Хорошо ли мы представляем общественную жизнь США конца XIX — начала XX века? Для тех, кто хочет немного заполнить пробел в знаниях — статья Тома О’Ши об американском политике, который попал в российские учебники для ВУЗов, но только именем в списке второстепенных политических деятелей.
Тихим летним утром 1895 года в тюрьме в Вудстоке, штат Иллинойс, раздался выстрел. Один из заключённых нажал на спусковой крючок старого мушкета времён Гражданской войны, просунув его между железными прутьями решётки. Стрелял профсоюзный лидер Юджин Дебс, чтобы отметить Четвёртое июля: то был не побег из тюрьмы, то было требованием иной свободы. Позже в тот же день он напишет хвалу свободе, одновременно вынося мрачный вердикт о том, что в Соединённых Штатах она теперь «лежит холодной, окоченевшей и мёртвой». Как так случилось, что Дебс, который вскоре станет самым влиятельным социалистом страны, очутился за решёткой тюрьмы округа Мак-Генри, размышляя о перспективах свободы в США?
История Дебса — это больше, чем просто биография человека: она рассказывает о борьбе рабочего класса США, который столкнулся с новыми суровыми реалиями промышленного капитализма. Но надо признать, что и сам этот человек представлял собой яркую фигуру, обладая огромной харизмой, смелостью и даром речи. Его родители — французские иммигранты — перебрались из Эльзаса в Терре-Хот, штат Индиана, где в 1855 году и родился маленький Джин. Остатки духа фронтира ещё теплились в городке, который ещё не пострадал от резкого классового разделения, которое уже было заметно по всей стране. Хотя Дебс бросил школу в 14 лет и отправился на железную дорогу соскабливать краску и жир за 50 центов в день, полученное образование познакомило его с республиканской историей США, где свобода и независимость граждан ценились превыше всего.
Далее он ушёл из маляров и устроился на паровоз кочегаром. Мать умоляла Дебса уйти с железной дороги после того, как в результате несчастного случая погибли двое его коллег. Безразличие к требованиям безопасности и ничтожная компенсация пострадавшим железнодорожникам — лишь часть безжалостной деловой практики алчных промышленников. Прежде чем прислушаться к доводам своей матери, Дебс присоединился к Братству машинистов локомотивов, впоследствии дослужился до главного секретаря организации и более десяти лет был редактором популярного журнала «Firemen’s Magazine».
На посту редактора Дебс был далёк от воинственности, первоначально выступая против забастовок и произнося моралистические проповеди. Девизом Братства было: доброжелательность, трезвость и трудолюбие. Заработанная работой в СМИ известность привела Дебса к избранию членом Палаты представителей Индианы от Демократической партии в середине 1880-х годов. Но, чувствуя ограничения как со стороны законодательного собрания штата, так и со стороны консервативного тред-юнионизма Братства, он стал искать другие средства для продвижения интересов железнодорожников.
Дебса начали беспокоить деспотическая власть корпораций и санкционированное судом насилие, которое могло быть обрушено на рабочих, сопротивлявшихся попыткам уволить их или снизить заработную плату. Как он позже заметил, их совместное влияние высвободило «заместителей маршалов, вооружённых пистолетами и дубинками и поддержанных войсками с блестящими штыками и дробовиками», и «лишило страну свободы». Он пришёл к выводу, что граждан больше нельзя считать свободными, когда они находятся под пятой плутократического правящего класса, поддерживаемого коррумпированной судебной системой и насилием наёмных «пинкертоновских» штрейкбрехеров, когда беспомощные рабочие уже больше похожи на рабов. Сравнение с рабством было шокирующим, даже преувеличенным; но оно позволило Дебсу создать ассоциацию текущего тяжёлого положения рабочих с предпосылками двух великих освободительных движений в США: борьбой за независимость от Британии и борьбой с рабством, которая привела к гражданской войне.
На железной дороге обособленные профсоюзы, организованные каждый сам по себе в соответствии со своим ремеслом, были мелюзгой, выступающими против промышленных титанов. Когда Дебс руководил Братством машинистов на стачке железнодорожников в 1888 году, до него дошло, насколько убога такая организация. Тогда он постепенно отошёл от Братства машинистов, чтобы в 1893 году организовать Союз американских железнодорожников, целью которого было объединить всех работников железных дорог, быстро увеличивая численность организации в преддверии первой победы на Великой Северной Железной Дороге. Таким образом, были выстроены декорации для Пульмановской стачки, которая столкнёт Дебса с влиятельной тусовкой экономических, юридических и политических элит.
Джордж Мортимер Пульман был промышленным магнатом, который производил железнодорожные спальные вагоны в городке Пульман, принадлежащем его компании, на окраине Чикаго. Он устанавливал арендную плату за дома, в которых должны были жить его работники, требуя соблюдать строгий моральный кодекс, включающий запрет на употребление алкоголя и азартных игр. Когда в 1893 году разразилась общенациональная финансовая паника, Пульман резко сократил заработную плату, сохранив при этом арендную плату на прежнем уровне. Из рабочих выжимали всё до последней капли, и они приготовились к отчаянной борьбе за выживание. В последовавший конфликт вмешался Союз американских железнодорожников, который в конечном итоге объявил бойкот поездам, которые продолжали перевозить вагоны Пульмана. В ответ федеральное правительство добилось вынесения судебного постановления, запрещающего забастовщикам вмешиваться в работу железных дорог и, в частности, в свободное движение почтовых вагонов.
Лидеры Американского союза железнодорожников, в том числе Дебс, не отступили. Их судьба была решена Верховным судом, поддержавшим ранее принятое решение о заключении их в тюрьму за неуважение к суду. Больше всего Дебс и остальные обвиняемые возмутились тем, что ни один присяжный не признал их виновными в совершении преступления. Они были заключены в тюрьму по «автократической прихоти» федерального судьи, не имея возможности отстаивать свои интересы перед обычными гражданами. Если Дебса можно было так легко запереть, то, рассуждал он, его сограждане тоже несвободны. Но суды были не единственным инструментом власти произвола, с которой нужно бороться, чтобы быть свободными.
Подъём промышленного капитализма в последние десятилетия XIX века создал питательную среду для неподотчётной власти. Наёмные работники, в частности, находились во власти своих богатых работодателей, которые определяли, будут ли они зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить себя и свои семьи жильём, одежой и пропитанием. В отсутствие системы социальной поддержки со стороны государства, право увольнять работников фактически давало богатым промышленникам возможность доводить до нищеты требовавших лучших условий или просто избыточных для нужд компании рабочих. Огромные состояния промышленных миллионеров также обеспечивали им широкое политическое влияние, как посредством прямых взяток, так и за счёт более тонких влиятельных связей. Выступая с критикой такого положения вещей, Дебс считал, что следует по стопам давней республиканской традиции США, которая заявляла о ценности свободы своих граждан.
Однако его собственный путь через трудовую борьбу «позолоченного века» привёл Дебса к более радикальному выводу, чем у его предшественников-республиканцев. Он требовал однозначной социалистической республики, в которой все могли бы быть свободными.
Дебс обратил язык республиканской мысли против боссов и системы, которая поддерживала их власть
Сегодня большинство людей понимают под республиканством отказ от монархии — эту позицию Дебс охотно разделял с предыдущими поколениями американцев, которые расстались с королём Георгом III. Но враждебность к королевской власти — лишь малая часть гораздо более богатой республиканской философии, уходящей корнями в древний мир. Республиканцы выступают за свободу граждан, которые могут объединиться для достижения общего блага. Подчинение чьему-либо произволу они признают великим злом. У того, кто вынужден полагаться только на добрую волю, нет свободы, даже если с ним хорошо обращаются. Такой человек действует лишь по благоволению другого. Таково унизительное положение крепостных и подданных абсолютных монархов, какими бы добрыми и просвещёнными ни были их хозяева.
Свобода гражданина всегда была драгоценна для республиканцев. Но определение этого гражданства могло быть таким узким, что в нём не было места для женщин, бедняков или тех, кто не принадлежит к правящей расовой касте. Таким образом, к радости своих коллег-критиков взрослеющей американской республики Сэмюэл Джонсон смог задать вопрос: «Почему громче всех о свободе орут надсмотрщики за неграми?» Однако столетие спустя Дебс с гордостью вспомнит о борьбе за отмену рабства, будет вести организацию, опираясь на расовые противоречия, и поддержит женщин в борьбе за избирательное право. С самого начала своей карьеры в качестве профсоюзного организатора он даже заявлял, что борется с «нарушениями прав, которые принимают некоторые формы рабства».
Ещё в XVII веке английский республиканец Элджернон Сидни утверждал, что «зависеть от воли человека — это рабство». Опираясь на идеи, уходящие корнями в классицизм, он предупреждал о безотчётной власти монархов (и на то были веские причины, учитывая, что его самого впоследствии обезглавят за государственную измену). Сочинения Сидни окрестили «учебником революции», и, отчасти благодаря его влиянию, мы видим, что создатели Конституции США, такие как Александр Гамильтон, проводят различие между свободой и состоянием рабства, в котором кто-то «управляется волей другого». Сама возможность неограниченного британского налогообложения без представительства в парламенте, казалось бы, отвечала всем требованиям. Но ни Сидней, ни Гамильтон не стали бы бороться с тяжёлым положением слуг и наёмных рабочих в условиях той республики.
Дебс обратил звонкоголосый язык республиканской политической мысли против боссов и всей системы, которая поддерживала их власть. Подобно республиканцам прошлого, он предупреждал о фатальной зависимости от произвола других. Но вместо того, чтобы нападать на безграничную власть короля или заморского законодательного органа, он адаптировал этот анализ к условиям быстро индустриализирующейся капиталистической экономики. Не могло быть политического равенства, когда рабочие зависели от капиталистов, владевших ресурсами, инструментами и машинами, необходимыми для зарабатывания на жизнь. Дебс пришёл к выводу, что:
«Ни один человек не свободен в каком-либо справедливом смысле, если ему приходится полагаться на произвол другого ради возможности работать».
Но эта несвобода была реальностью для большинства трудящихся, которые работали и, следовательно, жили с разрешения начальства.
Ключевым моментом того, как Дебс понимал работу при капитализме, был контроль. Длительный рабочий день, небезопасные условия и изнурительный характер большей части этого труда не остались для него незамеченными. Как бывший кочегар локомотива, которому приходилось кидать лопатой уголь в топку паровоза, Дебс знал, что такое изнурительная работа. Он также не питал никаких иллюзий по поводу ужасных условий на заводах, фабриках, в шахтах и на фермах, где рабочие изо дня в день горбатились за скудное вознаграждение. Но недовольство Дебса было более фундаментальным, чем неудовольствие от плохих условий труда или даже низкой заработной платы — оно метило в отсутствие свободы в самом сердце экономики.
Республиканцы хотят устранить произвол власти, а не доверять её мудрым и добрым правителям. В этом духе Цицерон заметил, что
«свобода состоит не в том, чтобы иметь справедливого господина, а в том, чтобы не иметь его».
Сидни прибавил:
«Раб тот, кто служит самому лучшему и благородному человеку в мире, а также тот, кто служит худшему; и он действительно служит ему, если тот должен подчиняться его приказам, и зависит от его воли».
Дебс видел, что в таком положении оказались те рабочие, которые отчаянно нуждались в заработной плате и не могли противостоять жёсткой дисциплине работодателей, которая шла с ней впридачу. Такой жизнью одни жили под властью других, чьей благосклонностью или неудовольствием определялось, будет ли в семье еда и крыша над головой. Находиться под каблуком класса, который видит, что вы умираете от голода — имея много хозяев, а не одного владельца — значит испытать, хотя бы в некоторой степени, характерную несвободу раба.
Если целью была свобода, то решением для такой уязвимости не могли стать более любезные начальники, полные отцовской любви к своим работникам. Вместо этого контроль должен принадлежать гражданам, а не плутократам и их приспешникам. Это убеждение привело Дебса к социализму, который стремится обеспечить экономическую свободу для всех. Под конец жизни, снова оказавшись в зале суда, он выдвинул такое социалистическое требование:
Этот вывод не был результатом ветренного энтузиазма юности или жизни, прошедшей в беспристрастных научных исследованиях. Он был выстрадан в неустанной борьбе в поддержку рабочих, которых пережёвывала и выплёвывала капиталистическая экономика и против плутократов, которых она обогатила.
Время, проведённое Эбсом в тюрьме округа МакГенри, стало переломным моментом в развитии его политической мысли. Столкнувшись с объединённой властью промышленников, правительства и судебной системы, и в конечном итоге оказавшись за свои старания в тюрьме, Дебс ещё серьёзнее задумался о том, какое общество позволит людям быть свободными. То, что его ответом был социализм, может нас удивить. Возможно, социалистическое общество будет более равным, возможно, даже более справедливым, но зачем думать, что оно будет более свободным? Не будет ли стальной кулак государства активно лишать людей свободы, присваивая их собственность и помыкая ими? Дебс смотрел на это иначе и имел для своего суждения некоторые исключительно республиканские основания.
Существует давняя республиканская традиция, в которой свобода ассоциируется с собственностью. Древние часто предполагали, что свобода зависит от наличия времени для досуга и политической деятельности, предоставляемого владением землёй и рабами для её обработки. Экономическая независимость стала материальной основой свободы и сама покоилась на гарантированном владении частной собственностью. Можно встретить современных республиканцев, которые подхватывают призыв к предоставлению земли для граждан в более широком смысле — восхваляя независимого фермера или поселенца, который кажется несколько изолированным от произвола других, покуда может обеспечить себя своим собственным трудом. Другой моделью экономической безопасности, необходимой для свободы, был ремесленник, владевший собственными инструментами и мастерской. Но индустриальное общество всё больше угрожало как аграрной, так и ремесленной независимости. Дебс признал, что в эпоху фабрик, железных дорог и товаров массового потребления нет никакой надежды уцепиться за это уже романтизированное прошлое: будущее экономического производства неизбежно будет социальным и взаимозависимым.
Прочитав во время своего заключения в Вудстоке социалистические сочинения — прежде всего Карла Каутского — Дебс всё больше убеждался в необходимости кооперативной экономики, которая бы вырвала власть из рук плутократов и передала её обычным гражданам. Он был не первым членом рабочего движения США, который имел подобные мысли или формулировал их в республиканских терминах. «Рыцари труда», влиятельная общенациональная федерация тружеников, достигшая своего расцвета в 1880-х годах, призывала к созданию кооперативного содружества. Они были лейбористскими республиканцами, которые считали, что рабочие фактически превращаются в рабов, подчиняясь воле работодателей. Если бы этот доминирующий контроль был устранён, гражданам пришлось бы «прививать республиканские принципы в нашу индустриальную систему», а не сохранять их только для политики, как выразился лидер профсоюзов Джордж Макнил.
Рыцари создали множество кооперативов, принадлежащих самим рабочим, но эти эксперименты в конечном итоге зашли в тупик. Дебс пришёл к выводу, что необходимо нечто более амбициозное: подлинно коллективная собственность на средства производства и распределения. Если бы все граждане имели свою долю в экономике, где нет неподотчётных боссов, которые могут их уволить при малейшем намёке на выгоду, то у людей появилась бы экономическая безопасность, необходимая для того, чтобы их можно было считать по-настоящему свободными. Более того, на самом рабочем месте рабочие, а не капиталисты, смогли бы управлять организацией труда и, таким образом, не подчиняться прихотям владельцев, которые не несут ответственности перед теми, кого они наняли.
Дебс приходит к социалистическому республиканству. Хотя свобода, даруемая контролем над собственностью, остаётся центральной в этой республиканской истории, это уже не частная собственность. Вместо этого, «Экономическая свобода может быть результатом только коллективной собственности». Настоящая республика, по мнению Дебса, не может ограничивать демократию сугубо политической деятельностью, но должна быть основана на экономической демократии. При такой системе трудовая жизнь будет ориентирована не на получение прибыли, а на удовлетворение человеческих потребностей. И при этом ничего ценного не будет утрачено, поскольку «владельцы железных дорог и разных великих машин нужны нам не больше, чем нам нужен король». Именно этот идеал лёг в основу Социалистической партии Америки (и её предшественницы, Социал-демократической партии Америки), которую Дебс помог создать в 1901 году. Он выступал её кандидатом в президенты США пять раз и получил 6% голосов по всей стране в 1912 году.
Этот поворот к электоральной политике был мотивирован не только возможностями для пропаганды, предоставляемыми избирательными кампаниями, но и осознанием того, что политическая должность необходима для существенного преобразования страны. Однако это не означало отказа от профсоюзной деятельности, которой Дебс посвятил большую часть своей жизни. Подобно тому, как он перешёл от ремесленных союзов, разделённых по типам должностей, к общеотраслевому Американскому союзу железнодорожников, Дебс пришёл к принятию ещё более обширной модели промышленного профсоюзного движения, которая стремилась объединить весь рабочий класс. Таким образом, вместе со многими наиболее влиятельными членами рабочего движения США, Дебс внёс свой вклад в создание организации «Промышленные рабочие мира» в 1905 году. Они были нацелены на отмену наёмного труда и в конечном итоге стремились построить «новое общество внутри оболочки старого».
Притягательность Дебса не ограничивалась его своевременной политической программой, а проистекала из его страстного и чуткого характера. Его речи становились легендой, и у трудящихся не оставалось сомнений в том, что он всегда будет сражаться на их стороне. Но он ненавидел демагогию и часто подчёркивал важность самообразования и следования голосу своей совести:
Никакой я не профсоюзный лидер. Я не хочу, чтобы вы следовали за мной или кем-то ещё. Если вы ищете Моисея, который выведет вас из этой капиталистической пустыни, вы останетесь там, где находитесь. Я бы не повёл вас в землю обетованную, если бы мог, потому что, если смогу вас туда завести, кто-то другой сможет вывести. Вы должны использовать не только руки, но и голову, чтобы выбраться из вашего нынешнего состояния.
Это — социализм снизу. Требовались не отцы-командиры, которые с великой дальновидностью будут руководить классовой борьбой. Вместо этого рабочий класс должен освободиться, черпая свои силы из демократической энергии рабочих и граждан как единого целого.
Всё ещё находясь за решёткой, он наберёт миллион голосов в качестве кандидата в президенты в 1920 году
Эта забота о других не ограничивалась границами страны. Несмотря на то, что ему претил прусский милитаризм, Дебс считал, что Первая мировая война была бессмысленной катастрофой для рабочего класса всех вовлечённых в неё стран. В пламенной речи в Кантоне, штат Огайо, в 1918 году он выразил свой протест против войны. Не прошло и двух недель, как Дебс был арестован за подстрекательство к мятежу, затем предстал перед судом и был приговорён к десяти годам тюремного заключения после того, как суд установил, что он пытался воспрепятствовать вербовке в армию. После вынесения приговора Дебс сделал одно из самых известных своих заявлений:
Именно это искреннее отождествление с угнетёнными обеспечивало Дебсу такое признание на протяжении всей его политической карьеры. Действительно, он наберёт около миллиона голосов в качестве кандидата в президенты в 1920 году, будучи еще заключённым и не имея возможности проводить митинги или произносить речи. Победивший в этом состязании соперник, Уоррен Дж. Хардинг, в итоге сократит ему срок наказания, и Дебс будет освобождён на Рождество 1921 года, проведя в тюрьме более двух с половиной лет.
Это был не первый раз, когда Дебса заключали в тюрьму. Но это более длительное и тягостное пребывание заставило его более подробно задуматься об условиях содержания заключённых и о месте преступности в социалистическом обществе. Основная функция закона, по его мнению, заключалась в том, чтобы держать бедных в подчинении правящего класса, и большинство заключённых были приговорены к своим срокам из-за бедности, навязанной им требованиями капиталистической экономики. В одном из первых заявлений о том, что мы сейчас называем «отменой тюрем», Дебс утверждал, что любые тюрьмы, подобные нынешним, будут и должны быть ликвидированы социализмом, который выступает за свободу человека. В частности, воровства станет меньше, когда экономическое подчинение, созданное капитализмом, будет заменено кооперативным производством и общей собственностью. С другими оставшимися преступлениями следует бороться цивилизованными учреждениями, а не с помощью жестокости тюремной жизни.
Здоровье Дебса пострадало от заключения. Из-за проблем с сердечно-сосудистой системой он умер менее чем через пять лет, в возрасте 70 лет, в 1926 году. Но он оставил блестящее наследие, не только в виде примера собственной жизни, которая в дальнейшем вдохновит американских социалистов, таких как Берни Сандерс, но и в виде интеллектуального, пусть и не научного, вклада в анналы республиканской и социалистической мысли. Обещания свободы — свободных граждан, не подчиняющихся прихотям боссов, судей и плутократического класса — нельзя было найти в анархии рыночной конкуренции. Вместо этого от нас всех требовалось иметь демократическое право голоса в вопросах управления экономикой и работу, на которой мы проводим большую часть своей жизни. Это видение призывает людей порвать с отчаянной привязанностью к частной собственности, которая стала второй натурой для многих из нас. Истинная безопасность и свобода, которую она приносит с независимостью мыслей и действий, опираются на более глубокий акт солидарности, когда в нашей экономической жизни мы учимся сотрудничать, а не танцевать под дудку прибыли. Дебс считал, что путь к свободе лежит через институты социалистической республики.
Автор: Том О’Ши (Tom O’Shea) преподаватель политической теории в Школе социологии и политологии Эдинбургского университета в Шотландии.
Редактор оригинальной публикации: Сэм Дрессер (Sam Dresser)
