Многие медико-биологические исследования сегодня проводятся in vitro, то есть, вне живого организма. И нередко для этого используются так называемые «культуры тканей» — фрагменты органов, помещённые на питательную среду и сохранившие жизнеспособность.
Иногда культуры клеток и тканей надолго переживают организм, из которого были изъяты. Так случилось, например, с клетками HeLa, линией «бессмертных» опухолевых клеток, забранных у пациентки по имени Генриетта Лакс (Henrietta Lacks). Женщина скончалась от рака шейки матки в 1951 г., — а учёные продолжили использовать полученные клетки и десятилетия спустя. Кстати, забраны они были без ведома и согласия пациентки, а впоследствии были названы именно в честь неё (HeLa — это сокращение от имени и фамилии больной).
Технология сохранения жизнеспособности клеток и тканей вне организма была разработана в 1906 г. американским биологом Россом Гаррисоном (Ross Harrison). Ранее некоторые учёные уже пытались сохранять органы и их фрагменты живыми в солевых растворах, но методологию культивирования клеток создал именно Гаррисон, в то время работавший над решением вопроса происхождения нервных волокон. Учёный пытался понять, где именно берут своё начало распределённые по всему телу нервы.
Чтобы проверить гипотезу, согласно которой нервные волокна произрастали непосредственно из нервных клеток, Гаррисону понадобилась живая ткань, состоящая исключительно из нейронов. Однако в организмах человека и животных такой ткани просто нет — нейроны окружены множеством клеток глии, «обслуживающих» нервную систему. Чтобы получить необходимый для экспериментов образец, Гаррисон вырезал фрагмент головного мозга зародыша лягушки и погрузил его в каплю лягушачьей лимфы, а чтобы полученный препарат не высыхал, учёный накрыл его покровным стеклом и залил парафином.
В результате работы Гаррисон установил, что нервные волокна действительно являются отростками нейронов. Но главное, он доказал принципиальную возможность сохранения жизнеспособности клеток вне живого организма на протяжении недель и даже месяцев.
Впоследствии, в 1917 г. учёного выдвинули на Нобелевскую премию, но в последний момент вручение премии в области физиологии и медицины было отменено по политическим причинам. Позже, в 1933 г., Гаррисон вновь был номинирован, но на этот раз престижная награда досталась генетику Томасу Моргану (Thomas Morgan) «За открытия, связанные с ролью хромосом в наследственности».
