Однажды в повседневном разговоре у меня спросили: «Можешь представить, единственное дошедшее до нас произведение Шекспира, написанное его собственной рукой, — это его завещание?» Неожиданно для себя я ответил: «Это что, от Иисуса из Назарета до нас не дошло ни одного слова, написанного им самим. Более того, ни одного слова, написанного на его родном языке. Более того, ни одного слова, записанного кем-то, кто знал его лично».
Сказанное выше требует разъяснений. Утверждение о том, что от Шекспира до нас дошло только его завещание, является популярным мифом. В действительности историки располагают несколькими строками, написанными самим драматургом. Это литературный текст, а вовсе не завещание. В остальном мой собеседник прав — наследие Шекспира было собрано его друзьями после смерти автора. В конечном счёте это породило много спекуляций о том, что Шекспир не писал приписанных ему произведений.
В древности было составлено несколько жизнеописаний Иисуса из Назарета. Из них четыре наиболее старых вошли в состав Библии. Все они написаны на диалекте древнегреческого языка, в то время как на родине Иисуса говорили на арамейском. Согласно христианской традиции, третье Евангелие (от Луки) было написано учеником апостола Павла. Таким образом, даже по христианской традиции автор никогда не встречался с Иисусом. Та же традиция утверждает, что первое (от Матфея) и четвёртое (от Иоанна) Евангелия были написаны учениками Иисуса с соответствующими именами. А второе Евангелие (от Марка) принадлежит переводчику апостола Петра, жителю Иерусалима, в доме которого гостил Иисус. Однако тщательное исследование этих Евангелий поставило предания об их авторстве под сомнение.
Составители Нового Завета полагали, что Евангелие от Матфея было изначально написано на арамейском языке, и они имеют дело с переводом на греческий. Однако анализ текста показал, что первое Евангелие Библии было перепутано с не дошедшей до нас арамейской биографией Иисуса, о существовании которой упоминал Юстин Мученик. Текстологический анализ первого Евангелия привёл исследователей к заключению, что его автором был обращённый иудей из диаспоры. Во II веке нашей эры Евангелие было отредактировано под влиянием популярных тогда преданий о страстях Иисуса. Таким образом, ученик Иисуса Матфей не мог быть автором этого жизнеописания.
Евангелие, приписанное апостолу Иоанну, является наиболее поздним из четырёх древнейших и имеет сложное происхождение. Первоначальный текст был составлен высокообразованным и состоятельным иудеем из диаспоры. Позднее текст подвергся значительной правке. По ряду признаков апостол Иоанн не является его автором. Таким образом, даже первоначальный вариант этого жизнеописания Иисуса был составлен кем-то, кто не был с ним знаком.
Сложнее всего сделать вывод об авторстве второго Евангелия (от Марка). Можно выдвинуть несколько аргументов за и против того, что это сочинение действительно могло быть составлено последователем и переводчиком апостола Петра. Но, конечно, «могло быть написано» и «было написано» — совсем не одно и то же. Всё же по нескольким причинам я склоняюсь к выводу, что автор второго Евангелия собирал предания и не был знаком с Иисусом. В этом случае переводчик Петра Марк не автор. Здесь из соображений краткости я не буду подробно излагать детали анализа евангельских текстов. Интересующихся вопросом читателей я отсылаю к соответствующей литературе [1].
Наконец, Евангелия передают несколько слов, сказанных Иисусом на родном арамейском языке. Но они фигурируют в тех фрагментах, которые исторически сомнительны.
Итак, самые ранние дошедшие до нас сведения об Иисусе из Назарета записаны на древнегреческом языке людьми, которые никогда с ним не встречались. Осознание этого обстоятельства и критический анализ Евангелий привёл некоторых исследователей в конце XIX века к выводу о том, что Иисус просто был выдуман. Однако такие заключения сами не выдержали критики. Историки считают, что герой Евангелий Иисус из Назарета был реальным человеком. На основе устных преданий о нём были написаны Евангелия. Но вопрос о том, что сохранили Евангелия от реальной жизни Иисуса, а что было добавлено или изменено, вызывает много споров. Отмечу также, что если об Иисусе известно не так уж много, и часть сведений вызывает сомнения, то об окружавших его людях воспоминаний сохранилось ещё меньше, и их персоны ещё более туманны. Среди них апостолы — наиболее близкие ученики Иисуса. А среди апостолов — Иуда Искариот. Именно его, а не Иисуса из Назарета, я назвал в заглавии самым загадочным человеком в истории, и именно он будет героем моего рассказа.
Фигура Иуды противоречивая, загадочная и мрачная. Хотя в древности существовала традиция, согласно которой Иуда был самым близким Иисусу учеником, эта традиция исчезла. Все знают основные моменты жизни Иуды. Он был вор. Он продал своего учителя за 30 сребреников. Выдал его поцелуем. Но потом раскаялся и повесился. А ведь в действительности мало кто знает, что Евангелия говорят об Иуде. Приведённый выше набор сведений не содержится ни в одном Евангелии!
Мало кто отдаёт себе отчёт, что общеизвестная биография Иуды составлена не авторами, а читателями Евангелий. Она — просто компиляция различных сведений об Иуде, которые сообщают евангелисты. Нет никаких оснований объединить рассказы об Иуде в последовательный рассказ так, как это принято. Тогда почему в нашей культуре возник именно такой рассказ, который мы знаем? Ответ довольно неприятен: нипочему. Читатели и толкователи Евангелий объединили сведения так, чтобы Иуда был им понятен. Но разберёмся с тем, что в действительности сообщают Евангелия и насколько их сведения достоверны.
Распространено мнение о том, что Иуда просто продал своего учителя. Но это убеждение базируется на прямолинейном толковании первого Евангелия и игнорировании прочих. В действительности Евангелия весьма туманно говорят о том, что побудило Иуду к предательству. Только первое Евангелие называет сумму: Иуда идёт к первосвященникам и спрашивает: «что вы дадите мне?»; первосвященники обещают 30 сребреников. В Евангелии от Марка Иуда не просит вознаграждения, его предлагают сами первосвященники, а о мотивах Иуды ничего не говорится. Согласно третьему Евангелию Иудой руководит Сатана, и снова вознаграждение предлагают первосвященники. Наконец, четвёртый евангелист вообще не упоминает о деньгах, ссылаясь лишь на Сатану. Как вышло, что только первый евангелист знал или пожелал назвать точную сумму? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо поближе познакомиться с Евангелием от Матфея. Автор текста стремился доказать иудеям, что события жизни Иисуса были предсказаны древними пророками. Иудеи ожидали пришествия особого посланника бога — мессии, о появлении которого древние пророки оставили много предсказаний. Совпадение этих предсказаний с биографией Иисуса для иудеев было бы подтверждением, что именно Иисус является долгожданным посланником. Поэтому евангелист часто, в особенности в исторически сомнительных эпизодах, подчёркивает связь с Ветхим Заветом. Повествование о предательстве Иуды он строит на нескольких отрывках из книг Ветхого Завета, так сумму 30 сребреников он заимствует у пророка Захарии (Зах. 11:12). Заимствование из Ветхого Завета и молчание других евангелистов дают основание признать рассказ первого евангелиста недостоверным.
Евангелие от Иоанна, наиболее позднее из четырёх канонических, рисует Иуду в наиболее негативном ключе. Именно в этом произведении Иуда назван вором. Именно здесь говорится, что Иуда носил ящик для пожертвований. Но если бы Иуда действительно хранил кассу апостолов и воровал из неё, он не был бы заинтересован в предательстве, тем более за малую сумму. Без Иисуса он лишился бы возможности собирать деньги и воровать. Также в Евангелии от Иоанна именно Иуда возражает против растраты дорогого миро, которым Мария помазала ноги Иисуса. Однако здесь автор (или редактор) Евангелия явно переиначил древнее предание, чтобы очернить Иуду. В параллельном фрагменте Евангелия от Матфея значится: «ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата?» (Мф. 26:8). В свою очередь, в Евангелии от Марка сообщается, что «некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата…» То есть из второго Евангелия даже не ясно, имеются ли в виду апостолы, прочие ученики или ещё кто-либо (Мк. 14:4—5).
То обстоятельство, что Иуда не руководствовался корыстными мотивами, очевидно даже из Евангелия от Матфея. После ареста Иисуса Иуда раскаивается, говорит, что предал «кровь невинную», возвращает деньги и сводит счёты с жизнью. Но если бы Иуда искал денег за предательство, он должен был заранее знать, каким будет итог и за что он получает деньги, с которыми не пожелал бы расстаться. Выходит, у первого евангелиста Иуда просит денег за предательство, довольствуется скромной суммой, не понимает, каковы будут последствия, а затем внезапно всё понимает и отказывается от денег. Неудивительно, что версия о причастности Сатаны двум другим авторам казалась более правдоподобной. Однако её ставили под сомнение даже христианские толкователи.
Третий и четвёртый евангелисты усматривают происки Сатаны в действиях Иуды, причём четвёртый автор вообще не упоминает о деньгах. Однако это не соответствует первым трём Евангелиям, в особенности Евангелию от Матфея. В благовествовании от Матфея Иуда раскаивается. Находясь под властью Сатаны, он вряд ли мог бы сожалеть. Можно, конечно, допустить, что к тому моменту Сатана «вышел из Иуды», но это было бы добавлением к тексту того, чего в нём нет. Важно также обратить внимание, что Иуда в предательстве обвиняет самого себя, а не Сатану. Также Иисус предсказывает, что его предаст человек, а не Сатана (Мф. 26:21—25; Мк. 14:18—21; Лк. 22:21—23).
Столь же недостоверными следует признать сообщения Евангелий о том, что Иисус предупредил учеников о грядущем предательстве. Ранние христиане неизбежно встали перед вопросом: как Иисус и апостолы не смогли распознать предателя в своих рядах? Это обстоятельство ставило под сомнение божественную природу Иисуса и его способность предсказывать события. Выход из этого затруднения ранние христиане видели в признании, что Иисус заранее знал, что его предадут, и кто это сделает. Особенно это подчёркивает четвёртый евангелист. Однако последовательный анализ Евангелий показывает, что предсказание Иисуса о предательстве — позднее предание.
Все евангелисты утверждают, что Иисус объявил: один из двенадцати апостолов его предаст. Причём первый и четвёртый евангелисты говорят, будто он явно указал на Иуду. Зная, что в эту самую ночь им предстоит расстаться, ученики с Иисусом поднимаются на Елеонскую гору ожидать неизбежного. Однако ученики как ни в чём не бывало укладываются спать. Они продолжают спать, даже несмотря на то, что Иисус их неоднократно будит и призывает бодрствовать. Человек, ожидающий опасности, так себя не ведёт. Ожидание опасности мобилизует нервную систему и прогоняет сон. Напротив, апостолы ведут себя так, словно им ничто не угрожает. Третий евангелист добавляет, что они спали «от печали». Конечно, это так «естественно», узнав о том, что любимый наставник будет вот-вот предан, не попытаться провести с ним каждое последние мгновение, а от печали улечься спать. Дальнейшее повествование тоже показывает неисторичность предсказаний о предательстве. Когда появляется стража, апостолы рассуждают, что бы предпринять. Понятная реакция, если угроза была для них неожиданной, но сомнительная, если они были заранее предупреждены о том, что должно случиться.
Четвёртый евангелист так старательно пытается дать понять, что Иисус заблаговременно знал свою судьбу, что доходит до абсурда. Он рассказывает, как Иисус, зная о намерении Иуды его предать, тем не менее омывает всем двенадцати апостолам ноги и тут же сообщает ученикам о грядущем предательстве. Этот момент можно было бы истолковать в духе философии прощения Евангелий: Иисус омывает ноги своему предателю и благословляет его наравне с остальными учениками. Однако для нас представляют интерес последующие подробности.
Ученики спрашивают Иисуса, кто предатель. Иисус говорит, что предатель тот, кому он подаст кусок хлеба, и подаёт хлеб Иуде. Далее буквально по Евангелию: «И после сего куска вошёл в него Сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее». Однако апостолы не поняли, что хотел сказать Иисус. Абсурдность рассказа евангелиста (или позднейшего редактора) очевидна. В ответ на прямой вопрос Иисус указывает на конкретного человека, но апостолы не понимают. Кроме того, в соответствии с дальнейшим рассказом Иуда покидает дом. Стало быть, путём нехитрого логического анализа апостолы могли вычислить предателя: если все они в доме, кроме Иуды, значит, только у Иуды есть реальная возможность предательства. Таким образом, мы встаём перед альтернативой: или заключить, что на тайной вечере было выпито невообразимое количество вина, или возникающий абсурд — результат неуклюжих попыток автора Евангелия сделать арест Иисуса заранее предсказанным.
Но куда больший интерес представляет последовательность действий Иуды и Иисуса. Иуда, привилегированный ученик, делит трапезу с богочеловеком. Богочеловек омывает ему ноги вместе с другими привилегированными учениками. А затем получает пищу непосредственно из рук богочеловека. И всё равно Сатана способен «войти» в него. Поразительно, что Сатана, кажется, незримо присутствует на Тайной вечере — крайне странная близость. Более того, Сатана входит в Иуду после куска хлеба, полученного от богочеловека. Как будто вместе с этим куском! Конечно, христианские апологеты потрудились бы объяснить такого рода странности. Они указали бы на греховную природу Иуды. Поскольку Иуда был настолько испорчен, даже присутствие Иисуса и апостолов, которым Иисус дал силу изгонять бесов, не могло его уберечь от Сатаны. Подобные объяснения можно развивать и множить, но контекст Евангелия таков, что более правдоподобно выглядит заключение, что Иисус, Иуда и Сатана действуют сообща, а прочие апостолы не понимают происходящего. Этот абсурд хорошо выдаёт надуманность и недостоверность рассказа четвёртого Евангелия о предательстве.
Следует рассмотреть ещё одно соображение, касающееся всех четырёх Евангелий. Иуда вынашивает планы предательства. Разумеется, втайне. Но вдруг во всеуслышание Иисус объявляет, что один из присутствующих хочет его предать. Заговор раскрыт! Планы теряют смысл, концессия терпит крах. Естественным решением для Иуды было бы отказаться от задуманного. Тем более что Иисус, в божественной природе которого у Иуды оснований сомневаться нет, предупреждает: «горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся: лучше было бы этому человеку не родиться». Отказывается ли Иуда от своих планов? Ничуть, он действует и достигает успеха.
Заслуживает внимания и эпизод с поцелуем Иуды. О поцелуе предательства говорят три первых Евангелия, четвёртое ничего на этот счёт не сообщает. Почему Иуда предаёт именно поцелуем? Согласно Евангелиям, таким способом Иуда обещал указать на Иисуса среди учеников. Но почему именно поцелуем, и нуждались ли пришедшие в таком знаке? Иисус обращается к пришедшим схватить его, говоря: «Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня». Из этого следует, что пришедшие могли и сами опознать Иисуса. Но даже если они опасались ошибиться в темноте, Иуда мог просто указать на Иисуса, встать с ним рядом. Этого было бы достаточно. В конце концов, судя по описанию Евангелий, за Иисусом пришло достаточно людей, чтобы схватить его вместе с апостолами и потом выяснять, кто из них кто. Короче говоря, эпизод сомнителен. Характерно, что по четвёртому Евангелию Иуда не указывает на Иисуса, тот сам выходит к отряду первосвященников.
Наконец, нам необходимо рассмотреть сообщения евангелистов об Иуде после предательства. Второй и четвёртый евангелист ничего не упоминают об этом. Первый евангелист вновь строит рассказ на материале Ветхого Завета. В Евангелии от Матфея Иуда раскаялся, возвратил деньги и повесился. Третий евангелист возвращается к Иуде в другой книге — «Деяния святых апостолов». Он ничего не сообщает о раскаянии или самоубийстве. Вместо этого говорится, что Иуда приобрёл землю «неправедною мздою» и «низринулся» (упал), в результате чего у него выпали внутренности, и он умер. Позднее появилась версия, объединяющая оба рассказа: Иуда повесился, верёвка оборвалась, он упал и умер при падении. В «Деяниях святых апостолов» также сообщается, что на место Иуды апостолы выбрали другого ученика Иисуса.
Известно также неевангельское предание, согласно которому Иуда прожил до старости и умер от тяжёлой болезни. Сохранилось ещё одно забавное предание о смерти Иуды. Иуда не может найти верёвку, чтобы повеситься, и просит жену помочь с поисками. Жена, которая в этот момент жарит курицу, отвечает, что Иуде нечего бояться, так как преданный им Иисус мёртв. Она добавляет, что воскреснуть Иисус может в той же мере, в которой жареная курица может заговорить. Тогда курица на вертеле расправляет крылья и начинает каркать. Видя это знамение, Иуда сводит счёты с жизнью.
Итак, каким евангельским сведениям об Иуде мы можем хотя бы немного доверять? Анализ канонических текстов обнаруживает следы поздних традиций и влияний, соответствующие эпизоды противоречат друг другу и текстам самих Евангелий. Фактически, мы можем подвести итог следующим образом: Евангелия сообщают, что у Иисуса был ученик Иуда Искариот, которого ранние христиане считали предателем. Совсем немного. Но почему вообще у ранних христиан возникла традиция об ученике-предателе? Как видно из Евангелий, ранние христиане сами испытывали трудности в осмыслении этой традиции.
Понять и объяснить
Помимо анализа эпизодов Евангелий, необходимо взглянуть на фигуру Иуды в целом. Самая большая проблема в понимании его истории заключается в следующем. Если верить Евангелиям, Иуда проделал с Иисусом тот же путь, что и другие ученики. Он был свидетелем сотворённых чудес. Из учеников Иисус выбрал Иуду наряду с другими апостолами, чтобы «посылать их на проповедь, и чтобы они имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов» (Мф. 10:5—8, Мк. 3:14—15, Лк. 9:1—2). Иуда слушал проповеди и пророчества Иисуса. На этом фоне совершенно невозможно объяснить: как, имея перед глазами все эти свидетельства божественной природы своего учителя, Иуда захотел предать его? Никаким воровством такое поведение Иуды не объяснить. Ссылки на Сатану тоже не помогают.
Иуда имел власть над бесами. А, кроме того, можем ли мы допустить, что человека, подверженного Сатане, Иисус послал проповедовать Евангелие? Неудивительно, что многие комментаторы, отвергнув канонические толкования образа Иуды, искали другие объяснения.
Трудности в совмещении учения о божественной природе Иисуса и идеи предательства ещё на заре христианства привели некоторых последователей к заключению, что Иуда не был предателем, а, напротив, исполнял волю Иисуса. Таким образом, его действия оказывались не позорными, а почётными. Такое понимание роли Иуды отражено в гностическом «Евангелии Иуды». Это сочинение, написанное в середине II века нашей эры, долгое время считалось утраченным. Но в конце XX века в Египте была найдена его рукопись на коптском языке. Рукопись датирована серединой III — началом IV веков. В этом Евангелии Иуда лучше других апостолов способен понять учение и божественную природу Иисуса, а Иисус только Иуде полностью раскрывает своё учение. Оно носит отчётливо гностический характер. Физический мир противопоставляется совершенному миру совершенного бога. Физический мир был создан злым божеством и имеет низшую природу. Идея искупительной жертвы отрицается. Невозможно искупить то, что имеет низшую природу. Переход из физического мира в совершенный мир бога является главной целью жизни. В этом свете смерть Иисуса оказывается не страданием, а избавлением от физического тела [2].
Интерпретации, согласно которым действия Иуды были исполнением божьей воли или желания самого Иисуса, предлагались различными авторами в нашу эпоху. Но в отличие от гностической трактовки, современные интерпретации следуют за логикой канонических Евангелий и призваны показать, что выдача Иисуса была необходима во имя высшей цели. Некоторые исследователи Нового Завета попытались понять мотивы предательства Иуды через призму истории. В I веке нашей эры иудейское государство находилось под властью Римской империи. Иудеи питали страстное желание избавиться от римского ига. Оно подогревалось верой в божественного посланника, под предводительством которого избранный народ должен был вновь обрести независимость (подробнее см. ниже). Что, если в глазах Иуды Искариота Иисус и был таким посланником? Иуда мог присоединиться к последователям Иисуса, полагая, что тот собирает последователей, чтобы в конечном итоге поднять вооружённое восстание и покончить с римским владычеством. Но в дальнейшем, осознав, что Иисус — проповедник, а не предводитель, планирующий вооружённое восстание, Иуда мог выдать того, в ком он сильно разочаровался. Даже его прозвище — Искариот толковали как искажённое «сикарий». Сикариями называли иудеев, делавших в борьбе с Римом ставку на индивидуальный террор. Сикарии убивали тех, кто сотрудничал с имперской администрацией и её ставленниками.
Насколько правдоподобно такое объяснение мотивов Иуды? Несмотря на его заманчивость, такое объяснение нельзя признать вероятным. Даже если допустить, что Иуда разочаровался в предполагаемом предводителе, невероятно, чтобы он захотел выдать Иисуса ненавистным римлянам. То обстоятельство, что по Евангелиям Иуда вступил в контакт с иерусалимским священством, а не римлянами, ничего не меняет. Он должен был знать, что в конечном счёте Иисус попадёт в руки римлян. К тому же Иуда имел все основания считать священников коллаборационистами. Кроме того, заговорщики всегда стремятся не попасть в поле зрения тех, против кого они плетут заговоры. Да и что мог сообщить первосвященникам предполагаемый сикарий — что Иисус, к его разочарованию, не бунтовщик?
В наш век конспирологии появилась ещё одна версия, согласно которой Иуда лишь притворялся учеником Иисуса, а на деле был засланным «агентом под прикрытием», чья задача состояла в поиске удобного момента для выдачи галилейского проповедника в руки священнической аристократии. Но вряд ли эта идея заслуживает серьёзного внимания. Если Иуда был «тайным агентом», ранние христиане могли бы так и написать в Евангелиях, не изобретая сложных объяснений фигуры Иуды. Кроме того, как будет ясно из последующего анализа, конспирологическая догадка несовместима с текстологическими данными.
Версии о том, как понять и объяснить Иуду и его действия, можно множить, но вопреки этим попыткам личность предателя всё равно остаётся призрачной. А что если сами попытки рассмотреть реальную историческую личность за обрывочными, сомнительными и противоречивыми сведениями древних текстов бессмысленны? Догадка о том, что Иуда или его история — плод вымысла авторов или переписчиков Евангелий, отнюдь не нова и имеет весомые аргументы в свою пользу. Действительно, если исключить из рассмотрения четыре канонических Евангелия и «Деяния святых апостолов», обнаружится, что христиане I и начала II веков как будто ничего не знали об ученике-предателе. Дидахе — вероучительный текст, составленный на рубеже I и II веков нашей эры и известный по рукописи XI столетия, ничего не сообщает о предательстве. Юстин Мученик в середине II века, пересказывая Евангелия, которые впоследствии составили канон, тем не менее не сообщает историю предательства.
Причина, по которой христиане могли бы добавить историю Иуды в Евангелия, лежит на поверхности. Христианство возникло в Палестине в среде иудеев. Но быстрее завоёвывало популярность сначала среди иудеев диаспоры, а затем среди язычников. Довольно быстро ранние христиане вступили в конфликт с приверженцами иудаизма. А в дальнейшем в христианском движении бывшие язычники численно превзошли обращённых иудеев. Таким образом, ранние христиане, с одной стороны, враждовали с иудеями, а с другой — из их учения следовало, что римские власти казнили божьего посланника. Понятно, что римская администрация подозрительно относилась к такому движению. Гонения против христиан и вспыхнувшая Иудейская война стали стимулом для христиан дистанцироваться от иудеев и снять с себя подозрения в нелояльности к Риму. Канонические Евангелия в дошедшей до нас форме отразили попытки ранних христиан переложить вину за смерть Иисуса на иудеев. Наиболее это очевидно в отредактированном окончании Евангелия от Матфея. Более поздние тексты, например, апокрифическое Евангелие от Петра, идут ещё дальше в перекладывании вины на иудеев. В этом контексте история о некоем Иуде, предавшем Иисуса, во-первых, обеляет римлян, а во-вторых, отражает взаимную неприязнь иудеев и христиан. Такая трактовка тем более вероятна, если учесть, что имя Иуда также может быть синонимом еврея, а прозвище Искариот наиболее вероятно означает «муж из города». Таким образом, текст Евангелий может быть прочитан следующим образом: «из двенадцати учеников был еврей из города, который предал его». В таком прочтении история Иуды представляется явно вымышленной.
Однако версия о мифическом Иуде неидеальна. Известно, что ранние христиане из бывших иудеев тоже называли Иуду Искариота среди учеников Иисуса. А уже упомянутое Евангелие от Петра, которое крайне критично к иудеям, не содержит истории о предательстве.
Так можно ли на этом довольно удручающем фоне продвинуться в поисках реального исторического фона предания об ученике-предателе?
Иисус, Иуда и их время
При всём разнообразии обсуждавшиеся выше догадки и гипотезы имеют одну общую посылку. Они исходят из роли Иуды как предателя. Однако из анализа Евангелий ясно, что никакие сведения об Иуде нельзя считать само собой разумеющимися. Чтобы продвинуться в поисках исторического Иуды, понадобилось в до боли знакомом тексте Евангелий рассмотреть то, что не соответствовало образу предателя.
Переводы Нового Завета говорят о действиях Иуды именно как о предательстве, что соответствует длинной традиции христианского толкования Евангелий. Но греческое слово paradidomi (παραδίδωμι), переводимое как «предавать», имеет первичное значение «передавать». Конечно, у этого слова есть и вторичное значение, связанное с предательством, но важно установить, как и когда это значение возникло. Исследователь Нового Завета Уильям Классен (William Klassen) провёл анализ уместных древних источников и заключил, что paradidomi в значении предательства не использовалось до Евангелий. А значит, вторичное значение обязано своим происхождением именно интерпретации благовествований. Классен также обращает внимание, что Евангелия не используют характерные для греческого языка той эпохи слова, явно обозначающие предательство.
Слова, родственные paradidomi, встречаются в Новом Завете более 120 раз. В тех случаях, когда речь идёт об Иуде, они переводятся и интерпретируются в значении предательства. В других случаях используется первичное значение. Но если мы вслед за Классеном восстановим первичное значение в текстах Евангелий, фигура Иуды окажется не столь однозначной и зловещей, но и более туманной.
Уместно задаться вопросом: что для поисков исторического Иуды даёт эта лингвистическая находка? Сама по себе — немного. Но для нашего анализа наряду с правильной трактовкой слов о действиях Иуды важно обратить внимание на то, какое место он занимает среди других апостолов.
Наиболее ранними текстами из вошедших в состав Нового Завета являются пять писем (посланий) апостола Павла. В письме к Коринфянам, которое датируется 50-ми годами I века, Павел критикует тех последователей, которые не верили в воскресение мёртвых. Павел настаивает, что Иисус умер, был погребён и на третий день воскрес. В подтверждение воскресения Павел говорит, что Иисус явился Петру, а потом двенадцати (1 Кор. 15:4—5). Из письма Павла следует, что Иисус явился всем двенадцати апостолам. Это означает, что Иуда после предполагаемого предательства или выдачи Иисуса остаётся с другими апостолами и является свидетелем посмертного явления Иисуса. Более того, нигде в своих письмах Павел не говорит об исключении одного из апостолов и упоминает лишь о передаче Иисуса властям, а не о предательстве.
Указанное упоминание двенадцати апостолов после воскресения Иисуса было давно замечено христианскими толкователями Библии. Чтобы устранить явное противоречие (ср. Лк. 24:9), было выдвинуто предположение, что Павел говорит о двенадцати в общем смысле, подразумевая неопределённое количество апостолов. Однако это — явное толкование для нужд самих толкователей. Использование двенадцати в значении неопределённого числа беспрецедентно в Новом Завете. Принимая такое толкование, мы при желании можем приписывать Иисусу столько апостолов, сколько захотим. Но важнее даже то, что сам Павел в том же письме явно отделяет двенадцать от других учеников (1 Кор. 15:6). Необходимо обратить внимание, что Павел в данном тексте защищает свой статус как апостола и стремится отделить для своих адресатов правильные убеждения от ложных. Трудно допустить, что в таком контексте Павел не упомянул бы о замене одного из апостолов или его отпадении, если бы знал об этом. Такое допущение представляется тем более невозможным, поскольку в другом письме Павел смело критикует апостола Петра (Гал. 2:11—14).
Другой важный для нас фрагмент мы находим в Евангелии от Матфея. В одном из эпизодов Пётр спрашивает Иисуса, что получат апостолы в награду за преданность ему. В ответ Иисус провозглашает: «истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, — в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф. 19:28).
Из этого фрагмента очевидно, что христиане первого века передавали пророчество, согласно которому двенадцать апостолов должны унаследовать привилегированный статус в царстве бога. Такое пророчество было бы невозможно, если бы христиане в первые десятилетия после смерти Иисуса считали одного из апостолов предателем. Тем более оно было бы немыслимым, если в соответствии со всеми четырьмя Евангелиями Иисус заранее знал, что будет предан.
Аналогичное пророчество в Евангелии от Луки изменено (Лк. 22:30). В этом благовествовании говорится о том, что апостолы будут судить двенадцать колен, но число апостолов не названо. Такая правка очевидна, если учесть, что пророчество о престолах следует сразу после предсказания о «предающем» (Лк. 22:21) и проклятия в его адрес (Лк. 22:22). Однако эти стихи могут быть позднейшими вставками (см. [3]).
Апокалипсис — ещё одно новозаветное сочинение, на которое интересно обратить внимание для наших целей. Это произведение, написанное около 68 года и в дальнейшем подвергавшееся многократным редакциям, описывает появление небесного Иерусалима. В Апокалипсисе говорится, что на основаниях стен нового Иерусалима написаны «имена двенадцати апостолов» (Отк. 21:14). Это свидетельствует, что автор Апокалипсиса ничего не знал об истории предательства, так как наказание врагов христианства — одна из центральных тем его сочинения. Он не прошёл бы мимо фигуры Иуды, если бы мог заподозрить его хоть в чём-то предосудительном.
Наконец, важно рассмотреть упоминавшееся выше неканоническое Евангелие от Петра. Этот апокриф был создан в начале II века и почитался некоторыми церквами. Однако в конце того же века антиохийский епископ Серапион запретил его использование. Евангелие от Петра не упоминает Иуду или предательство, несмотря на то, что оно представляет иудеев в наиболее неблагоприятном свете. В частности, согласно Евангелию от Петра, иудеи, а не римские воины избивают и потом распинают Иисуса. Для нас большой интерес представляет то, что автор Евангелия говорит об апостолах от имени Петра:
«Мы же, двенадцать учеников Господа, плакали и горевали, и каждый, удручённый совершившимся, пошёл в дом свой».
Предполагать историчность данного предания нет никаких оснований. Но оно свидетельствует, что ещё в начале II века некоторые христианские общины почитали всех апостолов в равной мере и не имели предания об ученике-предателе.
Итак, мы можем суммировать то, что известно из уместных источников об ученике-предателе.
Эти данные свидетельствуют, что христиане I века не считали кого-либо из апостолов предателем и почитали Иуду наравне с другими апостолами. Мы, таким образом, встаём перед следующими вопросами: если Иуда не был предателем, то кем же он был; и как возникло предание о его предательстве?
В попытках реконструировать этапы биографии Иисуса или апостолов важно помнить о скудости источников. Фактически мы располагаем версией событий только одной из сторон. Кроме того, эта версия составлена и записана через несколько десятилетий после описываемых событий теми, кто в самих событиях не участвовал. Чтобы дать максимально взвешенную оценку событиям истории, предпочтительно знать, как на произошедшее смотрели все участники событий. Но мы не располагаем соответствующими воспоминаниями Пилата, иерусалимского священства, храмовой охраны, хронистов того времени или самого Иуды. Если бы такие документы были в наших руках, вряд ли в истории об Иуде нашлись бы белые пятна. И всё же, несмотря на скудость источников, мы можем реконструировать исторический контекст, в котором разворачивались интересующие нас события, и посмотреть, что он может сказать нам об одном из самых загадочных эпизодов мировой культуры. Чтобы понять время Иисуса, нам придётся заглянуть в прошлое еврейского народа.
В конце VIII века до нашей эры при царе Езекии Иудейское государство переживало расцвет. Езекия провёл ряд реформ по централизации собственной власти. Его реформы включали также централизацию культа. Самым важным элементом религиозной реформы царя был запрет жертвоприношений богу Яхве где-либо, кроме храма в Иерусалиме. Сегодня мы знаем, что весьма довольное реформой иерусалимское жречество, написавшее библейскую историю царствования Езекии, преувеличило его рвение в насаждении централизованного культа. Тем не менее, именно Езекии принадлежит установление категорического требования, в соответствии с которым иудей, желавший принести пасхальную жертву, должен был прибыть в Иерусалим. Религиозные реформы были отменены после смерти Езекии, но продолжились в VII веке до нашей эры при царе Иосии. Иосия и поддерживавшая его партия знати пытались добиться независимости от Нововавилонского царства. Эта борьба с неравным противником привела к нескольким проигрышным для Иудеи [4] войнам. Они завершились в 586 году до нашей эры уничтожением иудейского государства, разрушением Иерусалима и храма Яхве, а также переселением в междуречье Тигра и Евфрата части населения Иудеи.
На землях Вавилонии у переселённых евреев оформилось учение о помазаннике Яхве, вдохновлённое старым преданием о бегстве израильтян из Египта. Согласно учению о помазаннике (мессии), Яхве никогда не оставляет свой избранный народ. И если народ будет переживать тяжкие времена, Бог спасёт его с помощью избранного из народа мессии. Единственная гарантия заступничества Яхве — безоговорочная верность его культу. Старое предание гласило, что евреи были обращены египтянами в рабов. Но Яхве через избранных им героев (Моисея, Аарона, Иисуса Навина), посрамив египтян, избавил свой народ от рабства и позволил ему завоевать Ханаан. Эта история остро резонировала с евреями, переселёнными в Вавилонию.
Вавилонское изгнание продлилось почти 50 лет. После того, как Нововавилонское царство было уничтожено Персидской империей, персы разрешили евреям вернуться на родину. Началось восстановление государственности. Отныне Иудея была провинцией Персидской империи. Верховную политическую власть представлял персидский наместник, стоявший на страже интересов империи. А самоуправление оказалось в руках иерусалимского жречества. Иными словами, Иудея стала подчинённой персам теократией с центром в Иерусалиме. Как можно было ожидать, в условиях теократии религия Яхве превратилась в главную составляющую национальной идентичности. Вера в мессию и «верность» культу Яхве с тех пор были неотъемлемой частью религии евреев.
Персидская империя перестала существовать после завоеваний Александра Македонского, и Иудея в конечном счёте перешла под власть государства Селевкидов. Воспользовавшись ослаблением Селевкидской империи, евреи в 141 году до нашей эры смогли добиться независимости. Во главе Иудеи встали хасмонеи, совмещавшие функции первосвященника и верховного правителя. При хасмонеях Иудея вела экспансионистскую политику, реализуя то, о чём только мечтали правители VIII—VII веков до нашей эры. Хасмонеи имели все шансы стать настоящими царями. Однако в 37 году до нашей эры страна оказалась под властью Римской империи.
Насилие и произвол римских наместников, обеднение большинства населения, имперские налоги, попрание религиозных канонов приводили к росту недовольства и усилению мессианских настроений. Вновь еврейский народ оказался под пятой чужеземцев и язычников, а значит, как обещали древние пророки, бог Израиля должен дать народу своего мессию, который избавит Иудею от захватчиков. Такие умонастроения господствовали в Палестине во времена Иисуса. Дошедшие до нас источники сохранили сведения о восстаниях и лидерах, которые обещали скорый приход мессии и/или призывали к восстанию.
В 47 году до нашей эры, когда хасмонеи формально ещё правили в Иерусалиме, лидер по имени Хизкия объединил вокруг себя сторонников независимости евреев от Рима и начал партизанскую войну на севере Иудеи. Восставшие потерпели поражение от того самого Ирода Великого, во время правления которого, согласно Евангелию от Матфея, родился Иисус. Ирод казнил Хизкию и его последователей. После смерти Ирода в 4 году до нашей эры в Иудее начались бунты. Восставшие грабили и жгли дворцы Ирода. На юге к ним примкнул даже двоюродный брат Ирода. Сразу два предводителя объявили себя царями. Простой пастух по имени Афронг короновал себя и возглавил партизанскую войну против Рима и его ставленников. Но его отряды были разбиты. Другой царь — бывший слуга Ирода по имени Симон — грабил и жёг всё, что принадлежало римлянам, пока не был разбит и погиб, пытаясь спастись бегством в горах. Спокойствие не продлилось долго. В 6 году нашей эры Иуда Галилеянин (вероятно, сын Хизкии) поднял восстание против проводимой римлянами переписи. Римляне убили Иуду и жестоко подавили бунт. Важно вспомнить и об Иоанне Крестителе, который не возглавлял восстание, однако проповедовал скорое появления обещанного мессии, призвание которого было ясно всем иудеям. В канонических Евангелиях говорится, что Иоанн поплатился жизнью за осуждение брака сына Ирода Великого. Однако Иосиф Флавий сообщает, что причиной были мессианские проповеди Крестителя. В 36 году при Понтии Пилате некий самаритянин собрал вокруг себя сторонников, обещая показать, где Моисей спрятал священные сосуды на почитаемой самаритянами горе Гаризим. Пилат положил конец зарождающемуся движению, приказав солдатам перебить собравшихся самаритян, а из взятых в плен — казнить самых влиятельных, что и было исполнено. Резня Пилата вызвала возмущение и стала причиной его отставки. Десять лет спустя сыновья Иуды Галилеянина Яков и Симон возглавили новое восстание. Наместники вновь сокрушили восставших, а Яков и Симон закончили жизнь на крестах. Но в 46 году ещё одну попытку сделал пророк Февда. Он повёл своих сторонников к Иордану, обещая, что заставит реку расступиться, как это до него делал Иисус Навин. Это чудо должно было стать подтверждением мессианского статуса Февды. Поход к Иордану стоил Февде головы, как и многим его сторонникам. История Февды упоминается в Деяниях апостолов (Деян. 5:34—39). Как можно видеть, предводителей восстаний ожидала неминуемая смерть. Но, по-видимому, есть одно исключение из этого правила. В 50-х годах нашей эры некий египтянин, имя которого осталось неизвестно, объявил себя царём и, собрав последователей на Елеонской горе, пообещал, что по его слову обрушатся стены Иерусалима. Однако римляне уничтожили часть последователей «царя», но самому «египтянину», скорее всего, удалось скрыться. Наконец, в 66 году началось восстание против Рима, переросшее в полномасштабную войну. В результате войны Иерусалим и храм вновь были разрушены, а еврейское государство перестало существовать почти на 2000 лет. Но даже это не положило конец мессианскому движению. Крупное восстание под предводительством ещё одного мессии и царя Бар-Кохбы произошло в 131 году.
Однако наименьшими энтузиастами в ожидании прихода мессии были последователи тех, кто сформулировал эту религиозную догму — верховные иерусалимские священники. По итогам войны они потеряли бы своё привилегированное положение, которое получали по милости римских наместников. Кроме того, в отличие от большинства населения они могли оценить военную мощь Рима. Они понимали, что восстание против римского владычества приведёт к неминуемому поражению, результатом которого будут тысячи смертей и опустошение их страны. Священническая аристократия оказалась в затруднительном положении. С одной стороны, она должна была поддерживать веру в мессию как часть культа Яхве, который она представляла, а с другой стороны, сдерживать мессианские ожидания. Лояльность священнической аристократии к Риму не ускользнула от внимания населения. Она вызывала разочарование в официальном культе и способствовала появлению различных течений, проповедовавших свою версию иудаизма. Для адептов этих течений священническая аристократия представляла собой группу узурпаторов и соглашателей, предателей истинного учения. В конце концов, своим положением они были обязаны не преемству от послевавилонского духовенства. Их назначили язычники. То, что священники выполняли положенные обряды, нисколько не легитимизировало их. Напротив, само их существование оскверняло культ, поскольку служить богу должны были только верные его завету. Именно в среде подобных настроений возникло христианство. Краткий обзор канонических Евангелий покажет, как Иисус и его последователи относились к представителям и защитникам официального культа.
Во втором Евангелии о проповедях Иисуса говорится следующее: «ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники» (Мк.1:22). Более того, по свидетельству двух Евангелистов, Иисус провозглашает: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры» (Мф. 23:13—33, Лк. 11:42—52). В знаменитом, но неисторичном эпизоде Иисус изгнал торговцев и менял из Иерусалимского храма, говоря «дом Мой домом молитвы наречётся, а вы сделали его вертепом разбойников» (Мк. 11:17). Большой интерес представляет притча о добром самаритянине (Лк. 10:25—37). Эту притчу Иисус рассказывает, отвечая на вопрос, кто является ближним. В притче мимо израненного и ограбленного человека проходят не случайные люди, а священник и левит. Помощь пострадавшему оказывает самаритянин. Самаритяне презирались иудеями. Сам Иисус в первом Евангелии говорит ученикам: «на путь к язычникам не ходите, и в город самарянский не входите» (Мф. 10:5). И всё же в притче он ставит священников и левитов ниже омерзительных всем самаритян. Современники Иисуса немедленно подметили бы ещё одно противопоставление: именно священники и левиты учили презирать самаритян и сторониться их. В другом примечательном эпизоде Иисус исцеляет прокажённого, говоря тому, что он теперь чист. После чего Иисус отсылает [5] исцелённого к священнику, чтобы принести положенную жертву (Мк. 1:40—45, Мф. 8:1—4, Лк. 5:12—14). Весь эпизод крамолен с точки зрения приверженца официального культа. Прокажённый не просто болен, он ритуально нечист. Он не может исцелиться и очиститься без участия священника и сложного культового ритуала. Но Иисус не только говорит больному, что тот очистился, но и отсылает к священнику, чтобы лично засвидетельствовать, что он обязан своим исцелением только богу и не нуждается в посредничестве священников. Иисус не менее красноречив не только в том, что он говорит, но и в том, чего не говорит. Он никогда не отрицает закон Моисеев, напротив, призывает слушателей соблюдать всё, чему учат толкователи закона (Мф. 23:3). Однако нигде в своих поучениях он не уделял внимание детальному соблюдению культовых ритуалов и правил, то есть тому, на чём непременно настаивало иерусалимское священство.
Как мы помним, после реформ царя Езекии, сначала отменённых, а потом восстановленных его преемниками, любой еврей, желавший принести жертву богу и тем самым исполнить требование религиозного закона, должен был посетить иерусалимский храм. Таким образом, в неспокойное время римского владычества на Пасху (Песах) Иерусалим наводнялся тысячами паломников. Преданные иудеи, с нетерпением ждавшие появления мессии, собирались для того, чтобы отпраздновать спасение их предков из рабства под предводительством дарованного богом мессии — Моисея. В праздничные дни Иерусалим превращался в пороховой склад, и священническая аристократия прилагала все усилия, чтобы кто-нибудь его не взорвал. Такие опасения не были напрасны. Примерно через 25 лет после смерти Иисуса, упоминавшиеся выше сикарии, с которыми связывали Иуду Искариота, убили первосвященника Ионафана. Сикарии развязали волну террора против тех, кого они подозревали в сотрудничестве с римскими властями. Наконец, как было сказано выше, в 66 году случилось то, что иерусалимское священство всеми силами стремилось предотвратить, — началась полномасштабная война против Рима.
В такое смутное время Иисус и его ученики пришли в Иерусалим перед Пасхой. Дошедшие до нас сведения о последних днях Иисуса противоречивы и неоднозначны, поэтому историки не пришли к согласию о том, с какой целью Иисус прибыл в Иерусалим. Одни полагают, что проповедуя скорое исполнение древних пророчеств, Иисус поверил, что он и есть обещанный мессия. Поэтому в городе Давида на Пасху он намеревался объявить о начале освобождения от власти римлян и священнической аристократии. Другие считают, что он продолжал проповедовать подобно Иоанну Крестителю скорый приход мессии и необходимость подготовится к его приходу. К счастью, для нас несущественно, какая из этих трактовок верна. Проповедь скорого появления мессии политически означала скорое неизбежное свержение существующей власти. Зная это, мы легко можем понять, что думало иерусалимское священство о появившемся галилейском проповеднике, который провозглашал приход мессии и поносил духовенство. Автор или редактор четвёртого канонического Евангелия, следуя за античной традицией, приписывает иерусалимским священникам следующие слова: «Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом» (Ин. 11:48). А первосвященник Каиафа у того же автора высказывается в пользу казни опасного проповедника ради предотвращения восстания: «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11:48). Однако священническая аристократия не могла арестовать Иисуса при свидетелях, поскольку это могло спровоцировать народные волнения — тот самый результат, которого священники пытались избежать. Поэтому им требовалось взять Иисуса под стражу в тайне, без свидетелей (Мф. 26:3—5; Мк. 14:1—2; Лк. 19:47—48; 22:2).
Канонические Евангелия говорят о первосвященниках во множественном лице и отводят главную роль в аресте Иисуса первосвященникам Анне и Каиафе, что хорошо соответствует историческим данным. Конечно, единовременно первосвященник мог быть только один. С 18 по 37 годы им был Каиафа. Его тесть Анна лишился этой должности в 15 году по воле римского префекта Валерия Грата, но оставался серым кардиналом до конца своей жизни. Об этом, в частности, говорит то обстоятельство, что помимо тестя пять сыновей Анны тоже смогли стать первосвященниками. Историк Реза Аслан (Reza Aslan) обращает внимание на сменяемость первосвященников в первые десятилетия I века. До правления Понтия Пилата (26—36 годы) первосвященники сменяли друг друга очень часто, но при Пилате только один человек занимал эту должность — Каиафа. Он был смещён сразу после отзыва Пилата из Иудеи. Эти данные свидетельствуют, что Пилат и семейство Анны долго сотрудничали друг с другом к взаимному удовлетворению [6]. Учитывая столь прочную связь между первосвященническим семейством и Пилатом, мы без труда можем восстановить ход событий, связанных с арестом Иисуса.
Священническая аристократия нашла возможность втайне взять Иисуса под стражу. После чего арестованного незамедлительно передали Пилату, который приказал казнить возмутителя спокойствия. В суде старейшин и попытках найти повод для казни, описанных в благовествованиях, не было необходимости — Пилат и священники действовали сообща. Рассказы новозаветных Евангелий о том, как священники добивались казни Иисуса, а Пилат пробовал его защитить, содержат чрезвычайно большое количество несогласованностей и исторических ошибок. Они были сформулированы после Иудейско-римской войны. От римлян не укрылась роль мессианских настроений в провоцировании войны. Поэтому, подавив сопротивление мятежной провинции, Веспасиан, который лично командовал войсками до того, как стать императором, подверг гонениям не только восставших, но и их религию. Восстановление разрушенного храма было запрещено. Среди трофеев, которые демонстрировала победная процессия в Риме, последним оказался свиток Торы. Победа была провозглашена как торжество римских богов над богом евреев. Обычно римляне разрешали покорённым народам отправлять культы их богов в Риме. Однако после Иудейско-римской войны Веспасиан запретил эту практику в отношении евреев, даже несмотря на то, что они не могли отправлять культ вне Иерусалима. Все евреи, независимо от того, где они жили и участвовали ли в войне, должны были платить на восстановление храма Юпитеру тот же налог, который они ранее платили храму в Иерусалиме. Иудаизм строжайше запрещал такие выплаты! Иными словами, римляне поставили евреев перед тяжёлым выбором: либо нарушить важнейшую заповедь иудаизма, либо отказаться платить налог и подвергнуться преследованиям [6]. Если мы примем во внимание, что римляне времён Веспасиана видели в христианстве разновидность иудаизма, станет очевидно, почему христиане пытались объяснить, что римский префект вовсе не был виновен в смерти божьего посланника, возвращение которого они проповедовали. И кто знает, сколько грозных обличений в адрес Римской империи, которые, возможно, высказывал Иисус, не вошло в Евангелия. В результате попыток снять любые подозрения в нелояльности христиан к Риму евангельский Понтий Пилат почти полностью утратил связь с историческим Пилатом, посылавшим солдат убивать людей без разбора на улицах Иерусалима.
Сказанное позволяет заключить: судьба Иисуса решалась в очень узком кругу и наверняка была решена ещё до ареста. Ни Анна, ни Каиафа, ни Пилат ни разу не усомнились в своём решении.
Теперь, основываясь на дошедших до нас источниках, мы можем суммировать самые общие сведения о последних днях жизни Иисуса. Иисус пришёл в Иерусалим и проповедовал. Иерусалимское священство смогло втайне от горожан и паломников арестовать его. Евангелия утверждают, что этому поспособствовал Иуда Искариот. После чего Иисуса передали римскому префекту как бунтовщика. И префект приказал бунтовщика казнить. Наконец мы можем попытаться реконструировать роль Иуды в событиях той роковой весенней ночи, которая изменила ход мировой истории.
Реконструкция
Несмотря на расхождения во множестве деталей, Евангелия единогласно сообщают, что именно с помощью Иуды священники смогли неприметно арестовать Иисуса. Согласно благовествованиям, Иуда пошёл к первосвященникам, чтобы отдать Иисуса под стражу. Однако чрезвычайно сомнительно, чтобы ученик бродячего проповедника, который подрывал авторитет духовенства, вёл бы переговоры с самими первосвященниками. Более вероятно, что инициатива принадлежала не Иуде, то есть неизвестные нам люди сами вступили в контакт с Иудой, и он не знал, что они действовали по поручению священников. Неизбежно возникает вопрос: почему именно Иуда стал посредником? Доступные нам сведения предлагают, что изначально среди апостолов Иуда занимал видное положение. Однако синоптическая традиция устранила сведения об этом, так как они шли вразрез с виной Иуды. Но возможно, четвёртое Евангелие сохранило память о том, что Иуда был важной фигурой в кругу апостолов. Согласно ему, Иуда распоряжался деньгами апостолов, что само по себе предполагает особый статус среди учеников.
Мы не знаем и вряд ли когда-либо сможем узнать, что было предметом переговоров Иуды с людьми первосвященника. Бесполезно гадать, каким мог быть предлог, который озвучили Иуде [7]. Очевидно лишь, что Иуда чувствовал себя в безопасности. Возможно, он получил какие-то гарантии, например, договаривавшиеся с ним могли поклясться небом и землёй… а, может, храмом и жертвенником? Независимо от того, каким был предлог, его оказалось достаточно, чтобы условиться о встрече вдали от посторонних глаз. Несомненно, договорённость Иуды должна была получить одобрение Иисуса, в противном случае Иисус просто не пошёл бы в условленное место в условленное время. Также явно, что ни Иисус, ни Иуда, ни другие ученики не видели подвоха и чувствовали себя в безопасности. Можно даже предположить, что ученики рассчитывали встретить одного-двух человек, которые ввиду численного превосходства апостолов не могли представлять опасности. Но у подножья Елеонской горы что-то пошло не так. Вместо тех, кого ожидали Иисус и ученики, появились вооружённые люди первосвященника. Иисус был арестован, а апостолы бежали. Евангелия, несмотря на многочисленные попытки дать теологическое объяснение событиям той ночи, сохранили сведения о том, что для учеников появление вооружённого отряда было неожиданностью.
Данная реконструкция позволяет понять, как и почему возникло предание об ученике-предателе. Как было сказано выше, доевангельские источники упоминают всех апостолов с равным почтением; наиболее раннее Евангелие, приписываемое Марку, не развивает тему предательства, а само предание возникает в христианской литературе во второй половине II века. Если мы принимаем, что арест Иисуса был результатом ошибки Иуды, становится понятно, почему первые христиане не демонизировали его. Апостолы знали, что Иуда руководствовался благими намерениями. Поэтому они не имели оснований его обвинять. Учитывая особенности человеческой натуры, мы, конечно, можем предположить, что сам Иуда корил себя за случившееся, а другие апостолы в дурном настроении бросали в сторону Иуды укоряющие взгляды, но это уже область догадок. С течением времени современников событий становилось всё меньше. К началу II века новому поколению христиан, включавшему значительное число обращённых язычников, Иуда был известен как тот, кто передал Иисуса первосвященникам. Они попытались понять мотивы Иуды и, разумеется, истолковали их в самом мрачном свете. Так родились версия о предательстве за деньги, основанная на толковании Ветхого Завета, и версия об участии Сатаны [8]. Развитию образа предателя способствовали конфликтные отношения между иудеями и христианами, а также попытки всячески преуменьшить роль римлян в казни Иисуса. Христиане II века, особенно неиудейского происхождения, обвинялись иудеями в непонимании и искажении религии, которую исповедовал сам Иисус. В свете таких обвинений для христиан предательство Иисуса иудеем было дополнительным свидетельством своей правоты и доказательством порочности иудеев (см. например, Мф. 28:11—15). С другой стороны, участие Иуды в казни Иисуса создавало законченный рассказ, по которому его смерть была результатом заговора иудеев, а римляне были введены в заблуждение иудеями.
Will the real Judas please stand up?
Так значит, на самом деле Иуда не имел намерений предавать Иисуса, а договаривался о встрече и был обманут священнической аристократией? Ответ на этот вопрос зависит от того, как вы понимаете историю. Если вы считаете, что история — это правдивый рассказ о действительно происходивших событиях, то ответом будет лаконичное «да». Однако, принимая такой подход к истории, вы должны будете разрешить множество серьёзных затруднений, чего пока не был в состоянии сделать ни один сторонник данного подхода. Со своей стороны, я понимаю историю иначе.
История предполагает не описание событий, какими они были. События прошлого нам недоступны. Поэтому история представляет попытку реконструкции событий и их осмысления. Очевидно, что реконструкции могут быть более или менее точными, очень точными и ошибочными. Именно с реконструкцией биографии самого загадочного человека в истории мы имеем дело. Реконструкция не догма, а скорее рабочая гипотеза. Она подлежит тщательной проверке и пересмотру в свете новых открытий. Но из того, что нам известно, описанная реконструкция лучше всего соответствует тем историческим данным, которыми мы располагаем.
P. S.
Можно ли усмотреть какую-либо мораль в биографии исторического Иуды? Не особенно. Вне всякого сомнения, случай Иуды представляет самое катастрофическое репутационное фиаско в мировой истории. Образ Иуды-предателя настолько укоренён в культуре, что сомнительно, чтобы его репутацию вообще можно было когда-либо очистить. Его почти полностью утраченная биография служит напоминанием старой истины о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад.
Пожалуй, ещё только один вывод можно сделать из биографии Иуды. Если ваши действия идут вразрез с интересами любых власть предержащих, включая священников, не доверяйте им и заботьтесь о своей безопасности. Находясь в досягаемости ваших недоброжелателей, наделённых властью, не будьте легковерны и не назначайте встречи в таких местах, где вы в случае непредвиденных обстоятельств не сможете себя защитить.
Примечания
[1] Хазарзар Руслан. «Сын Человеческий». ПринТерра-Дизайн. 2004.Косидовский Зенон. Сказания евангелистов. 2-е изд. — М.: Политиздат, 1979. Ehrman, Bart. Jesus, Interrupted: Revealing the Hidden Contradictions in the Bible (And Why We Don’t Know About Them), New York: 2009.
[2] Gathercole, Simon. The Gospel of Judas. Rewriting Early Christianity. New York: Oxford University Press, 2007.
Meyer, Marvin. Judas: The Definitive Collection of Gospels and Legends about the Infamous Apostle of Jesus. New York: HarperOne, 2007.
[3] Хазарзар Руслан. «Сын Человеческий», § 43.
[4] Здесь и далее я использую название «Иудея» как синоним иудейского государства. Необходимо отметить, что Иудеей также может называться историческая область в Палестине и провинция Римской империи. Эти значения я не использую.
[5] Более точный перевод «прогоняет», а не «отсылает».
[6] Aslan, Reza. Zealot: The Life and Times of Jesus of Nazareth, New York: Random House, 2013. Русский перевод: Реза Аслан. «Иисус. Биография фанатика». АСТ, 2014.
[7] Гари Гринберг развил сложную реконструкцию, по которой Иисус пообещал первосвященнику не проповедовать в течение праздника и даже согласился погостить в его доме. Но Пилат потребовал выдать проповедника и казнил его. Однако для такой реконструкции просто недостаточно исторических данных. Кроме того, она основывается на интерпретации множества отдельных стихов канонических Евангелий, историчность которых Гринберг не анализирует. Уильям Классен и Патрик Конье предполагают, что Иисус хотел проповедью склонить первосвященника на свою сторону.
Greenberg, Gary. The Judas Brief: Who Really Killed Jesus? New York: Continuum Publishing Group, 2007.
Chatelion Counet, P., 2011, Judas, the disciple who was known to the high priest: A deconstruction of the betrayal based on John 18:15, HTS Teologiese Studies/Theological Studies 67(1), Art. #923. DOI: 10.4102/hts.v67i1.923
[8] Интересно отметить, что одержимость Иуды выделяется в третьем Евангелии. В этом Евангелии демонические сущности (духи, бесы, дьявол и Сатана) упоминаются чаще, чем в остальных.
