Как кофе приобрёл популярность на Ближнем Востоке, превратив Йеменский город Моху в мировой центр торговли бобами на почти три столетия?
Бенджамин Мозли (Benjamin Moseley), доктор восемнадцатого века (и один из первых антиваксеров) изложил историю возникновения культуры кофе в расширенном пятом издании своего «Трактата, касающегося свойств и действия кофе» (1792).
Отмечая, что рассказ этот — всего лишь байка, он воспроизводит его полностью.
Как-то ночью йеменский пастух заметил, что его стадо неспокойно. Они не спали, но «скакали и резвились, будто обезумевшие». Пастух зовёт религиозного чиновника из местной мечети, который замечает, что козы питались «кустами и ягодами, которые всегда считались одними из самых диких и бесполезных творений земли». Заинтригованный, этот божий человек идёт домой и настаивает себе чашечку напитка, который «мелкими глоточками выпивает». Вскоре он тоже «начал скакать и резвиться, как козы до этого». Когда волнение успокоилось, мысли человека снова обратились к Богу, и он понял, что это зелье «станет прекрасным средством поддерживать бодрость дервишей, долг которых молиться после ужина». Опыт был «в высочайшей степени успешным», и вскоре напиток распространился по всем окрестным землям и «среди всех набожных жителей Востока».
Мозли в восемнадцатом веке был предтечей сегодняшней «третьей кофейной волны». Он непоколебимо верил в обжарку, при которой в зёрнах сохраняется влага — «чем плотнее она заперта во время обжарки и до использования, тем лучше сохранятся острота, вкус и полезные свойства кофе». Его стандарт качества кофе был почти недостижим: вслед за Франсуа Бернье он сообщает, что только два человека в Каире могут приготовить достойный напиток.
Поскольку Мозли был практикующим врачом, его интерес к кофе был по большей части медицинским, а с противниками кофе разговор у него был короткий. Использовался старый как мир приём — аналогия, Мозли сравнивает кофейных паникёров с теми, кто поднимает «шумиху вокруг ртути» и несёт «чушь насчёт табака». Некоторые из заявляемых преимуществ кофе нам знакомы. Кофе представляется средством от «летаргии, насморка и расстройств головы», «ускоряет процесс переваривания пищи», влияет на «силу желудка» и «источает душевное тепло, ласкающее животный дух и избавляет от лени и усталости».
Некоторые полезные свойства напитка сегодня, вероятно, менее известны. Если слёг с «кровавым поносом» или дизентерией, выпей четыре чашки горячего кофе и укройся толстыми одеялами — скоро ты излечишься пропотеванием. Гонцам на дальние расстояния «чередующееся действие опиума и кофе» смягчит «их утомительное путешествие». Помимо предупреждения для беременных женщин и серьёзно больных людей, единственный пример относительного вреда кофе в трактате — сообщение жителя Лейдена: в случае, если он «пьёт много кофе или делает это в течение нескольких дней, у него идёт носом кровь».
Когда первое издание трактата Мозли вышло в 1780-х годах, европейские горожане уже более века вовсю пили кофе. Первый лондонский кофейный дом открылся в 1652 г.; французы, которые «ничего о нём не знали до 1645 года», обрадовались появлению общественных café в Марселе в 1671 г. Как детально описывает Мэтью Грин (Matthew Green), это были места, где незнакомцы встречались и обсуждали новости, политику, науку и всё остальное. Отчасти, полемика Моузли направлена на тех, кто обвинял кофе в инспирировании заговорщицкой деятельности в венах стимулированных ими потребителей; так, в прокламации 1675 года, во время правления Чарльза II, говорится, что хотя «торговля кофе может быть и невинным занятием, но поскольку он [кофе] используется для подстрекательства к бунтам, распространения лжи, клеветы в отношении к великим людям, возможно она [торговля] вредна для общества».
Мозли работал над книгой на фоне разворачивающейся нейрохимической революции в Европе. Как утверждает Вольфганг Шивелбуш (Wolfgang Schivelbusch) в своей работе «Вкусы рая: общественная история специй, стимуляторов и опьяняющих веществ» (Tastes of Paradise: A Social History of Spices, Stimulants, and Intoxicants. 1992 г.), спустя столетия поглощения алкогольных напитков в качестве основного источника питьевой воды, новоявленное пристрастие европейцев к кипячёным напиткам — в сочетании с психоактивными свойствами кофеина — заменило общественное опьянение состоянием разума, подготовленным к опьянению разумом эпохи Просвещения. В одном непринуждённом комментарии Мозли упоминает, что Вольтер как-то сказал ему, что практически живёт за счёт кофе, ибо он «освежает мозг, изнурённый исследованиями и созерцанием».
К сожалению, основной посыл трактата Мозли далёк от просветительских идеалов в современном понимании. Большей частью его защита кофе служит аргументом в пользу того, чтобы Британская Империя финансировала кофейные плантации в Вест-Индии и снизила налоги. Тогда, по мнению Мозли, будут достигнуты две благороднейшие цели. Во-первых, появятся новые рабочие места для английских джентльменов. Где-нибудь на Ямайке будут открыты вакансии надсмотрщиков — «прекрасная должность, работа лёгкая, и многие операции выполняются детьми». Во-вторых британские бедняки получат «здоровый ингредиент для улучшения их питания».
