Люди продолжают терять уникальность. Теперь не только у человека есть своя археология, специалисты активно изучают материальную культуру обезьян. Впрочем, утрата самобытности не очень печалит учёных. Наоборот, наши родственники и их орудийная деятельность — удобный объект для специалистов, ведь на поведении современных обезьян можно увидеть то, о чём молчат древние камни. Исследования такого рода уже давно вышли даже за рамки человекообразных. Помимо шимпанзе, камнями и палками умело орудуют некоторые макаки, а также сообразительные обезьянки из Южной Америки — бородатые капуцины (Sapajus libidinosus), о которых я уже неоднократно писал.
Сейчас речь пойдёт о тех самых капуцинах из бразильского национального парка Серра-да-Капивара, которые, как выяснилось несколько лет назад, «случайно» производят отщепы, прямо как какие-нибудь Homo habilis.
С камнями капуцины вообще обращаются чуть ли не наиболее изобретательно среди всех обезьян, кроме людей. Они колют камнями орехи, дробят семена и вскрывают плоды, роют землю, устраивают демонстрации перед противоположным полом, даже добывают из камней вкусный минеральный порошок. Для разбивания твёрдых объектов обезьянки из Серра-да-Капивара умело орудуют камнями-молотами — круглыми кварцитовыми гальками, а в качестве наковален используют валуны, а также корни деревьев.
Всё это очень интересно, но от исследователей ускользала динамика: как давно возникла подобная «культура»? Как она менялась? В поисках ответов, археологи занялись раскопками капуциновых рабочих площадок. Новая статья в Nature Ecology & Evolution посвящена таким раскопкам в местонахождении Caju BPF2, в котором капуцины сейчас постоянно колют орехи кешью. Для этого обезьяны тащат на площадку, где растут деревья кешью, гальки, которые берут на берегу ручья в 25 метрах от места. Свои орудия обезьяны не обрабатывают, но отбирают камни подходящей формы и размера. В результате деятельности капуцинов здесь скопилось много камней-молотов, а также горы ореховой скорлупы, а на корнях деревьев видны следы от ударов.
Археологи вскрыли маленький участок местонахождения на глубину около 80 см и выделили четыре хронологических фазы — прямо-таки «культурные капуциновые» слои, содержащие обезьяньи орудия. Сделали радиоуглеродный анализ и получили серию датировок, согласно которым самая древняя, IV фаза началась около 3 тыс. лет назад — а это вчетверо старше, чем до этого было известно про древность капуциновых орудий. В слоях нашли 1700 каменных артефактов, из которых 122 определили как орудия капуцинов с характерными следами от ударов. Кстати, орудия заметно крупнее основной массы местных галек, так что капуцины специально выбирали большие камни.
Интересное началось, когда исследователи сравнили орудия из разных слоёв. Самые древние орудия из фазы IV меньше и легче, сильно повреждены от ударов, изношены, многие имеют сколы. Судя по характеру повреждений, когда камнем разбивали некий пищевой объект, молот часто чиркал по наковальне. Такое обычно происходит, если пища маленького размера и не слишком твёрдая, например, семена. О том, что камнями обрабатывали что-то маленькое и не такое жёсткое, как кешью, говорят и небольшие размеры самих молотов.
Фазу III специалисты определили как переходную — орудия в ней не сильно отличаются от молотов IV фазы, но появляется больше наковален. Зато орудия фазы II контрастируют с находками из других слоёв — они очень крупные, даже крупнее современных. Кроме того, найдено множество больших наковален и их фрагментов. Набор орудий говорит о том, что совсем недавно (257—27 лет назад) капуцины кололи здесь не кешью, а что-то большое и твёрдое. Наконец, орудийный комплекс фазы I идентичен нынешнему, а множество следов от ударов на корнях деревьев говорит о том, что в качестве наковален теперь использовали преимущественно их, и это объясняет, почему в фазе I так мало каменных наковален. Орудия из этой фазы покрыты остатками кешью. Увы, на более древних находках не удалось обнаружить органики, по которой можно было бы определить характер обрабатываемой пищи.
Итак, картина получается такая:
3000—2400 лет назад капуцины дробили камнями что-то мелкое и нежёсткое, вроде семян. Затем в отложениях есть большой перерыв, примерно до XIV века нашей эры. В этот момент стратегия использования камней сильно не поменялось, но спустя примерно 300 лет капуцины почему-то перешли на колку крупных и твёрдых плодов, чем занимались до первой трети XX века. Наконец, в XX веке начинает доминировать кешью.
Читатель, возможно, задаст вопрос: а археологи точно не спутали орудия обезьян со следами деятельности человека? Ведь в этом же национальном парке немало археологических находок, указывающих на присутствие людей. Однако молоты капуцинов совсем не похожи на человеческие изделия. В местонахождении нет ни характерных для человеческого каменного века отщепов, ни ядрищ-нуклеусов. Нет ни керамики, ни очагов, что непременно встречалось бы на любом голоценовом памятнике, созданном людьми.
Что необычного в полученных результатах? Разве кто-то ожидал, что в поведении капуцинов никогда ничего не меняется? Мы, конечно, не знаем, каковы причины этих изменений. Возможно, раньше капуцины не лакомились кешью, просто потому что эти деревья стали расти на участке лишь недавно. Мы не знаем даже, была ли это одна и та же популяция обезьян, или территория последовательно заселялась разными группами капуцинов. Тем не менее, впервые долговременные «культурные» изменения в поведении обезьян не только предсказаны, но и зафиксированы археологами. Конечно, изменения не столь глобальные, как, скажем, переход от олдувая к ашелю у наших предков. И всё же учёные увидели, что «нечеловекообразные» обезьяны способны менять стратегию, вероятно, в ответ на изменения среды. Очень интересно было бы копнуть глубже. Как вели себя капуцины каких-нибудь 100 тыс. лет назад, когда на землю Нового Света ещё не ступала нога человека?
