ВНИМАНИЕ! Недавно Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) объявило, что продукты, содержащие тестостерон, должны быть промаркированы информацией о вероятном повышенном риске сердечно-сосудистых осложнений в результате их применения. Доводы не вполне ясны. Некоторые исследования обнаружили риск. Другие — нет. Но консультативный комитет FDA, рекомендовавший маркировку, заключил: «В целом, имеющиеся результаты исследований на предмет безопасности тестостероновой терапии для сердечно-сосудистой системы имеют ограничения по масштабу, качеству, методам и размерам. Тем не менее, среди членов комитета было достигнуто согласие, что слабые признаки сердечно-сосудистых рисков были выявлены в результате последних крупных эпидемиологических исследований».
Рукава тёмно-бордовой рубашки доктора Пола Кампьона (Paul F. Campion) аккуратно закатаны, обнажая манжеты с узором «пейсли», ряд браслетов на его правом запястье и элегантные часы на левом. На уютных деревянных полочках позади него пылятся различные безделушки: морская раковина, декантер, страусиное яйцо, фигурка японского воина, две мензурки и молекулярная модель глюкозы.
В 56 лет он в лучшей форме, чем был в 30. Он шелестит картинками на своём iPhone 6, показывая мне пузо, с которым ходил три года назад, пока не начал принимать тестостероновые добавки. На последних фотографиях его брюшной пресс выглядит как скульптура из азбуки Морзе.
Прежний, дотестостероновый Кампьон был офтальмологом, глазным доктором, в сказочном лесистом уголке на севере Сан-Франциско. «Приходя в тренажёрный зал, я наблюдал, как 30-летние всего за три недели нагоняют себе мускулатуру на перекладине. А когда за перекладину брался я, ничего не получалось, — вспоминает он. — Я чувствовал себя неважно. Постоянно сонный. Все, чего я хотел — это сидеть, уплетать чипсы и смотреть телевизор. Что-то было не так».
Тогда он отправился в Cenegenics — медицинский стартап, который обучает врачей индивидуальным практикам «управления возрастом». Они обновили его диету, составили новый рабочий режим и начали давать тестостерон. В течение шести месяцев его вес уменьшился на 9%. «Достаточно трудно поддерживать такую форму, сейчас я приближаюсь к 12%», — скромничает он. После его персонального успеха Cenegenics поинтересовались, не желает ли он пройти их курс. Так он и поступил и вскоре обнаружил, что меняет специальность. Он стал тестостероновым доктором.
Клиники наподобие учреждения доктора Кампьона работают не так как офисы большинства врачей, ограниченных выплатами страховых компаний. Этот бизнес только в наличных. Стоимость начального сеанса составляет $5000, а ежемесячные расходы — $1000. Каждые три месяца клиенты сдают анализ крови, так что Кампьон может отслеживать, как происходит их «гормональная балансировка». Большинство клиентов делают выбор в пользу постоянного тестостеронового режима, как и сам Кампьон. «Я буду принимать тестостерон до конца своей жизни», — говорит он.
Три с половиной года после окончания обучения Кампьон работает в деловом центре Сан-Франциско, через дорогу от небоскрёба Трансамериканской Пирамиды, которая является домом для ряда инвестиционных фирм и других компаний со словами «partners», «group» или «capital» в названиях. Это обворожительный уголок города, захваченный банкирами Пирамиды, адвокатскими конторами семьи мэра Джозефа Алиото по ту сторону Вашингтон Стрит, сайентологами в треугольнике у подножья Коламбус-авеню, а следом — большим офисным зданием, Монтгомери-стрит, 655, заполненным юристами и фонд-менеджерами, где на четырнадцатом этаже — та самая неприметная клиника.
Внутри здания на Монтгомери, 655 настолько тихо, что, подходя к офису Cenegenics, я едва могу расслышать свои шаги по плисовому ковру. Здесь нет окон, выходящих на проезжую часть. Офис спроектирован под максимальную приватность. Пациенты, как правило, принимаются по одному, либо находятся в отдельных комнатах на протяжении всего семичасового предварительного медосмотра. Ниже по коридору расположен причудливый автомат для взвешивания и тренировочная комната, где физиологи тестируют телесные функции клиентов — что-то наподобие излюбленного велосипедистами VO2 max test. Затем Кампьон на своё усмотрение определяет, будет ли режим включать тестостерон и/или другие вещества для наращивания мышц вроде DHEA (дегидроэпиандростерон, ДГЭА) (которое сам Кампьон также принимает).
Тестостерон — это не просто какое-нибудь вещество. Это не оксид азота (веселящий газ — прим. переводчика), распыляемый на шоу группы Phish, и не пирожные с марихуаной. Как известно, согласно большинству оценок, «Т» является препаратом, которому удалось вплотную приблизиться к лекарствам, непосредственно направленным против старения, когда-либо известным науке. Он может производиться дёшево и в больших количествах, а риски для большинства людей кажутся управляемыми. Пациенты сообщают о повышенной энергии, снижении веса, большем сексуальном драйве и лучшем общем самочувствии. Короче говоря, это одно из наиболее преобразующих веществ, которое может принимать человек.
«Тестостерон невероятно силён, — говорит Кампьон. — Могу сказать из своего опыта, ощущение хорошего самочувствия, собранность и мужская энергия возрастают в разы. Будто ты вернулся в свои 35».
Эта мощь — наряду с тяжёлой дозой маркетинга фармацевтических компаний — является причиной, по которой миллионы американских мужчин в тех или иных формах получают тестостерон от врачей. Согласно исследованию эпидемиолога Жака Байержо (Jacques G. Baillargeon) из Техасского университета, около 4% мужчин в 60-летнем возрасте принимают тестостерон. В 2010—2013 годах количество пациентов в возрасте от 40 до 67 лет выросло на 77%. Abbvie, производитель популярного тестостеронового геля, зарабатывает на продажах своего AndroGel более миллиарда долларов в год. В 2013 году в Соединённых Штатах было продано 14000 килограммов тестостерона. Кажется, что это немного, однако в кровеносной системе обычного взрослого мужчины содержится всего 0,000000035 килограмма данного вещества. В гормональной структуре страны циркулирует множество избыточного «Т» — и это подсчёты только легальных продаж.
Внезапная популярность тестостерона открыла предприимчивым докторам совершенно новые ниши для бизнеса. Сети магазинов, распространяющих гормон, как грибы после дождя растут по всем Соединённым Штатам, особенно на Юге. А сколько ещё миллионов мужчин были бы готовы попробовать тестостерон, если бы он был легкодоступен, а клиники стали бы открываться в соседних домах или торговых центрах на месте заброшенных видеосалонов и кофеен Starbucks?
Нам не нужно всматриваться в поступь генной инженерии человека, мозговых имплантатов или сумасшедших «дизайнерских наркотиков», чтобы увидеть будущее наших взаимоотношений со своими телами. Взлёт применения тестостерона — это не щель в будущее боди-хакинга, это и есть боди-хакинг, который прямо сейчас разворачивается в самом сердце Америки при помощи вещества, впервые синтезированного ещё в 1935 году. И в ближайшие годы сражениям вокруг использования «Т» ещё предстоит повториться и для других препаратов, предоставляющих людям — по крайней мере, тем, у кого есть деньги, — способность видоизменять своё тело вне зависимости от его врождённых способностей и конфигураций.
Суть вопроса медицинской этики заключается в следующем: принимают ли люди тестостерон для излечения недугов, либо они принимают его для преодоления ограничений, которые на человеческое тело обычно налагает старение?
Кампьон, например, настаивает на том, что его тестостероновая клиника предназначена для улучшения самочувствия, а не для лечения болезней, пускай он и использует инструменты медицины. «Даже невзирая на то, что мы являемся врачами, наша философия заключается в том, чтобы оставаться вне медицинских учреждений, поскольку мы не желаем быть ориентированными на заболевания, — говорит Кэмпион. — Я не приписываю никаких „противоболезненных“ препаратов. Я приписываю гормоны и добавки».
Здесь в игру вступает целый комплекс интересных сюжетов. Историю тестостерона можно было бы рассказать, сфокусировав внимание на стареющих богачах. Они являются теми, кто желает вернуть своему пенису силу увядающей молодости. Их сюжеты о власти и укреплении гендерных норм любой ценой могут показаться весьма предсказуемыми.
Но история тестостерона была бы неполной без рассказа о транс-мужчинах. Они были первопроходцами на пути к пониманию тестостерона, тела и гендерной идентичности, о чём следует услышать и другим мужчинам.
Пожалуй, легко насмехаться над престарелыми инвестиционными банкирами, которые робко обращаются к врачам, дабы снова ощутить себя в самом соку. Рассмотрим, однако, случай мужчины-трансгендера, который прибегает к биохимии, чтобы соответствовать своей гендерной идентичности. В традиционном понимании медицины, в обоих случаях врачи должны были бы обозначить пациентов как больных, прежде чем выписать лекарство, позволяющее им изменяться в нужном направлении. Но если существует логика поддержки трансгендерного человека в его стремлении к телесной автономии, должны ли подобные суждения распространяться на всех остальных?
Речь идёт не о каких-то абстрактных философских вопросах. На карту поставлено не только будущее этики медицинского сообщества, но сами границы человеческой жизни.
***
Классическая медицинская модель должна работать примерно следующим образом. Давайте начнём с цисгендерного мужчины, имеющего штамп «М» в своём свидетельстве о рождении. Человек идёт к врачу. Он говорит, что имеет проблемы Х и Y, возможно, нехватку энергии или сексуального драйва, плюс кишечник. Доктор делает анализ крови, обнаруживает концентрацию тестостерона на нижнем уровне спектра и диагностирует его состояние как гипогонадизм. Тестостерон становится способом лечения для этого состояния. Таковы, по крайней мере, клинические рекомендации, предоставляемые Обществом эндокринологов — ведущей национальной профессиональной ассоциацией гормональных врачей.
Гарвардский уролог Абрахам Моргенталер (Abraham Morgentaler) на протяжении многих лет являлся открытым сторонником тестостерон-заместительной терапии. Он написал несколько книг на эту тему, включая «Тестостерон для жизни», которую столь неловко читать в поезде — я бы с удовольствием предпочёл спрятать её под обложкой номера Penthouse. На обложке книги сияет пожилой мужчина, обнимающий свою моложавую жену. Только что они совершили велопрогулку по морскому побережью. Красными буквами в оранжевом кружке выведено обещание: «Пополните свои жизненные силы, сексуальный драйв, мышечную массу и здоровье в целом!»
Взгляд Моргенталера прост: тестостерон подобен любому другому лекарству. А гипогонадизм, при котором тестостерон падает ниже некого расплывчатого порога, подобен любому другому заболеванию.
«У мужчин существуют симптомы, связанные (или вероятно связанные) с нехваткой гормона, и если симптомы назойливы, тогда мужчины проходят пробное лечение, и часто, хоть и не всегда, оно бывает успешным, — говорит Моргенталер. — Это то, чем мы занимаемся в медицине. Нет никаких различий».
Но действительно ли это так просто? Нет никаких различий? Тестостерон у мужчин падает с возрастом, итак, не является ли приём тестостерона, причём весьма непосредственный, попыткой обратить процесс старения вспять?
Он переформулирует мой довод, как будто выслушивал его уже тысячу раз. «Спад уровня тестостерона естественен, поскольку это происходит повсеместно, и, следовательно, это есть часть процесса старения. Так почему же мы должны лечить то, что является нормальным старением?» — говорит он.
«Ответ в том, что практически всё, что мы лечим в медицине, связано со старением. Старение сопряжено с плохим зрением, плохим сердцебиением, плохими кровеносными сосудами и раком. Мы лечим все эти заболевания, не пытаясь приуменьшить или принизить их опасность из-за их связи с возрастом. Но они связны, не менее чем дефицит тестостерона».
Можно сойтись в одном: распространённость и возрастная связь не делают тестостерон чем-то совершенно отличающимся.
Что делает тестостерон чем-то отличающимся, так это тестостерон сам по себе.
Тестостерон не подобен назначению бифокальных линз или стентированию сердца. Он является ключевой частью базовых систем сообщения и регуляции человеческого организма. Частично гормоны контролируют то, как функционируют гены, закодированные в геном. Измените чей-то уровень тестостерона, и вы измените весь организм.
В 2002 году The New Yorker напечатал очерк о Моргенталере. В нём Моргенталер завершает приёмы двух пациентов, используя одну и ту же линию: «Если бы я обладал волшебной палочкой и мог бы сделать для вас что угодно, что бы это было?» Пациенты называли разные вещи — «поправить дела с энергией» или «избавиться от проблем с оргазмом», — но решение было одним и тем же — тестостерон.
Тестостерон может быть волшебной палочкой для мужчин.
***
Шесть лет назад Кортни Циглер, предпринимательница и кинорежиссёр из Окленда, пришла в одну из клиник Сан-Франциско, специализирующуюся на работе с трансгендерами, и заявила, что желает тестостерона.
«Я сказал врачам: „Знаете что? Социально я живу как мужчина, и хочу осуществить медицинский переход, но чтобы это было легко“. А доктор отвечает, типа: „Окей, это как раз условия для применения тестостерона. Когда вы желаете начать?“ Я такой типа: „Стоп-стоп-стоп, разве мне не нужно никакой психологической экспертизы, чтобы доказать что-нибудь?“ А он говорит: „Ну, вы живете как мужчина. Кто мы такие, чтобы отговаривать вас от изменения своего тела так, как вы посчитаете нужным?“»
Первую инъекцию тестостерона врач сделал ему прямо в офисе. Чуть позже в тот же день у него стал меняться голос, стал более хриплым. «Теперь моё лицо шире. Мои руки больше. Я приобрёл новый размер обуви. Даже за этот последний год я прошёл через значительные изменения, — рассказывает мне он. — Изменился узор моих волос. Сменились и места, где я их отращиваю. Когда я смотрю на свои фотографии до приёма “Т”, я такой типа, ого! Даже мой лоб изменился». Наблюдая за своим телом, претерпевающем изменения, он очаровывался собой из недели в неделю, из года в год. «Я думал, это будет больно, — говорит он. — Но это не так. Больно не было».
Бодибилдеры эпохи Арнольда Шварценеггера и бейсболисты эпохи Барри Бондса дали нам серию карикатур того, что тестостерон способен сделать с телом. Но Моргенталер поведал мне о том, как принимающие стероиды спортсмены стремились достичь уровня тестостерона, в 50 или 100 раз превышающего норму. Так что это вовсе не то, что случается с теми, кто проходит тестостероновую терапию.
И тем не менее, даже в небольших дозах влияние тестостерона на тело остаётся впечатляющим. New York Times Magazine в конце прошлого года напечатал статью о жизни транс-мужчин в женских колледжах. В то время как большая часть публикации повествует о гонениях, с которыми сталкиваются гендерно-изменчивые и транс-мужчины в женском колледже, она также содержит и описание того, что происходит с одним мужчиной, когда тот начинает принимать тестостерон.
«Проведя к тому моменту два года на тестостероне, Джесси больше не выглядел как женщина, пытающаяся походить на мужчину, — пишет Рут Падавер (Ruth Padawer). — Его голос был глубоким. Волосы на его лице были жёсткими, хоть он и держал их в выбритыми до состояния щетины. Его плечи стали широкими и мускулистыми, бедра узкими, руки и грудная клетка более фактурными».
После шести лет приёма тестостерона сейчас Циглер делает себе инъекцию каждый пятничный вечер. Спустя неделю препарат выходит из его тела. «Я ощущаю, когда его там нет», — говорит он. Поскольку он не делал гистерэктомии, эстроген до сих пор вырабатывается в его организме. Если он полностью переставал принимать «Т», в конечном счёте он менструировал, и от самой мысли об этом ему становится не по себе. Итак, Циглер — как и Кампьон — стремится принимать тестостерон до конца своей жизни, полагая, что его печень по-прежнему будет способна перерабатывать гормон.
Если он столь сильно изменяется внешне, то, что же происходит внутри человека, начавшего принимать гормон шесть лет назад? «Это заставляет меня много думать о существовании в теле, а также о том, как наша повседневная жизнь и физическое естество формирует естество духовное», — говорит Циглер.
***
Как показывают эти истории, в действительности больше не существует случаев, когда для назначения тестостерона врачи должны диагностировать заболевание. Индивидуальные врачи постепенно размывают границы приемлемой медицинской практики, и таким образом они могут обеспечить то, чего пожелают их пациенты. Они приняли на себя удар, решая вопрос, который общество было не в состоянии решать: может ли более-менее здоровый человек, желающий попросту изменить своё тело при помощи лекарств, иметь возможность сделать это?
В конце концов, врачи просто помогают своим пациентам делать то, что велит им современное общество. В случае Циглера приём тестостерона фактически снижает изменчивость его гендера, помогая людям воспринимать его как мужчину во всех социальных контекстах. Это делает его более удобочитаемым для общества. А старение цисгендерных мужчин, принимающих тестостерон, при содействии гормонов может оставаться более продуктивным как на работе, так и дома.
«Независимо от того, считаете вы это недугом или неким состоянием, факт остаётся фактом — к тому времени, когда вы достигаете 40—45 лет, практически каждый мужчина имеет пониженный уровень „Т“. Вы постепенно истощаетесь, это естественное жизненное состояние. Но мы близки к тому, чтобы намного отдалить это, — говорит Кампьон. — Я задаюсь вопросом, почему бы нам не оставаться в своей оптимальной форме? Гормоны, как мы знаем, сохраняют нас полноценными. Так почему же, чёрт возьми, мы их не используем?»
Профессор Техасского университета Джон Хоберман (John Hoberman), автор исчерпывающей книги-исследования «Тестостероновые мечты: Омоложение, эротизм, допинг», утверждает, что регулировать использование гормона трудно по той причине, что тестостерон помогает людям соответствовать общественным устремлениям. Приём «Т» не вводит вас в состояние эйфории, забвения и отключки; он помогает вам усилиться и оставаться в строю.
«Давным-давно респектабельное общество боялось загрязниться нелегальными и постыдными веществами, которые потреблялись асоциальными элементами, — пишет он. — Теперь регулирующие органы обеспокоены растущим спросом на легальные вещества, которые служат социально санкционированным целям, таким как производительность, физическая привлекательность и сексуальная энергия. Угроза, которую представляют подобные препараты, проистекает из самой системы ценностей, которая санкционирует их использование, и это парадокс, ставящий органы контроля в затруднительное положение».
Новая медицинская модель вскрыла то, что Хоберман называет «клиентоцентричной либертарианской медициной». Врачи становятся «предоставителями услуг», а люди, известные ранее как пациенты, — их клиентами. Это действительно не шутка: в мире «Uber’а-для-всего» индивидуальное коммерческое желание превосходит всё остальное, так почему бы не помыслить Uber для тестостерона?
Предпринимательская медицинская модель в сфере тестостерона практически не оглядывается на предшествующие культурные нормы, которые ранее сковывали её предписания. «Может ли какой-нибудь Том, Дик или Гарри отыскать доктора, который посадил бы их на гормоны, опираясь на ничтожно малые данные обследований, либо вовсе без них? Ответ — да, — рассказывает мне Хоберман. — Часть проблемы заключается в следующем: отныне невозможно полагаться на американских врачей в надежде, что они будут, грубо говоря, практиковать ответственную гормональную медицину. Вы не можете так поступать».
Возникающая индустрия состоит преимущественно не из высококлассных практик Западного побережья, наподобие клиники Кампьон. Стартапы «низкого Т» расцветают по всей стране, многие из них открываются врачами, не являющимися специалистами в эндокринологии, урологии и смежных сферах. По нашим подсчётам, начиная с 2000-х годов к четырём крупнейшим сетям — BodyLogicMD, Low T Center, Ageless Men’s Health, и LowTestosterone.com — добавились ещё более 150 локальных. (И это не говоря уже о совсем крохотных сетях, таких как Epoch Health, или тысячах общих «омолодительных» клиник, применяющих полный набор фармакологических опций). В середине 2013 года основатель и владелец частной клиники «низкого Т» Майк Сиск (Mike Sisk) объявил, что намерен сделать свою компанию публичной, когда её ежегодная прибыль составит $100 миллионов, чего он рассчитывал достичь в 2014 или 2015 годах.
«Существует целая индустрия, которая на сегодняшний день, по-моему, является непрозрачным феноменом, — рассказывает Байержо, эпидемиолог Техасского университета. — Мне не попадалось никаких строго научных исследований частных клиник „низкого Т“. Было бы интересно узнать, сколько молодых парней с нормальным уровнем тестостерона проходят лечение в подобного рода заведениях».
Сомнительные уголки тестостероновой индустрии можно отыскать в интернете (ох, уж этот интернет!), где сайты-посредники устанавливают связи между мужчинами, жаждущими тестостероновой терапии, и сетями врачей, имеющими некое отношение к веб-сервису. Один из них, Andrologix, завлекает тысячи пациентов. (Достаточно сказать, что интернет заполнен их нечистоплотной рекламой, сварганенной из стоковых картинок). Серый рынок и преимущественно нерегулируемый характер этих сервисов вызвал несколько расследований, включая одно, произведённое FDA, в ходе которого было установлено, что у доброй половины мужчин, принимающих «Т», на самом деле не был диагностирован гипогонадизм. Добрая четверть из них даже не сдавала анализ крови, прежде чем им были назначены гормоны.
Какой-нибудь консерватор вскипел бы от этой статистики, но, возможно, это не такая уж и большая проблема. В конце концов, мы уже разрешили людям пить, курить, нырять с аквалангами и проводить 12 часов в день, сгорбившись у компьютера. Что если общество, полное слегка контролируемых, оплачиваемых за наличные тестостероновых клиник — это и есть нечто вроде свободы?
***
Именно такой позиции придерживается Джулиан Савулеску (Julian Savulescu), оксфордский философ и в некотором роде печально известный сторонник повышения человеческого потенциала. «Я нахожу старение величайшим из зол, с которыми мы сталкивались. Две трети людей умирают от старости. Я за устранение эффектов старения, — говорит мне Савулеску. — И я полностью на стороне идеи усовершенствования человека».
Свою позицию Савулеску выводит из того, что он называет подходом здравого смысла, который отвергает «мистическое мышление» и «религиозную мораль» насчёт неприкосновенности человеческого тела. Если в результате совершенствования человеческого существа мы получаем огромные преимущества при относительно минимальных рисках, в таком случае, утверждает он, мы должны этим заниматься. «Только устаревший способ мышления может твердить нам: „Единственное, что имеет значение — это болезни“», а не самочувствие в более общем смысле, выраженное через биологическое тело.
«Либо люди хотят отрубить здоровые конечности и здоровый пенис, либо же они хотят дожить до старости и иметь секс в возрасте 85 лет. В этих вещах нет ничего необоснованного, — разводит руками он. — Здесь не должно быть стопроцентной безопасности. Жизнь никогда не безопасна на 100%».
И все же, когда дело доходит до тестостерона, Савулеску, которому сейчас 51, не считает верным подходом грязный американский компромисс предприимчивых врачей, раздающих налево и направо назначения тестостерона. «От мужчин нельзя ожидать адекватных оценок медицинских рисков использования тестостерона, — говорит он. — Я не хотел бы, чтобы какой-то парень, который открыл клинику с целью делать деньги на продажах тестостерона, сообщал мне результаты анализов».
«Есть люди, сидящие на тестостероне, на модафиниле (когнитивном усилителе), на гормоне роста, и мы не имеем ни малейшего представления, что с ними происходит. Хотя эти данные доступны, — отмечает он. — Идея о том, что единственное, из чего мы можем исходить — это рандомизированные, проверенные „двойным слепым“ методом исследования какой-либо болезни, является глубоко ошибочной для современной жизни. Нам стоит задуматься об экспериментах в гораздо более широком диапазоне примеров. Вовсе не обязательно помещать всех в лаборатории, но мы должны как-то собирать данные».
Разумеется, система FDA заточена под выполнение именно таких рандомизированных, проверенных «двойным слепым» методом исследований, и только под них. Другая задача этого органа — убеждаться, что препараты используются только для лечения заболеваний. «Таким образом, — интересуюсь я, — Есть ли потребность в новой регуляторной организации, которая могла бы контролировать другие способы лечения?» «Да, несомненно», — отвечает Савулеску.
«Я считаю, это должно быть Ведомство регуляции человеческого самочувствия, — говорит он. — Оно должно вести надзор за биологией и методами вмешательства, за которыми присматривает FDA, но только не в плоскости заболеваний, а в плоскости человеческого здоровья».
Такое гипотетическое агентство должно гарантировать безвредность препаратов и лиц, назначающих эти препараты, без ограничений на то, для каких нужд они будут использоваться. Также оно бы собирало данные результатов фармацевтических режимов, которых будут придерживаться пациенты. Само собой разумеется, это было бы радикальным шагом, радикальным отходом от текущего способа регулирования препаратов в Америке.
***
В некотором смысле, транс-мужчины и их поставщики медицинских услуг уже сошлись на модели, работа которой чем-то напоминает гипотетическое Ведомство регуляции человеческого самочувствия Савулеску. Они называют это «информированным согласием», рассказывает Эмилиа Ломбарди (Emilia Lombardi), социолог из Университета Болдуина-Уоллеса, изучающая медицинское обеспечение трансгендеров.
В прошлом многие транс-мужчины предпочитали обращаться к услугам чёрного рынка тестостерона, нежели сталкиваться с отказом от медицинской помощи, либо получать клеймо страдающих расстройством. На сегодняшний день, однако, в таких штатах как Калифорния, утвердилась другая модель. Теперь доктор объясняет риски гормональной терапии и проводит регулярные медосмотры человека, принимающего гормоны. Во многих клиниках врачи не могут позволить себе действовать по классической медицинской модели «лечения болезни». Напротив, доктора видят свою роль в том, чтобы позволить транс-мужчинам создать такие тела, в которых и с которым они хотят жить.
«Раньше нужно было провести три месяца, общаясь с психотерапевтами, прежде чем они выдадут справку для получения разрешения. В некоторых случаях получение справки занимало более года», — говорит Ломбарди. До сих пор существуют клиники, где применяются старые модели, но среди людей, заботящихся о трансгендерных пациентах, был достигнут консенсус.
Трансгендерные люди стали первопроходцами не только в моделях рационального здравоохранения. Им также приходилось считаться с идеей маскулинности, которая для многих цисгендерных мужчин неочевидна. В своей докторской диссертации в Университете Айовы о применении тестостерона цисгендерными и трансгендерными мужчинами антрополог Алексис Рут Маца обнаружил, что цис-мужчины стремятся игнорировать свои тела, если что-либо пойдёт не так. Это отнюдь не привилегия транс-мужчин. Дело в том, что они вынуждены пытаться понять связь между телом и разумом, уровнем тестостерона и мужественностью.
Мужественность занимает центральное место в продвижении «Т» на рынок. В одной из типичных реклам андрогеля действия разворачиваются на строительной площадке, где мужчины в буквальном смысле воздвигают название бренда AndroGel в масштабах здания. Сайт андрогеля говорит посетителям: «Вы мужчина. Вы хотите фактов. Вы приступаете к делу. Возможно, у вас понижен тестостерон. Вы не хотите терять времени. Вы зашли на это сайт не зря».
Один из занимательных фактов о географическом распределении пользователей тестостерона состоит в том, что они сосредоточены в более политически консервативных штатах — Теннесси, Техас и подобных местах. Low T Center в одной лишь агломерации Даллас—Форт-Уэрт имеет 12 (двенадцать!) представительств. Это «красные» (республиканские — прим. переводчика) штаты. Регионы, где гендерные нормы насаждаются даже жёстче, чем в других уголках страны. Регионы, где за выражение своих идентичностей транс-мужчины становятся объектами насилия.
Таким образом, спрос на тестостерон формируется не только за счёт гормонпродуцирующих клеток Лейдига в яичках американских мужчин или рекламы фармацевтических корпораций. Та манера поведения, следовать которой наше общество требует от мужчин, как раз и создаёт социальный контекст ажиотажа вокруг «низкого Т» и эмоционального резонанса тестостероновой терапии.
«Общество требует от мужчин выглядеть определённым образом, и требует от женщин выглядеть определённым образом. С одной стороны, это создаёт немало барьеров для трансгендерных людей, — говорит социолог Ломбарди. — Но в то же время существует огромное давление на цисгендерных людей, чтобы они поддерживали в своей жизни соответствующий гендеру внешний вид, как мужчины, так и женщины».
Трансгендерные люди пытались показать, что гендер — это некая роль, которую люди играют и исполняют, в соответствии со стандартами своего окружения, а не что-то данное от рождения. Некоторые мужчины могут иметь пенис, но не обязательно все. «Быть мужчиной» — это непрерывный процесс становления идентичности и биологии.
Итак, вы хотите легче проявлять мужественность? Принимайте тестостерон. Сам факт того, что приобрести черты «мужественности» можно при помощи инъекции, должен расшатать наши представления о своей идентичности и том, что заложено в наших телах. Тоби Бичамп (Toby Beauchamp), профессор гендерных исследований Иллинойсского университета, в одной из журнальных статей о регуляции тестостерона утверждал, что спрос на тестостерон «откровенно демонстрирует неустойчивость категорий гендера и пола».
И все же, те же самые флакончики используются цис-мужчинами, чтобы безукоризненно придерживаться жёстких гендерных норм, к которым стремится большинство мужчин в стране. Спрос на тестостерон не возникает из ниоткуда; он берётся из желания мужчин выглядеть по-мужски. И если какая-нибудь страна создала бы Ведомство регуляции человеческого самочувствия, понимание того, почему люди хотят принимать препараты вроде тестостерона, было бы настолько же важно, как и обеспечение его безвредности.
Спустя шесть лет после того, как первый флакончик тестостерона вошёл в его кровь, Циглер до сих пор задумывается над своей трансформацией. «Я изумлён тем, как моё тело воздействует на мои эмоции, и тем, как изменилась моя сущность, — говорит он. — Стал ли я другим?»
Хоберман, автор книги «Тестостероновые мечты», думает, что это вопрос, которым многие из нас будут задаваться в ближайшие годы. «ХХІ век станет испытательным полигоном того, что человеческая раса будет делать в плане самотрансформации», — говорит он.
На самом деле, как доказывает применение тестостерона, мы уже начали это делать.
