения международного согласия.
- Осветление морских облаков — это другая похожая технология управления солнечным излучением. Её суть в том, чтобы посреди океанов, в тех местах, где протекают наиболее интенсивные процессы зарождения определённого типа облаков, нужно разместить порядка 1500 роторных кораблей, на которых бы искусственно испарялась насыщенная морской солью вода. Такая технология могла бы повысить альбедо облаков, а вместе с этим и количество отражаемого света. Но она хуже, чем предыдущая, тем, что требует постоянного функционирования и обслуживания этих платформ, то есть, стоит больше, чем одноразовый выброс частиц диоксида серы в небо.
- Другие технологии управления солнечной радиацией включают создание отражающих поверхностей в космосе между Солнцем и Землёй, расширение орбиты Земли с помощью небольшого взрыва или привязывания к планете буксира, но все они — либо очень дорогие, либо безопасность их последствий сложно спрогнозировать.
- Большой трубопровод с отводом воды из мирового океана на ледники к востоку от Южного полюса. Этот метод нужен, чтобы отсрочить поднятие уровня моря настолько, что окажется затопленной вся морская инфраструктура — порты и прибрежные города. А это нам светит в обозримом времени: по словам Кима Стэнли Робинсона, за время, за которое температура атмосферы поднялась в среднем на 1 градус, уровень моря вырос на 10 метров. Учитывая, что температура поднимается всё быстрее, есть основания опасаться наводнений и затопления портовых сооружений. Климатологи во главе с Джеймсом Хансеном (James Edward Hansen) показали, что если температура поднимется ещё на 2 градуса, последствия могут оказаться непоправимыми.
Для того, чтобы временно отложить проблему, предлагается построить трубопровод, который бы транспортировал воду в место к востоку от Южного полюса, где бы она замерзала. Почему именно восточная Антарктика? Согласно исследованиям, температура там сейчас понижается, а не повышается. Откачанная вода, будучи распылённой в виде аэрозоля, замерзнет, и уровень моря можно будет поддерживать на одном уровне, постоянно откачивая и транспортируя воду. Таким образом, решение проблемы можно будет отложить на несколько сотен лет (а к тому времени, может быть, человечество уже разработает общий искусственный интеллект, который поможет справиться с актуальными вопросами).
Температуру такого трубопровода придётся поддерживать выше нуля, иначе трубы ближе к югу замёрзнут. Но уже есть прецедент строительства похожего трубопровода — это Трансаляскинский нефтепровод. Согласно подсчётам Потсдамского института изучения климатических изменений (Potsdam-Institut für Klimafolgenforschung), хватит около 10 тысяч несвязанных трубопроводов, и эта конструкция будет потреблять 7% от создаваемой человечеством электроэнергии, или, если говорить в абсолютных значениях, это электричество, вырабатываемое 10-ю миллионами ветряков. Такие затраты кажутся чрезмерно большими, а сумма — неподъёмной. Но если учитывать, что на выпуск биткоинов тратится в среднем ¼% мировой электроэнергии, то набрать 7% кажется вполне реалистичной задачей.
Кто может решиться на такой шаг? Возможно, это будет коалиция государств с протяжёнными прибрежными зонами, а также страховых компаний, оперирующих в этих странах (кто, как не они, будут заинтересованы в том, чтобы избежать наступления ряда страховых случаев, связанных с повышением уровня моря?).
Такие инициативы, как сохранение и восстановление биоразнообразия, в том числе проект Extinction Rebellion или проекты в рамках Green New Deal, или попытки очистить океан от микропластиков — это тоже инструменты геоинженерии, но их однозначно недостаточно для сохранения благоприятных условий жизни на Земле.
Хороший, плохой, злой антропоцен
Сторонники «хорошего антропоцена» активно лоббируют продвижение своей технократической идеологии, читая лекции на TED, в университетах и на научно-образовательных форумах. Один из посылов — необходимо уже сейчас строить в воображении людей образы хорошего антропоцена, продвигать соответствующие нарративы. Иначе, зная только о том, как в будущем будет мрачно, люди просто потеряют мотивацию что-либо делать. И да, антропоцен — это скорее идеология, чем объективное научное знание о планете, скорее оптика, с помощью которой мы смотрим на факты, чем сами факты. Ошибочно считать, что природа нам даёт «легитимные основания» строить политику, основываясь на её «требованиях». У природы нет требований, они есть у человека, и он, согласно им, предлагает варианты действий.
У понятия «антропоцен» немало идеологических критиков. Про антропоцен критически рассуждает такой известный социолог науки как Бруно Латур (Bruno Latour). А Джейсон Мур (Jason W. Moore), историк-природовед и профессор социологии в Университете Бингхэмтона (University of Binghamton), и киберфеминистка Донна Харауэй (Donna Haraway) считают, что антропоцен — негодный термин для обозначаемого данного феномена, потому что если мы принимаем началом отсчёта Индустриальную революцию или какие либо события после неё, например, первое испытание ядерного оружия, то нужно назвать эпоху «капиталоценом». Причина здесь такая: все события, связанные с изменением климата, являются прямыми следствиями доминирующего способа хозяйствования на Земле — капитализма. Название «антропоцен», говорят сторонники этого мнения, не годится, так как именно элиты были инициаторами большинства начинаний, серьёзно повлиявших на природу, и они же получили большую часть выгод от этих процессов — накопили капитал. Термин показывает силу человечества, но он скрывает, кто и что конкретно обладает этой силой. Среди альтернативных вариантов переименования — «эконоцен», «социоцен» (так как все рукотворные изменения в природе не появились бы без строительства современного общества) или даже «шивацен» (от имени индуистского божества-разрушителя Шивы).
Отдельно стоит заметить, что идеология антропоцена легитимирует доминирующий экономический порядок, несмотря на то, что не ставит такой цели. Согласно ей, нет ничего страшного в гиперпотреблении или в требовании постоянного экономического роста. Естественно, нет ничего плохого в потреблении как таковом, но утверждая, что можно не беспокоиться по поводу проблемы утилизации стремительно растущих объёмов мусора или продолжать наращивать потребление энергии из невозобновимых источников, мы тем самым снимаем с людей ответственность за их же собственное будущее. Зачем что-то делать, если люди у власти сами всё прекрасно разрешат!
Критики антропоцена с философских позиций задаются вопросом, должны ли люди контролировать природу и что будет, если человек сольётся с природой и последняя потеряет свою агентность. Но такой вопрос, кажется, неправильно сформулирован: слияние природных и технологических сил в процессе формирования геологических и экологических процессов неизбежно, так как часто невозможно различить, причиной каких изменений стали внутренние природные силы, а каких — человеческие. Мы находимся в слишком сложной системе, где взаимодействует множество сторон, и последствия могут проявляться не сразу. Вопрос скорее в том, как люди будут контролировать природу — нечеловеческую и человеческую. Хорошо спланированное и согласованное управление планетой и её системами под руководством экспертов (и в частности учёных / инженеров) с использованием самых передовых технологий — вот что нужно Земле, говорят Майкл Шелленбергер (Michael Shellenberger) и Тед Нордхаус (Ted Nordhaus), авторы книги «Прорыв» («Break Through»).
Власть должна быть именно за учёными.
