В мае 2012 года активисты Take the Flour Back объявили, что собираются «дезактивировать» — уничтожить — генетически модифицированную (ГМ) пшеницу, тестируемую в Ротамстедском исследовательском институте, одной из старейших в мире сельскохозяйственных научно-исследовательских организаций. Семена проходили проверку на запах, который отпугивает тлю и привлекает ос, паразитирующих на насекомых. На пшеницу, выведенную учёными, потребовалось бы тратить меньше синтетического пестицида — что вряд ли принесло бы прибыль производителям пестицидов.
В следующем месяце суд под давлением антиГМО-группы «Фонд Генетических Прав» предписал (со сроком исполнения предписания всего в несколько дней) уничтожить тридцатилетний научно-исследовательский проект в Италии по выведению трансгенных оливковых деревьев, вишни и киви — один из самых продолжительных опытов с ГМО в Европе. Желанным результатом некоммерческого исследования, проводившегося под руководством профессора Эддо Руджини (Eddo Rugini) в университете Тушиа (а не придуманного какими-то подкручивающими усы злодеями в штаб-квартире Monsanto), также должно было стать снижение потребности в пестицидах. Студенты и коллеги в знак солидарности с Руджини встали среди оливковых рощ, но бульдозеры всё-таки приехали, чтобы уничтожить работу всей его жизни. Пожилой учёный был безутешен. Коллеги рекомендовали ему переехать в Соединённые Штаты, где ему предложили работу, и где настроения менее боязливые, но он ответил уныло, что слишком устал.
В прошлом году я был в Мексике, расследуя серию бомбовых атак на исследователей нанотехнологий, осуществлённую эко-анархистами. Там я встретил состоящую из мужа и жены команду молекулярных биологов, работающих в государственном университете, чья лаборатория дважды становилась мишенью поджигателей с той же идеологией, что и у антинанотехнологических бомбистов. Учёные назвали себя социалистами и убеждёнными сторонниками недавних массовых протестов Yo Soy 132 против электоральной коррупции правых. Они также подчеркнули, как сильно они настроены против Monsanto и агробизнеса. Действительно, они сказали, что были разочарованы тем, что большое количество исследований сельскохозяйственных культур были проведены экспертами из стран Севера, которые мало знали о нуждах мексиканских фермеров и потребителей. Их цель заключалась в создании, с учётом знаний местных жителей, трансгенных культур, устойчивых к засухе и насекомым. Их работа по развитию ГМ-культур была продуктом приверженности идеям социальной справедливости, а не исключением из неё.
Противники ГМО не способны представить, что генетическая модификация может быть использована для общественного блага, а не личной выгоды? Активисты могут быть искренними в их оппозиции социальной несправедливости, но они думают, что проблемы возникают от чего-то, присущего технологии. При этом их недовольство фактически вызывает не практика Monsanto, ни даже капитализм, но технология и прогресс сами по себе.
Левые обычно совершенно ясно говорили, что технологии, используемые в контексте колонизации и эксплуатации, могут быть освободительными в другом политическом и экономическом контексте. Нет ничего принципиально пагубного в какой-либо конкретной технологии вне контекста, в котором она используется. Ножи можно использовать, чтобы рубить капусту или чтобы убивать тутси и хуту. Идёт ли речь о ежедневном использовании ножа на кухне или об ужасе геноцида в Руанде — в самой технологии ножа ничего не меняется, меняется только политическая экономия.
Выборочный подход
Противники ГМО слишком часто виноваты в тенденциозном подходе, который экологический корреспондент Нью-Йорк Таймс Энди Ревкин (Andy Revkin) назвал «синдромом одного исследования»: принятии в качестве показательного одного или нескольких исследований, которые противоречат широкому консенсусу.
В 2011 году Journal of Coastal Research опубликовал исследование, призванное показать, что рост уровня океана на самом деле замедлился с 1930. За эту одну единственную статью, впоследствии опровергнутую климатологами и исследованиями Геологической службы США, тем не менее, ухватились консервативные климатические скептики по всему миру. Авторы, Джеймс Хьюстон (James Houston), бывший директор научно-исследовательского центра Корпуса инженеров армии США в Виксбурге, Миссисипи, и Роберт Дин (Robert Dean), заслуженный профессор гидротехнической инженерии в университете Флориды в Гейнсвилле, гастролировали по США, выступая на конференциях климатических скептиков.
Хотя зелёные левые правы в том, что быстро осудили использование Tea Party этой одной статьи, лоббисты анти-ГМ постоянно ссылаются на прошлогоднее «исследование» Жиля-Эрика Сералини (Gilles-Eric Seralini), якобы показавшее, как ГМ-кукуруза вызывает рак у крыс, и впоследствии позорно дискредитированное из-за своей поразительно слабой методологии. Противники ГМ говорят, что Сералини стал жертвой оплаченной биотехнологической индустрией «оркестрованной кампании в СМИ», цель которой «заставить замолчать» его. Но критика исходила отовсюду, не только от Monsanto и друзей.
В редком совместном заявлении французские национальные академии сельского хозяйства, медицины, фармацевтики, науки, технологии и ветеринарных исследований осудили исследование как «научное не-событие», которое «посеяло страх среди общественности». Высший Биотехнологический Совет страны заявил: «исследование не содержит научную информацию о выявлении какого-либо риска для здоровья», в то время как Национальное агентство по безопасности пищевых продуктов (АНСЕС) просто, но исчерпывающе заявило: «Этих данных недостаточно для научного установления причинно-следственной связи».
На ежегодной встрече в прошлом году в Американской ассоциации содействия развитию науки (AAAS) — (профессиональной ассоциации, в которой состоит 125 000 американских учёных) — президент Нина Фёдорофф (Nina Fedoroff) сказала, что она «напугана до смерти» тем, что она описала как движение против науки. «Мы скатываемся в тёмную эпоху, — сказала она. — И, похоже, мало что можем с этим поделать».
Она рассказала о том, как учёных и государственных исследователей преследуют и запугивают из-за изучения ими изменений климата, почту взламывают, поведала о кампаниях в Facebook, призывающих к их увольнению, о дорогостоящих пиар-усилиях нефтяных компаний и аналитических центров, стремящихся дискредитировать концепцию антропогенного глобального потепления, и об удручающе позорных проявлениях научной безграмотности известных политиков-республиканцев.
Мы знакомы с подобными атаками на науку справа, твердолобым отрицанием климатических изменений со стороны тори и с луизианскими учебниками, рассказывающими детям, что существование Лох-Несского чудовища является доказательством того, что теория эволюции неверна. Но Фёдорофф была в той же мере напугана вандализмом, запугиванием и насилием, направленными на биотехнологических исследователей со стороны зелёных левых. «Я глубоко подавлена тем, насколько стало трудно просто начать реалистичный разговор о таких вопросах, как изменение климата или генетически модифицированные организмы», — продолжила она.
Monsanto и Syngenta удалось подкупить целые французские и американские научные учреждения? Ну, если вы читаете GMWatch, вы, вероятно, так и думаете. Ведущий сайт противников ГМО действительно считает, что AAAS была «захвачена от начальства до подчинённых». Это столь же нелепо и слабо аргументировано, как обвинения со стороны правых блоггеров, таких как Энтони Уоттс (Watts Up With That’s), утверждающих, что Межправительственная группа экспертов ООН по изменению климата захвачена Гринпис.
Это должно быть глубоким позором для прогрессивных сил, но правда в том, что противники ГМО так же виновны в антинаучном мышлении по отношению к их любимой теме, как братья Кох или Американский институт предпринимательства по отношению к глобальному потеплению.
Хотя существует небольшая группа учёных, которые ставят под сомнение антропогенное происхождение глобального потепления, широкий консенсус состоит в том, что человеческая деятельность является причиной резкого увеличения углекислого газа в атмосфере за последние два столетия. Равным образом, в то время как Жиль-Эрик Сералини может быть профессором молекулярной биологии в Университете Кана, подавляющий научный консенсус состоит в том, что не существует никакого риска для здоровья человека или окружающей среде от ГМ как набора методов. Указывать на работу Сералини и кричать «Посмотрите! Наука доказала!» — несерьёзно.
Это заявление AAAS 2013 года действительно даёт чёткое ощущение, что оппозиция генной модификации столь же маргинальна как отрицание климатических изменений:
«Наука говорит вполне ясно: улучшение сельскохозяйственных культур современными молекулярными методами биотехнологии безопасно. Всемирная организация здравоохранения, Американская медицинская ассоциация, Национальная академия наук, Британское королевское общество и каждая уважаемая организация, которая изучила доказательства, пришла к тому же выводу: потребление продуктов, содержащих компоненты, полученные из генетически модифицированных сельскохозяйственных культур, не рискованнее потребления продуктов, содержащих те же ингредиенты из сельскохозяйственных культур, модифицированных с помощью обычных методов».
ГМ полезна?
Противники будут постоянно заявлять: «В любом случае ГМ — это не полезная технология», или «нам она не нужна». Но позвольте спросить: массовое производство инсулина полезно? Бактерии были одними из первых организмов, генетически модифицированных исследователями. Один из самых ранних таких случаев — введение гена человеческого инсулина в бактерию E. coli для производства синтетического инсулина человека, известного также как хумулин. Неотличимый от выделяемого поджелудочной железой, он был разработан в Сан-Франциско биотехнологической фирмой Genentech, а первый коммерческий его образец был продан в 1982 году. К сожалению, не приводя каких-либо других доказательств, кроме утверждения, что хумулин является «неестественным», анти-ГМ группы, такие как US Organic Consumers’ Association, Natural News, GMWatch и Center for Food Safety, хотят, чтобы диабетики предпочли так называемый естественный животный инсулин, выделенный из поджелудочной железы коров и свиней тому, что они считают «франкенмедициной». Они утверждают, что фармацевтическая компания Eli Lilly склоняла врачей к тому, чтобы они «принуждали пациентов отказаться от естественного инсулина».
Ряд белков человека, полезных при различных медицинских показаниях, производится с 1980-х годов посредством схожих процессов, это в том числе белки факторов свёртывания крови для больных гемофилией и человеческий гормон роста для борьбы с карликовостью — белки, которые ранее извлекались из трупов и поэтому несли риск передачи заболевания. Вакцины против гепатита B и ВПЧ были разработаны с помощью генной инженерии.
Или как насчёт моделирования рака — оно полезно? Скажут ли критики ГМ, что «нам не нужна» OncoMouse, генетически модифицированная лабораторная мышь, несущая ген, который при активации увеличивает вероятность того, что у мыши разовьётся рак, что делает её чрезвычайно полезной для исследования злокачественных новообразований?
Заглядывая в ближайшее будущее: разве это не будет полезным, если через выведение стерильных генетически модифицированных комаров мы сможем покончить с передаваемыми комарами заболеваниями, такими как малярия, лихорадка денге, чикунгунья? Это не научно-фантастическая мечта. Тестовое внедрение в Бразилии в 2013 комаров, созданных небольшой оксфордской биотехнологической компанией, показало невероятное 96-процентное снижение численности переносящих денге комаров Aedes aegypti. Испытания были организованы в Университете Сан-Паулу и финансировались правительством.
Однако опыт с комарами в штате Флорида в прошлом году натолкнулся на гнев местных жителей, взбудораженных выдумками экологических групп, несмотря на реальную опасность для здоровья населения из-за устойчивого распространения на север переносимых комарами заболеваний в связи с изменением климата.
Комары вызвали больше человеческих страданий, чем любой другой организм. Более миллиона человек умирают каждый год от болезней, распространяемых нашим древним зудящим компаньоном. Если надежды оправдаются, и метод стерильных насекомых окажется успешным, то это будет одним из самых больших достижений в истории нашего вида, наравне с открытием антибиотиков и вакцин. Левые должны бороться за то, чтобы все части мира, пострадавшие от переносимых комарами заболеваний, а не только те регионы, которые могут позволить себе современные технологии, получили полный доступ к ГМ-комарам, а не устраивать кампании против испытаний.
И давайте спросим самих фермеров, считают ли они ГМ полезной. В 1996 году, когда Аргентина впервые одобрила выращивание ГМ-культур, она отказалась предоставить Monsanto патент на её семена сои Roundup Ready. Страна имеет свободные права интеллектуальной собственности на сорта растений, систему интеллектуальной собственности, которая стала источником продолжительных конфликтов между Аргентиной и компанией. Правительство в какой-то момент осудило агрессивную защиту патентов Monsanto как «вымогательство». Из-за тупиковой ситуации «пиратское» использование продукта стремительно выросло.
Страна сейчас третий по величине производитель ГМ-продуктов в мире после США и Бразилии. К 2005 году, в то время как около 80 процентов площадей сои в стране были засеяны Monsanto Roundup Ready, только 28—50 процентов сои были проданы «легально».
Тем временем в Пакистане, хотя там фермеров и не принуждали использовать ГМ, широкая контрабанда семян кукурузы, пшеницы, хлопка и овощных культур вынудила правительство отказаться от совершенно неэффективного запрета на эту технологию. По состоянию на 2012 год около 90 процентов хлопка в стране выращено из ГМ-семян, при этом немногие фермеры платят роялти. Аналогичное пиратство происходит в Бразилии. Почему? Из-за больших сэкономленных средств от сокращения необходимых затрат.
Вмешательство в природу
Противники ГМО утверждают, что ГМ принципиально опасна, потому что «мы вмешиваемся в то, что понимаем только наполовину». Ну, мы знали ещё меньше о генетике, когда начали искусственный отбор (разведение) около 10000 лет назад.
Селекционеры с начала выращивания сельскохозяйственных культур искали желательные свойства диких растений, непредсказуемо перетасовывая гены видов с помощью скрещивания. Это неправда, конечно, что скрещивание — то же самое, что современная генетическая модификация, но мандарины и нектарины, например, являются сортами, которых не существует в природе, а брокколи вывели из родственника капусты древние этруски. Цветная капуста является не более «естественной», чем генномодифицированные томаты Flavr Savr. Разница с цветной капустой в том, что мы так привыкли к ней, что думаем о ней как о «естественной», и, следовательно, «хорошей».
Верно то, что мы создаём организмы, «которых никогда не было в природе». Но пуделя, которого вывели путём селекции, также «никогда не было в природе».
В середине прошлого века понимание генетики позволило нам начать использовать химические вещества и излучения, чтобы ускорить желаемые генетические изменения, в результате чего были созданы продукты, которые богаче питательными веществами, выносливее и более засухоустойчивы. Затем, в 1970-е годы, современная молекулярная генетика и изобретение крупномасштабного секвенирования ДНК позволили углубить наше понимание генетики. Это, в свою очередь, привело к созданию новых методов, позволяющих очень точно добавлять в организмы полезные признаки. Можно сказать, что разница между древней и современной генетической модификацией только в уровне точности.
«Это не решит проблему голода»
Ещё один аргумент критиков состоит в том, что ГМ не решит проблему голода в мире, как утверждают некоторые сторонники ГМ. Вот это, по крайней мере, верно. Существует — прямо сейчас — более чем достаточно еды, чтобы прокормить население мира, и ещё останется. Проблема не в недопроизводстве, а в отсутствии эгалитарного распределения. Только радикальное изменение нашей экономической системы действительно покончит с голодом.
Но между сегодняшним днём и прекрасным днём, когда это будет достигнуто, почему мы не можем также, например, улучшить питание с помощью технологии? Диетический дефицит микроэлементов — недостаток витамина А, йода, железа или цинка, вызывает заметный рост слепоты, восприимчивости к болезням и детской смертности во всем мире.
«Золотой рис», сорт риса, обогащённый бета-каротином, прекурсором витамина А, был создан с целью улучшения питательности блюд в тех районах мира, где рис могут себе позволить все люди. После его разработки (финансируемой государством) исследователями из Швейцарской высшей технической школы и Университета Фрайбурга биотехнологическая компания Syngenta впоследствии разработала сорт, который содержит в 23 раза больше бета-каротина, чем первый вариант «Золотого риса». Его будут предлагать бедным фермерам без выплаты роялти, и фермеры смогут сохранять семена для посева.
Гринпис выступает против его внедрения, поскольку это может привести к более широкому распространению технологии ГМ, а почтенная активистка движения против ГМО Вандана Шива (Vandana Shiva) утверждает, что, акцентируя дефицит витамина А, производители «Золотого риса» будут препятствовать необходимой широкой дискуссии о причинах недоедания.
Каждый год в мире умирает около 10 миллионов детей в возрасте до пяти лет — большое число из них от болезней, которые можно предотвратить, улучшив питание. Утверждение, что они должны умереть, чтобы люди осознали варварство капитализма, само является варварским. И все же Шиву продолжают приглашать на одну левую конференцию за другой! Необходимость левым обеспечивать площадку для выступлений Вандане Шиве — это всё равно, что обеспечивать площадку для выступлений Томми Робинсону (бывшему лидеру Лиги Обороны Англии — Прим. переводчика).
Эти печально известные самоубийства в Индии
Но что насчёт любимой истории ужасов, печально известном резком росте самоубийств фермеров в Индии с момента внедрения в 2002 году сортов генетически модифицированного хлопчатника с генами бактерии Bacillus Thuringiensis (Bt), защищающими растение от коробочного червя? В лицемерном документальном фильме PBS Frontline 2005 года предполагается, что использование ГМ-семян от Monsanto и Cargill привело к увеличению бремени задолженности, и фермеры оказались загнаны в трудовую кабалу, чтобы выплатить долги ростовщикам. Но в 2008 году Международный научно-исследовательский институт продовольственной политики, независимый научно-исследовательский институт сельского хозяйства, который резко критически настроен к транснациональным корпорациям, осуществил наиболее обширное исследование по этой теме, перелопатив рецензируемые журнальные статьи, официальные и неофициальные отчёты, сообщения СМИ и передачи. Было установлено, что в доступных данных не содержится никаких доказательств «возобновления» фермерских самоубийств с 2002 года, и институт подверг критике «медийную шумиху, подогреваемую организациями гражданского общества».
Исследование показало, что явление фермерских самоубийств было в значительной степени неизменно с 1997 года и что причины роста числа самоубийств, происходящих в масштабе всего общества, — комплексные. Среди них задолженность, низкий сельскохозяйственной доход, спад в экономике, вызвавший повторную рурализацию городских жителей, отсутствие консультационных услуг, недостаточная ирригация и трудности ведения сельского хозяйства в полузасушливых районах. Решение правительства сократить минимальные фермерские цены поддержки, политика Всемирной торговой организации и западные хлопковые субсидии, которые делают местный хлопок неконкурентоспособным, также следует принять во внимание.
В параллельном исследовании экономиста К Нагараджа (K Nagaraj) из Мадрасского Института исследований в области развития отмечается, что «моноказуального объяснения этого сложного явления будет совершенно недостаточно». Автор утверждает, что случаи самоубийств сосредоточены в регионах с высокой и хищнической коммерциализацией сельского хозяйства и очень высоким уровнем крестьянской задолженности. Он отмечает, что фермеры, производящие товарные культуры, более уязвимы, чем выращивающие продовольственные культуры, и утверждает, что надо обратить внимание на сильное снижение инвестиций в сельское хозяйство, вывод банковского кредита во время повышения цен факторов производства, падение фермерских доходов, рост дефицита воды и попытки её приватизации. Уберите Bt-хлопок из уравнения, и все остальные факторы останутся нетронутыми. Фокусироваться на генетической модификации и игнорировать реальные причины — по определению Нагараджа — «острый аграрный кризис в стране и государственную политику, лежащую в основе этого кризиса» — опасно и отвлекает от сути проблемы.
Суперсорняки
Проблема, насчёт которой противники ГМО наполовину правы, это распространение «суперсорняков», устойчивых к определённым гербицидам и растущих рядом с гербицидоустойчивыми ГМ-культурами. Восприимчивые к гербицидам сорняки погибают, а устойчивые выживают. Это просто естественный отбор, и он происходил бы в любом случае, но эволюция ускорилась из-за чрезмерной зависимости фермеров от одного гербицида. Это действительно серьёзная проблема, и гербицидоустойчивые сорняки быстро распространились в США, погубив продукцию ценой в миллионы долларов.
Но эта проблема может быть решена переходом на другой гербицид или улучшением севооборота, с различными циклами посадки, более умеренным использованием гербицидов и более локально-специфичными семенами. Поскольку эти методы различаются от сезона к сезону и от года к году, резистентность (устойчивость) будет развиваться гораздо медленнее.
Такой набор тактик — простой пример базовой комплексной борьбы с вредителями, однако эти методы были вытеснены или забыты, поскольку сети супермаркетов вынуждают производителей максимально снижать затраты на производство.
Негербицидные решения и такая вариативность в посадке приведёт к увеличению расходов. Кроме того, подобные Monsanto и Syngenta компании не получают прибыль, если фермер высаживает «покровную культуру» — культуру, выращиваемую в первую очередь для улучшения качества почвы или повышения плодородия, борьбы с вредителями и сорняками или предотвращения болезней. Между тем, исследования агробизнеса стремятся туда, где есть деньги — к новым, более сильным гербицидам. Для этих компаний суперсорняки — просто ещё одна рыночная возможность.
Ключевым моментом является то, что всё же чрезмерная зависимость от определённых продуктов является результатом не генетической модификации, но экономики современной системы сельского хозяйства.
Активисты также регулярно обвиняют ГМ в том, что она «связана с» производством захватывающих гектар за гектаром монокультур, сокращением биоразнообразия и способствует эрозии почвы. Монокультурное производство действительно может быть проблемой, но это также проблема и с не модифицированной генетически монокультурой. Так что критикуйте монокультуру и экономические отношения, которые способствуют её развитию, а не генную модификацию.
Фокусируясь на ГМ в качестве причины суперсорняков и монокультуры, активисты снова дают истинному злодею — свободному рынку — уйти от ответственности.
Большая Органика
Не забывайте, что существуют крупные корпорации, несущие серьёзные риски, и они финансируют многие группы, участвующие в борьбе против ГМ. Мы должны признать, что позиция против ГМО на самом деле приносит пользу ряду многонациональных корпораций. Во время прошлогоднего голосования в Калифорнии об обязательной маркировке содержащих ГМО продуктов, вторым по величине спонсором кампании за обязательную маркировку была Mercola Health Resources, фирма-производитель пищевых добавок. Её владельцу Джозефу Мерколе («XX2 ВЕК» писал о Дж. Мерколе в материале Вреден ли «Гардасил»? Мифы и правда. — Прим. редактора), согласно сайту Quackwatch, FDA (Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами) трижды выносила предупреждение о незаконных рекламных утверждениях о его продукции. Ведущая антипрофсоюзную политику сеть супермаркетов Whole Foods Market также поддержала обязательную маркировку, а в национальной группе влияния Just Label It, борющейся за маркировку ГМО, председательствует глава Stonyfield Farm, компании натуральных молочных продуктов, которая на 85 процентов принадлежит французской мультинациональной корпорации Danone, крупнейшей компании по производству молочных продуктов и одновременно бутилированной воды в мире, доходы которой в 2010 году составили 19,3 млрд евро.
The Cornucopia Institute, который подверг публичной критике ряд компаний органических продуктов, чьи материнские компании поддержали противников обязательной маркировки, ясно дал понять, что он на стороне Большой Органики: «The Cornucopia Institute […] подчёркивает, что организация не против корпоративного участия в производстве органических продуктов. Мы приветствуем корпоративное участие в органической пищевой промышленности, но только тогда, когда родительская компания разделяет ценности, на которых базируется движение органических продуктов».
Как наглядно показывает потребительский гид института, который финансировал обе стороны борьбы, они не верят в антагонизм корпоративных гигантов против семей фермеров, кооперативов и крестьян, и в разделение «химическое» vs «натуральное».
Вы говорите, что вы обеспокоены корпоративным контролем над пищевой промышленностью? Ну, вы можете на самом деле случайно оказаться в этой борьбе «лицом» группы транснациональных корпораций.
Помните, как биотопливная индустрия сначала преподносилась экологическими группами как зелёная альтернатива ископаемым видам топлива, но когда выяснилось, что это хуже для окружающей среды, производители биотоплива прибегли (и продолжают прибегать) к всевозможным уловкам, чтобы не потерять субсидии. Не ведёт ли себя сейчас индустрия органических продуктов похожим образом?
Мы могли бы заняться конспирологией, анализируя различные связи, подобно тому, как антиГМ-сайт GMWatch регулярно обвиняет сторонников ГМ в заговоре! Мы могли бы отметить, как известное исследование Сералини рака у крыс финансировалось Auchan и Carrefour, двумя французскими транснациональными корпорациями розничной торговли. Вторая из этих двух сетей супермаркетов начала рекламную кампанию ряда свободных от ГМО продуктов всего через пять дней после публикации работы Сералини.
Органические продукты — это большой бизнес в наши дни. Мировые продажи органических продуктов питания выросли с 23 млрд долларов в 2002 году до 52 млрд в 2008 году. Это самый быстрорастущий сектор американского продуктового рынка, и в прошлом году большинство независимых производителей органических продуктов в США были поглощены многонациональными компаниями. И можно себе представить, что они вряд ли хотят, чтобы их новый выгодный рынок оказался под угрозой исчезновения.
Землепользование
2012 мета-анализ (в основном, изучение многих исследований; в этом случае 66 из них — это исследования 34 видов сельскохозяйственных культур, как в развитых, так и развивающихся странах) показал, что, в среднем, органические урожаи на 25% ниже, чем обычные. Таким образом, используя на треть больше земли, органика проигрывает с точки зрения использования земельных ресурсов. Это не промышленный пиар, он сделан исследователями из университета землепользования Макгилла и Глобальной экологической лаборатории в Монреале, командой людей, очень преданных сохранению окружающей среды. (Это не значит, что о качестве анализа следует судить, основываясь на том, кто его сделал. Плохое исследование не становится хорошим, если оно сделано кем-то с правильными политическими взглядами, и наоборот).
Если вам по вкусу заговоры и интриги в стиле романов Дэна Брауна, то вы наверняка заметите, как страхи насчёт ГМО, подогреваемые исследователями, получающими деньги от ТНК, распространяются как раз тогда, когда появляются доказательства, что органические продукты не содержат дополнительных питательных веществ, содержат «естественные» пестициды, которые могут быть столь же токсичными как синтетические, менее эффективны в предотвращении распространения патогенов, и, на самом деле, могут быть хуже для окружающей среды.
Существуют значительные группы интересов, выигрывающие от сохранения ошибочного мнения, будто все генетически модифицированные продукты по сути своей вредны.
В 1960, хотя научный консенсус состоял в том, что курение опасно, крупные табачные компании подкупили недобросовестных учёных, чтобы поддерживать в умах людей сомнения по поводу того, существует ли вред от употребления табака. Сегодня, в то время как научный консенсус состоит в том, что ГМ безопасна, крупные производители органических продуктов нанимают недобросовестных учёных для того, чтобы поддерживать такое же сомнение, но сомнение уже в том, безопасна ли ГМ. Вот уж действительно торговцы сомнением.
Я бы, конечно, ничего подобного не сказал. Ведь я, как вы догадываетесь, не склонен к конспирологии. Нет-нет, ничего такого.
Я должен добавить, что я не хочу слишком много наговаривать на органику. Есть много других проблем, кроме урожайности и прямого и косвенного землепользования, такие как потребление энергии, потребление воды, качество воды, питательные вещества, влияние на биоразнообразие, выбросы углерода и т.д. Для некоторых зерновых культур и в некоторых контекстах, органические удобрения обычны.
Уменьшение использования пестицидов
И, конечно, разве это плохо, если ГМ может сократить использование пестицидов и использование воды? Двадцатилетнее исследование 36 мест в шести провинциях на севере Китая, опубликованное в журнале Nature в январе 2013 года показало, что внедрение Bt-хлопчатника повысило биоразнообразие, «заметно увеличив численность» полезных хищных насекомых — божьих коровок, златоглазок и пауков — в результате сокращения использования пестицидов.
Лучше всего, если в один прекрасный день мы сможем выращивать вкусные ГМ-помидоры в Швеции, а не импортировать их из Италии, культивировать ГМ-кофе в Шотландии, а не в Колумбии и ГМ-какао в штате Массачусетс, а не в Кот-д’Ивуар, — разве это не снизило бы значительно транспортные выбросы углерода?
В конце концов, то, что сейчас происходит с оппозицией генетической модификации, — не что иное, как привнесение в левое мышление логической ошибки «обращения к природе», идеи, что природное — это хорошо, а синтетическое — это плохо. Истоки этого скептицизма по отношению к науке, промышленности и прогрессу можно найти в романтической контрреволюционной мысли, которая возникла в XVIII веке в оппозиции к республиканским движениям. Это яйцо кукушки в гнезде левых.
Если перенести это мышление на экологию человека, то быстро обнаружится его неотъемлемый консерватизм: всё, или все — крестьянин, лорд и король — занимают своё место в «естественном порядке». Это защита статус-кво от «непреднамеренных последствий» социальных программ интервенционистских правительств. Насколько похожи аргументы против генной инженерии и «социальной инженерии»!
Американский левый экономист и противник войны во Вьетнаме Майкл Альберт много лет назад выдал весёлый, язвительный афоризм, который нужно напечатать на стикерах, которые надо наклеить на блокнот, ноутбук и велосипедную раму каждого экологического активиста и сторонника продовольственной независимости:
«Нет ничего правдивого, мудрого, гуманного, или дальновидного в том, чтобы путать неприятие несправедливости и угнетения, то есть левые взгляды, с неприятием науки и рациональности, то есть идиотизмом».
Давайте искореним несправедливую политическую экономию, а не ГМ-культуры.
