Мы обычно пишем о том, к каким ухищрениям приходится прибегать учёным, чтобы узнать что-то о вымерших видах — ведь напрямую наблюдать их, к сожалению, невозможно. Увы, порой наличие дикого животного, прыгающего по деревьям, не слишком выручает. Например, если это очень скрытный зверь, учёным приходится и здесь довольствоваться изучением чучелок. Оказывается, специалистам до сих пор мало известно о том, как долго орангутаны выкармливают своих детёнышей в дикой природе. Казалось бы, в чём проблема? Надо взять и посмотреть. Да только мамаши орангутанов кормят своих отпрысков в кроне дерева, спрятавшись, да ещё ночью. И как установить точный возраст дикого животного? Короче говоря, у приматологов были сведения о том, что у орангутанов процесс отлучения от груди может длиться очень долго. Зафиксирован случай, когда самка кормила детёныша больше 5 лет. Оставалось эти данные проверить — но как?
Орангутаны — очень необычные человекообразные. Они не слишком социальны. Эти обезьяны довольно медлительны. Относительно человека они очень экономно расходуют энергию. У орангутанов самое медленное взросление из всех приматов — кроме человека. Предполагается, что это адаптация к изменчивой и непредсказуемой среде, в которой обитают эти реликтовые приматы. Орангутану нужно прокормить свой немаленький организм в условиях, когда перебои с фруктами — обычное дело. А для детёныша вопрос выживания — как можно дольше держаться рядом с матерью. Известно, что у орангутанов отлучение детёныша от груди происходит менее драматично, чем у некоторых других приматов (у макак-резусов, к примеру, мамаша вынуждена проявлять агрессию, дабы детёныш наконец отвязался от неё). Но как долго мать-орангутаниха подкармливает своё лохматое дитя?
Специалисты попробовали узнать это оригинальным способом — по содержанию бария в линиях роста зубов (это нечто вроде древесных годичных колец, только в зубах они нарастают гораздо быстрее). Мы знаем, что с материнским молоком детёныш получает кальций, 99% которого «оседает» в костях и зубах животного. Однако вместе с кальцием в организм попадают небольшие количества других микроэлементов, и среди них — барий, который распространяется в организме теми же путями, что и кальций, и бо́льшая его часть аккумулируется в скелете (а то, что осталось, выводится из организма за 1-2 недели). Барий оказался хорошим индикатором молочного вскармливания: дело в том, что в растительной и животной пище его очень мало, и основной запас бария мы получаем из молока. Фактически с материнским молоком барий переходит от одного поколения к другому: его «запасы» из костей мамаши вместе с кальцием передаются отпрыску.
Высокая концентрация бария в линии роста зуба говорит о том, что в этот момент детёныш припадал к материнской груди. Подход удобен ещё и тем, что подсчёт линий роста позволяет с высокой точностью определить возраст животного.
Итак, исследователи изучили зубы четырёх орангутанов, много лет назад убитых и помещённых в музейные коллекции. С помощью масс-спектрометрии учёные определяли, как менялось содержание бария в орангутаньих зубах по мере их роста.
Оказалось, что у всех обезьян концентрация бария росла в течение первого года жизни. Логично — как раз в этот период детёныш никакой другой пищи, кроме молока матери, не получает. А далее содержание бария то падало, то возрастало, испытывая колебания примерно раз в год. И такие циклы у двух исследованных особей продолжались более 8 лет! У самки с Борнео концентрация бария резко снизилась только около 8,1 года — вероятно, лишь в этом возрасте самка перестала пить материнское молоко. Вопрос: навсегда ли (это животное было убито в возрасте 8,4 лет)? А у второй особи — 8,8-летнего суматранского орангутана неизвестного пола — барий вновь стал поступать в зубы за несколько месяцев до смерти. Обезьяна продолжала получать «подкормку» от матери.
Авторы статьи ссылаются на проводившееся ранее исследование макак. У тех самка перестаёт кормить детёнышей в 3 месяца, после чего они переходят на взрослую пищу. Как видим, орангутаны используют совершенно иную стратегию: судя по всему, даже когда детёныш уже питается, как и взрослые особи, фруктами, мать продолжает его подкармливать в случаях, если с источниками питания туго (а такая ситуация случается каждый год).
Исследователи говорят, что, теоретически, рост концентрации бария может происходить, когда животное болеет или испытывает стресс — в этот момент микроэлементы выбрасываются из костей в кровь. Судя по состоянию зубов, бедные орангутаны в детстве часто оказывались в стрессовых ситуациях. Но такие скачки бария, как правило, резкие и короткие — не похоже на постепенное, плавное увеличение концентрации при кормлении молоком.
Как уже говорилось, авторы предполагают, что замедление взросления и длительная зависимость от матери — адаптация к непредсказуемым условиям среды. Это наблюдалось и у других приматов. Например, показано, что детёныши павианов, обитающих в неприветливой гористой местности, дольше получают подкормку от матери, чем их более «благополучные» родичи из саванн. Может быть, такова и эволюционная причина длинного детства человеческих детёнышей? Увы, на ископаемом материале изучить жизненный цикл отдельной особи непросто. Что ж, исследование показало, что зубы, пролежавшие десятки лет в музейных коллекциях, могут пролить свет на трудное детство их хозяев. Осталось попробовать применить такой же подход к ископаемым находкам.
