Недавняя экранизация Толкина от Amazon — сериал «Властелин Колец: Кольца Власти» — оказалась провальной во всех отношениях и подверглась заслуженной критике со стороны ценителей творчества британского писателя. Но, увы, наряду со справедливыми критическими отзывами мне попадались и откровенно странные — вызывающие не меньше вопросов, чем критикуемая ими амазоновская поделка. Например, вот этот отзыв за авторством Джеймса Делингпола, британского автора консервативных взглядов:
«Этому политкорректному приквелу к «Властелину колец» (навеянному историческими и культурными заметками из таких книг, как «Сильмариллион») плевать на глубокое, искреннее, мудрое и христианское мировоззрение Толкина. Одним из таких примеров является то, что многие мужские персонажи какие-то бесполезные, в то время как женские, особенно Галадриэль в исполнении Морфидд Кларк (Morfydd Clark), сильные, отважные, блестяще владеют мечом и так далее. Толкин назвал бы такое искажение симптомом предсмертной агонии цивилизации. Он не наделял такими характеристиками женских персонажей, потому что он был сексистом. А ещё он это делал потому, что писал о героических приключениях, в которые, как это было до недавнего времени, по понятным причинам отправлялись мужчины».
Возникает ощущение, что автор, называя Толкина сексистом, считает, что делает ему комплимент. Он говорит о христианском мировоззрении Толкина, которое искажает сериал, но в итоге оказывается, что недоволен он не эпизодами, сомнительными с точки зрения морали, в том числе и христианской (достаточно вспомнить сцену, где эльфийские дети издеваются над маленькой Галадриэль, топя её кораблик — хотя подобное поведение в мире Толкина более характерно для орков, а не для эльфов, воплощающих эстетические и этические идеалы автора), а тем, что в сериале женщины владеют оружием и участвуют в приключениях наравне с мужчинами. Но действительно ли наличие женских персонажей, участвующих в приключениях вместе с мужчинами, чуждо миру Толкина?
Человек, читавший «Властелин Колец» или хотя бы смотревший экранизацию Джексона, на которую также ссылается автор («Однако сериал всё равно никогда не передаст атмосферу волшебства и эпичности, которая была в трилогии Питера Джексона»), может вспомнить роханскую принцессу Эовин, сражавшую в битве на Пеленнорских полях и убившую вражеского главнокомандующего, Короля-Чародея — величайшего из слуг Саурона. Фарамир, сын Наместника Гондора Дэнетора, говорит о рохиррим, народе Эовин: «рослые воины и лёгкие девы, одинаково отважные, золотоволосые, ясноглазые, сильные» («Две твердыни»). В приложениях к «Властелину Колец» сказано, что в песнях Рохана прославлены «многие лорды и воины, многие прекрасные и отважные женщины» («Many lords and warriors, and many fair and valiant women, are named in the songs of Rohan»). Но подобных героинь, играющих активную роль в повествовании, можно найти и в других произведениях Толкина.
Самый яркий пример — такая героиня Первой Эпохи, как эльфийская принцесса Лютиэн Тинувиэль, пошедшая против воли своего отца, короля Дориата Тингола, и бежавшая с родины, чтобы спасти своего возлюбленного, человека Берена, побеждавшая Саурона и его повелителя, первого Тёмного Властелина Средиземья — Моргота (Мелькор-Моргот в вымышленной вселенной Толкина соответствует Люциферу христианской традиции — величайшему из падших ангелов). Как писал об этом сам Толкин:
«Главное из преданий «Сильмариллиона», и притом наиболее полно разработанное — это «Повесть о Берене и эльфийской деве Лутиэн». Здесь, помимо всего прочего, мы впервые встречаемся со следующим мотивом (в «Хоббитах» он станет доминирующим): великие события мировой истории, «колёсики мира», зачастую вращают не владыки и правители, и даже не боги, но те, кто вроде бы безвестен и слаб, — благодаря тайной жизни творения и той составляющей части, неведомой никому из мудрых, кроме Единого, которую привносят в Драму Дети Господни. Никто иной как Берен, изгой из рода смертных, добивается успеха (с помощью Лутиэн, всего лишь слабой девы, пусть даже эльфийки королевского рода) там, где потерпели неудачу все армии и воины: он проникает в твердыню Врага и добывает один из Сильмарилли Железной Короны» (Письмо 131).
История Лютиэн, силой своего волшебства победившей Моргота (дьявола), погрузив его в колдовской сон, перекликается с библейской историей иудейки Юдифь, хитростью убившей ассирийского военачальника Олоферна, объятого похотью к ней: «Жив Господь, сохранивший меня в пути, которым я шла! ибо лице мое прельстило Олоферна на погибель его, но он не сделал со мною скверного и постыдного греха» (Иудифь. 13:16). Моргот также собирался надругаться над Лютиэн, но вместо этого сам был посрамлён — ср. с религиозными коннотациями образа Юдифь в европейской культуре: «Юдифь была излюбленным образом также и в европейской живописи. В средневековом христианстве история об обезглавливании Олоферна трактовалась как символизирующая торжество Девы над дьяволом и как победа чистоты и смирения над похотью и гордыней». В одном из черновиков Толкина о победе Лютиэн над Морготом сказано, что «не уступает сей подвиг поединку Финголфина [короля эльфов-нолдор, бившегося с Морготом], а возможно, что и превзошёл бы его, не будь Лутиэн наполовину — божественного происхождения» и что «даже орки потешаются втайне, вспоминая о том и рассказывая, как рухнул Моргот со своего трона и как железная корона его покатилась по полу».
Другая эльфийская принцесса, Идриль, дочь короля Гондолина Тургона, отважно защищала своего маленького сына Эарендиля (будущего спасителя Средиземья, убедившего «богов»-Валар выступить войной против Моргота), когда во время нападения Моргота на её город изменник Маэглин, её кузен, попытался завладеть ей силой и убить её ребёнка: «И вот Меглин схватил Идриль за волосы и пытался вытащить её на стены — негодяю хотелось, чтобы она видела, как Эарендель погибнет в пламени; но мальчик мешал ему, а Идриль, хоть и в одиночку, несмотря на всю её прелесть и хрупкость, билась, как тигрица. И вот он борется с ней и медлит, изрыгая проклятия» («Падение Гондолина»). Множество женщин из народа эльфов-нолдор (включая и маленькую Идриль) у Толкина участвовали в страшном переходе через льды Хелькараксэ: «Огонь пылал в их юных сердцах; и, ведомые Финголфином и сыновьями его, и Финродом и Галадриэлью, они решились идти ещё дальше, на Север, в край жесточайшего холода, и, не видя иного пути, бросить наконец вызов ужасам Хелькараксэ и жестоким ледяным скалам. Немногие из последующих деяний нолдор могли сравниться с этим отчаянным переходом — ни по проявленной доблести, ни по пережитым страданиям» («Сильмариллион»).
Арэдель Ар-Фейниэль, дочь Финголфина, отважная дева-охотница («когда же повзрослела Арэдель и расцвела её красота, стала она статной и сильной, и полюбила ездить верхом и охотиться в лесах» — «Сильмариллион») и выжила среди смертельных опасностей земли Нан Дунгортеб («там по сию пору, даже после того, как сгинула сама Унголиант, таились её гнусные отпрыски [гигантские пауки] и сплетали свои мерзкие сети. Жалкие струйки ручьёв, что стекали с Эред Горгорот, были осквернены и непригодны для питья, ибо сердцами тех, кто отведал их воду, овладевали призраки безумия и отчаяния» ― «Сильмариллион»), отставшая от своих спутников-мужчин: «Тогда Арэдель повернула назад и поехала опасной тропою, что вилась между наводнённых призраками ущелий Эред Горгорот и северными рубежами Дориата; когда же приблизился маленький отряд к земле зла Нан Дунгортеб, всадники заплутали среди теней, и Арэдель отстала от сопровождающих её и затерялась во мраке <…> Арэдель долго и безуспешно искала своих спутников, а, не найдя, поскакала дальше, ибо, как все в роду Финвэ, обладала стойким и бесстрашным сердцем» («Сильмариллион»).
Отважным сердцем обладала и Ниэнор-Ниниэль из народа Хадора, сестра прославленного человеческого героя Турина. Вопреки воле матери она вместе с ней и отрядом эльфов Дориата отправляется на поиски брата («Если жена Хурина может отправиться в путь по зову крови, вопреки всем советам, — промолвила Ниэнор, — так, значит, может и дочь Хурина. «Скорбью» назвала ты меня, но не стану я скорбеть в одиночестве об отце, и брате, и матери. Из них же всех лишь тебя я знаю и люблю превыше прочих. И того, чего не страшишься ты, не страшусь и я» — «Дети Хурина»). Она достаточно сильна волей, чтобы сопротивляться, хотя и в итоге тщетно, гипнотическим чарам Глаурунга, Отца Драконов и одного из величайших слуг Моргота: «Ниэнор наделена была сильною волей и стойким сердцем и некоторое время противостояла Глаурунгу, но он призвал на помощь свою магическую силу» («Дети Хурина»). Когда Турин (за которого она после потери памяти из-за чар Глаурунга по незнанию вышла замуж) отправляется на последнюю битву с Глаурунгом, Ниэнор отправляется за ним, чтобы узнать его судьбу:
«Поглядела на него Ниниэль удивлённо и молвила:
— Разве не к нему предлагал ты отвести меня? Или хочешь ты меня обмануть? Чёрный Меч был моим возлюбленным и мужем. Искать его иду я — и только за этим. А ты ожидал иного? Теперь поступай как знаешь, а мне должно поспешить.
На мгновение Брандир потрясённо застыл на месте, она же кинулась прочь; а он закричал ей вслед, взывая:
— Подожди, Ниниэль! Не уходи одна! Ты сама не знаешь, что ждёт тебя там. Я пойду с тобой!
Ниниэль словно не слышала; теперь спешила она вперёд, как будто кровь в её жилах, ещё недавно холодная, пылала огнём; и хотя Брандир торопился за ней как мог, вскорости исчезла она из виду» (Дети Хурина»).
Мужество демонстрирует и Аэрин, родственница Ниэнор, которую силой взял в жёны Бродда, вождь предателей-истерлингов, перешедших на сторону Моргота и захвативших Дор-Ломин, родин семьи Хурина. Рискуя навлечь на себя гнев мужа, она продолжает помогать соплеменникам, обращённым в рабство. В итоге Аэрин находит в себе мужество пойти против захватчиков — даже ценой ужасной смерти в огне:
«Однако ж усадьба Хурина вскорости пришла в упадок, и хотя Морвен трудилась, не покладая рук, она обнищала — и голодала бы, кабы не помощь, что втайне посылала ей Аэрин, родственница Хурина; ибо некий восточанин именем Бродда силой взял её в жены <…> Есть тут и ещё такие же, хотя ныне стали они нищими да рабами, и кабы не госпожа Аэрин, не видать бы им ни места у огня, ни этой похлебки <…> Пришлось бы им с дочерью [Морвен и Ниэнор] поголодать, кабы не госпожа Аэрин. Говорят, тайно помогала она им, за что этот мужлан Бродда, её муж по принуждению, частенько её поколачивал <…>
И тогда, оглянувшись назад, далеко, в покинутой ими земле заметили они алый отсвет.
— Они подожгли усадьбу, — промолвил Турин. — Но для чего?
— Они? Нет, господин; сдаётся мне, не они, а она, — промолвил человек именем Асгон. — Воины зачастую неверно судят терпение и кротость. Немало добра видели мы от неё — и дорого ей это стоило. Нет, не слаба духом была она, а всякому терпению положен предел» (Дети Хурина»).
Есть у Толкина и примеры женщин-воинов среди эльфов — не только участвовавших в приключениях, но и сражавшихся: «Однако в жестокой нужде или безнадёжной обороне нисси [женщины] отважно сражались, и разница в силе и ловкости между эльфийскими мужчинами и женщинами, ещё не рожавшими детей, была меньшей, чем у смертных» («Законы и Обычаи Эльдар»). Целители у эльфов (в том числе, возможно, и на войне) также были в основном женщинами: «Например, исцелением и всем, что касается ухода за телом, среди всех эльдар по большей части занимаются нисси» («Законы и Обычаи Эльдар»). Есть примеры женщин-воинов и среди людей Средиземья.
Во-первых, это Халет, вождь народа халадин — не только воительница, но и могущественная гордая владычица, возглавившая своё племя после гибели отца и брата: «У Халдада были дети-близнецы: дочь Халет и сын Халдар; и оба отважно сражались, держа оборону, ибо Халет наделена была великим мужеством и силой. И вот Халдад был убит в вылазке против орков, и Халдар выбежал из-за укрытия, дабы спасти тело отца от надругательств, и пал рядом с ним. Тогда Халет сплотила вокруг себя народ свой <…> И вот халадин собрали всех уцелевших — из тех, что в панике бежали в леса, спасаясь от орков; и подобрали всё до мелочи из имущества своего, что ещё можно было отыскать на пепелище; и избрали Халет своим вождём» («Сильмариллион»).
Халет обладала огромной харизмой и умела руководить в трудной ситуации: «Очень скоро, однако, Халет пожелала отправиться ещё дальше на запад, и хотя бо́льшая часть её народа воспротивилась этому замыслу, она вновь повела халадин в путь, — не ища ни поддержки, ни подсказки эльдар; и, перейдя Келон и Арос, халадин вступили в полные опасностей земли между горами Ужаса и Поясом Мелиан. В ту пору края эти ещё не являлись таким средоточием зла, каким стали после, однако смертным не пройти было тамошними путями самим, без помощи. Немалые тяготы и лишения выпали на долю халадин; с великими потерями провела Халет народ свой через те земли, принуждая людей идти вперёд силою собственной воли» («Сильмариллион»). В своём народе Халет и после смерти пользовалась славой: «И Халет жила в Бретиле до самой смерти, и народ её воздвиг над её телом зелёный могильный холм на возвышенности в глубине леса: Тур Харета, курган Госпожи, Хауд-эн-Арвен на языке синдарин» («Сильмариллион»).
Халет так и не вышла замуж и обладала сильным и независимым нравом, смело ведя себя с могущественными и обладающими властью мужчинами: “А Бретиль являлся частью владений короля Тингола, хотя и находился за пределами Пояса Мелиан, и Тингол готов уже был изгнать Халет, но Фелагунд, связанный с Тинголом узами дружбы, узнал обо всём, что довелось вынести народу Халет, и добился для неё милости. Халет получила дозволение свободно жить в Бретиле, с одним лишь условием: народ её должен был впредь охранять Переправу Тейглина от любых врагов эльдар и не допускать орков в свои леса. На это ответила Халет: «Где Халдад, отец мой, и Халдар, брат мой? Если король Дориата опасается, что Халет станет водить дружбу с теми, что пожрали родню её, тогда и впрямь непостижны для людей мысли эльдар»” («Сильмариллион»).
У халадин женщины сражались наравне с мужчинами: «Рассказывали об одном из странных обычаев Народа Халет: многие их воины были женщинами, хотя мало кто из них выходил на великие битвы за границы своей страны. Обычай этот, несомненно, был древним, так как их предводительница Халет была прославленной амазонкой, и её отборная охрана состояла из женщин» («О гномах и людях»). Этот образ, возможно, Толкин — большой ценитель германских древностей — почерпнул у древнеримского историка Тацита (что характерно, также являвшегося консервативных убеждений): «Приданое предлагает не жена мужу, а муж жене. При этом присутствуют её родственники и близкие и осматривают его подарки; и недопустимо, чтобы эти подарки состояли из женских украшений и уборов для новобрачной, но то должны быть быки, взнузданный конь и щит с фрамеей и мечом. За эти подарки он получает жену, да и она взамен одаривает мужа каким-либо оружием; в их глазах это наиболее прочные узы, это — священные таинства, это — боги супружества. И чтобы женщина не считала себя непричастной к помыслам о доблестных подвигах, непричастной к превратностям войн, всё, знаменующее собою её вступление в брак, напоминает о том, что отныне она призвана разделять труды и опасности мужа и в мирное время и в битве, претерпевать то же и отваживаться на то же, что он; это возвещает ей запряжка быков, это конь наготове, это — врученное ей оружие» («Германия»).
Владела оружием и Эмельдир, мать Берена, жена Барахира, вождя человеческого народа Беора, обеспечившая эвакуацию мирного населения в условиях наступления Моргота после Дагор Браголлах, Битвы Внезапного Пламени, и прорыва Осады Ангбанда, которую держали эльфы и люди: «Наконец, столь отчаянным стало положение Барахира, что его жена, Эмельдир Мужественное Сердце (чей нрав был таков, что она скорее сражалась бы рядом с мужем и сыном, чем бежала) собрала всех оставшихся детей и женщин и дала оружие тем, кто мог его держать. Затем она повела их в горы, лежавшие позади, и далее шли они опасными тропами, пока, претерпев множество несчастий и горьких потерь, не прибыли, наконец, в Бретиль» («Серые Анналы»).
В конце концов, Толкин в своём творчестве стремился создать историю не подвигов отдельных героев, а целых народов — таких как нолдор или нуменорцы. Разве можно создать историю народа без участия в ней женщин, составляющих по меньшей мере половину человечества? Но, по-видимому, даже это соображение очевидно не для всех — хотя даже в истории Средневековья женщины (в первую очередь, знатные) играли важную роль.
Толкин гораздо более уважительно относится к своим женским персонажам, чем создатели сериала от Amazon, у которых та же Галадриэль получилась настоящим воплощением антиженских стереотипов об истерии («бешенстве матки») — агрессивной, самоуверенной, жестокой, равнодушной к судьбе собственного мужа Келеборна (по версии сериала, так и не вернувшегося с войны с Морготом) и недалёкой, даже не заметившей, что Саурон под личиной человека Халбранд легко манипулирует ею в своих собственных целях (для сравнения, у Толкина Галадриэль обладала мудростью и проницательностью: «Саурон старался не смешивать две свои ипостаси, врага и соблазнителя. Придя к нолдор, он облёкся в прекрасную личину (как бы предвосхищая истари, которые должны были прийти позднее) и назвался красивым именем: «Артано» — «благородный кузнец», или «Аулендиль» — «слуга Ауле» <…> Далее в заметке сказано, что Галадриэль не поддалась обману Саурона и всегда утверждала, что среди слуг Ауле в Валиноре этого Аулендиля не было» — «Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). Тар-Мириэль, последняя королева Нуменора, в сериале глупая авантюристка, ввязавшаяся в военную авантюру в Южноземелье, погубившая там множество соотечественников и потерявшая зрение сама. Про остальных героинь и говорить не хочется. Но дело даже не в этом.
Независимо от того, являлся ли Толкин сексистом или нет (и от того, как мы вообще относимся к творчеству и взглядам Толкина, а также к христианству к основе его картины мира) — возникает ощущение, что для современных правых консерваторов, апеллирующих в тех или иных целях к христианской морали (в отличие от Толкина, тоже человека правоконсервативных взглядов, действительно являвшегося глубоко верующим человеком), она не представляет какой-либо самостоятельной ценности, а нужна в первую очередь для обоснования идей вроде «место бабы — на кухне» и «белых людей обижают».
Искажение «глубокого, искреннего, мудрого и христианского мировоззрения Толкина» тот же Делингпол видит не в сомнительной морали сериала вкупе с бесцеремонным обращением создателей сериала от Amazon с сюжетами, фактологией и миром Толкина — а в том, что в сериале есть, о ужас, чернокожие персонажи («Если вы, например, ожидали увидеть, как умирает первый в толкинском царстве чернокожий хоббит в исполнении самого несмешного в мире комика Ленни Генри (Lenny Henry), то вы почувствуете себя обманутыми: у него совершенно нормальная игра, но его ирландский акцент так отвлекает, что не замечаешь неоправданного разнообразия актёрского состава») и то, что женские персонажи в сериале играют «неоправданно большую» роль («мужские персонажи какие-то бесполезные» — как будто к женским персонажам сериала это не относится!). На мой взгляд, это многое говорит о современном консерватизме.
