Обезьяний остров? Это в Таиланде? — спросит опытный турист. Читатель образованный, возможно, вспомнит эксперименты советских приматологов, выпускавших обезьян на острова в Ленинградской области. Однако есть в истории приматологии ещё более знаменитый остров обезьян — Кайо Сантьяго (также известный как Исла-де-лос-Монос или Остров Обезьяны). Находится он в Карибском море, у юго-восточного побережья Пуэрто-Рико. Крохотный островок, точнее, два островочка, соединённых перешейком, площадью всего 36 акров (для сравнения, площадь Васильевского острова в Санкт-Петербурге — 2800 акров). А населяют Кайо Сантьяго макаки-резусы.
Тут образованный читатель должен встрепенуться: какие такие резусы в Карибском море? Ведь макаки должны жить в Азии! Как они переплыли Тихий океан? Но дело в том, что колония Кайо Сантьяго — искусственная, созданная почти 80 лет назад. С тех пор хвостатые поселенцы острова прославились на весь мир. А главное, благодаря им приматологи, медики, антропологи, генетики и даже психологи сделали множество замечательных открытий. Сегодня я хочу вам рассказать о драматической истории «Полевой станции Кайо Сантьяго». Кстати, очередные драматические события на острове разворачиваются прямо сейчас, но об этом — позже.
Попытки поселить обезьян Старого Света на островах Нового предпринимались задолго до экспериментов на Сантьяго. Ещё в XVIII веке на Карибские острова попали зелёные мартышки — их завезли из Африки матросы рабовладельческих кораблей, державшие обезьянок в качестве домашних питомцев. Потомки тех мохнатых переселенцев до сих пор живут на Невисе, Сент-Китсе и Барбадосе, где портят жизнь местным фермерам. Но это были случайные, стихийные мигранты.
В 30-е годы XX века обезьяны уже зарекомендовали себя как ценный объект биологических и медицинских исследований: будучи ближайшими родственниками человека, приматы привлекали огромный интерес учёных в Европе и США. Но доставка обезьян с другого конца Света оставалась дорогим и сложным занятием, а привезённые с таким трудом экземпляры страдали от всевозможных недугов, прежде всего — от туберкулёза (которым было заражено до 90% ввозимых особей). Для исследований требовались здоровые животные. Кроме того, надвигалась война в Европе, которая могла ещё больше затруднить доставку обезьян. Значит, их надо разводить на своей территории. Учёному миру была известна пока что только одна успешная попытка создать крупный обезьяний питомник — в Сухуми, в СССР. В этой колонии, основанной в 1927 г., обезьяны содержались на большой огороженной территории.
Наша история началась с того, что осенью 1937 г. Азиатская приматологическая экспедиция, в составе которой был молодой физиолог Кларенс Рей Карпентер (Clarence Ray Carpenter) из Колумбийского университета (Нью-Йорк), вернулась в Америку из Юго-Восточной Азии и привезла с собой 7 гиббонов. Обезьянами заинтересовался Джордж Бахман (George Bachman), директор Школы тропической медицины (исп. Escuela de Medicina Tropical) в Сан-Хуане в составе университета Пуэрто-Рико (исп. Universidad de Puerto Rico, UPR), который находился тогда под эгидой Колумбийского университета (Columbia University). Бахман позаботился о размещении гиббонов в вольерах на территории Школы и стал обсуждать с коллегами идею создания изолированной колонии, в которой обезьяны — гиббоны и резусы — свободно бы размножались. Таким образом, у учёных появились бы чистые лабораторные животные, а наблюдения за жизнью в колонии дали бы ценный материал приматологам. Несмотря на увещевания скептиков, считавших, что в незнакомых условиях обезьяны размножаться не будут, Бахман готов был выделить на проект некоторые средства. Оставалось подобрать место для колонии, лучше всего — остров, чтобы колонисты не сбежали. Обследовав 37 необитаемых островков у берегов Пуэрто-Рико, учёные нашли один подходящий, в километре от берега, вблизи посёлка Плайя де Умакао.
Остров Кайо Сантьяго принадлежал семье испанцев Поу, в 1931 году они сдали его в аренду местному сахарному барону Роиг на 15 лет за фантастическую сумму 60 долларов в год. Хозяева использовали остров в основном для пикников. После переговоров, Роиг уступил аренду Школе тропической медицины (позднее остров выкупило правительство Пуэрто-Рико).
Учёным удалось получить от частного фонда грант в 60 тыс. долларов, и Карпентер отправился в Индию за новыми животными. Молодого исследователя интересовало социальное и половое поведение обезьян в природе, особенно гиббонов. Но первая попытка обернулась неудачей.
В Индии Карпентеру удалось добыть около 20 гиббонов, несколько сиамангов, а также орангутана. Однако затем учёный совершил ошибку: доверил доставку ценнейшей партии животных малознакомому молодому человеку, сыну известного нейрохирурга, оказавшемуся в Сингапуре на мели. Итог печален: до берегов США добрались только орангутан и несколько маленьких гиббонов. Остальные умерли в пути от голода, жары и плохого ухода. Чтобы покрыть убытки, Карпентеру пришлось продать оставшихся животных в зоопарк.
В сентябре 1938 г. Карпентер обосновался в Калькутте, на этот раз для добычи макак-резусов, о чём он договорился с индийскими поставщиками животных. Любопытно, что добытчики делились на две группы: одна, состоявшая из мусульман, ловила обезьян, а вторая, индуистская, заботилась о пойманных животных. Почему так? Дело в том, что обезьяна для индуистов — священна, и охотиться на неё страшный грех. В итоге «улов» учёного составил 300 самок (из которых 100 — с детёнышами), 40 взрослых самцов и 150 подростков, плюс семейство свинохвостых макак. Итого без малого 500 обезьян! Прибывших макак проверяли на туберкулёз и помещали в переносные клетки. Оставалось найти судно, которое бы взяло «крупнейший в истории груз обезьян» на борт. Карпентер вспоминал спустя 20 лет, что это оказалось серьёзной проблемой: узнав о «500 макаках», владельцы кораблей наотрез отказывались. Учёному пришлось лично договариваться с капитаном корабля, который потребовал себе 150 долларов дополнительно, ещё 50 — первому помощнику, и 50 — начальнику палубы. По тем временам это были огромные деньги, но пришлось согласиться. Палуба судна оказалась полностью заставлена клетками, и теперь предстояло обеспечить такую ораву питанием, что тоже было непросто. Обычно животных на корабле кормили варёным рисом, но Карпентер почему-то решил, что сделает лучше: он выяснил рецепт «обезьяньих хлебцев», которыми приматов потчевали во Флориде, и попытался воспроизвести это блюдо в Калькутте из местных ингредиентов. 500 фунтов таких хлебцев вместе с большим запасом риса (к счастью!) погрузили на борт. Через 3 дня плаванья хлебцы покрылись плесенью, и их пришлось выкинуть за борт. «К моменту, когда мы достигли Коломбо, мне пришлось много узнать о кормёжке 500 макак-резусов, особенно крупных самцов, и я смог запастись фруктами и овощами», — вспоминал Карпентер.
Но в Коломбо (Цейлон) экспедицию ждал новый сюрприз: из-за надвигающейся войны с Германией британское правительство перекрыло проход через Суэцкий канал и предписало судну идти в обход Африки. 500 обезьян на палубе, погода непредсказуема. На Карпентере лежали обязанности по кормёжке питомцев и чистке клеток, чем он и занимался 14—15 часов в день. Плавание до Бостона заняло 47 дней, и — о чудо! — стихия пощадила путешественников. Большинство обезьян благополучно достигли Нового Света. Из Бостона ценный груз переправили в Нью-Йорк. 50 макак было продано в лабораторию Балтимора, остальных доставили в Пуэрто-Рико, ещё раз проверили на туберкулёз. В конце 1938 г. 406 обезьян выпустили на острове Сантьяго, предварительно каждую татуировав и сделав специальные надрезки на ушах, — для последующей идентификации.
На острове в ожидании груза готовили территорию. Для наблюдения и контроля над колонистами был нанят приматолог Михаил Томлин, русский по происхождению. Томлин до этого работал с группой шимпанзе знаменитого психолога Роберта Йеркса во Флориде. Йеркс лично рекомендовал его Карпентеру. Теперь Томлин и его жена Евгения стали единственными людьми, постоянно живущими на острове, для чего на холме был построен деревянный дом. Для сообщения с «большой землёй» купили лодку, расчистили дороги на острове, посадили банановые деревья, папайю, кокосовые пальмы и плодовые кустарники. Правда, надежды учёных на то, что кокосы обеспечат обезьян пищей, не оправдались: голодные приматы съедали все цветы, не дожидаясь созревания орехов. Деревья папайи также были быстро уничтожены хвостатыми варварами, и подкормку — фрукты и кукурузу — пришлось постоянно завозить на остров. Кроме того, на Сантьяго не было пресных водоёмов, и пока строились устройства для сбора дождевой воды, в сухие сезоны её тоже нужно было доставлять в цистернах с большой земли.
Томлин, первый постоянный смотритель острова, человек огромного роста, стал в Пуэрто-Рико популярной личностью, про которую ходили легенды. Рассказывали, что «Monkey Man» регулярно переплывает пролив между Сантьяго и Плайя де Умакао, выпивает бутылку водки, а затем плывёт обратно к жене и макакам. Хотя Томилин действительно совершал такие рейды, в реальности он предпочитал водке ром с колой.
У Томлиных была любимая скала к западу от дома, где они часто сидели со своим питомцем — макакой по прозвищу Пихита («маленький вор»). Хотя Пихита периодически предпринимала разбойничьи набеги на кухню, хозяева любили её, и миссис Томлин брала обезьянку с собой на большую землю (на поводке).
Макаки не сразу приспособились к новому месту. Нескольким удалось перебраться через пролив и бежать. В обезьяньем сообществе поначалу царил хаос, а у самок от стресса даже нарушился менструальный цикл. Несмотря на усилия ветеринаров, обезьяны умирали от туберкулёза, дизентерии и драк.
Однако, спустя 6—8 месяцев, вопреки прогнозам скептиков, на острове родился первый детёныш! Радость учёных не знала границ. А дальше популяция пошла в рост. В 1940 г. родилась 91 обезьянка, в 1941 — уже 103. Позднее Карпентер напишет о размножении макак книгу «Естественное поведение нечеловеческих приматов» (C. R. Carpenter. Naturalistic Behavior of Nonhuman Primates. — Pennsylvania State University Press, University Park, 1964).
В 1940 году у обезьян началась странная эпидемия, от которой умерло 26 беременных самок. Разбираться в проблеме на остров приехал Джеймс Уотт (James Watt), изучавший диарею в Школе тропической медицины в Сан-Хуане. Вскрытие обезьян показало, что недуг вызван шигеллой — возбудителем дизентерии, распространённым в Пуэрто-Рико. Эпидемия прекратилась, когда учёные сменили поставщика продуктов, ввозимых на остров. К 1941 году удалось полностью победить в колонии туберкулёз. А Уотт, возглавивший эпидемиологическую исследовательскую лабораторию в Пуэрто-Рико, на многие годы связал свою жизнь с Кайо Сантьяго.
Случались и неудачи. Мечтам Карпентера о популяции гиббонов в Сантьяго так и не суждено было сбыться. В 1939 году небольшую группу этих обезьян попытались поселить на острове. Однако длиннорукие непоседы оказались крайне конфликтными. Гиббоны атаковали и покусали жён Уотта и Томлина, а освоившись, стали упражняться в вокале. От их песен, по воспоминаниям Уотта, «земля реально тряслась». Певцы не поладили не только с людьми, но и с другими обезьянами, и родившийся у гиббонов детёныш был убит резусами. Гиббонов пришлось перевести в клетки, а затем вывезти с острова в Сан-Хуан.
Открытие колонии в Кайо Сантьяго привлекло внимание прессы. На остров прибыли журналисты, и среди них — фотограф журнала LIFE. В этом издании в начале 1939 года вышли целых две статьи об «острове обезьян». Первая статья спешила сообщить, что Ганди требует запретить экспорт священных обезьян из Индии, так что партия макак, завезённых на остров, может оказаться вообще последней (на самом деле до запрета экспорта обезьян Ганди не дожил, а случилось это только в 1978 г.). В материале, как часто бывает, содержались искажения: обезьян якобы добыли для изучения паразитарных заболеваний, а также полиомиелита и… проказы. Конечно, такая информация не обрадовала жителей окрестных населённых пунктов. Учёным пришлось провести специальное городское собрание и убедить всех, что главная цель колонии — получение здоровых обезьян.
А вторую статью LIFE украсила великолепная фотография, на которой самец макаки стоял в воде между Сантьяго и берегом Пуэрто-Рико, с печальным выражением на морде. Фото озаглавили «Женоненавистник». Автору — фотографу Хансел Мит (Hansel Mieth) для получения ценного кадра пришлось далеко зайти в пролив, в котором, между прочим, водились акулы. Спустя десятилетия «Женоненавистник» признали одной из самых знаменитых когда-либо сделанных фотографий животных.
Журналистская шумиха затихла, а деньги гранта быстро заканчивались. К марту 1940 г. пришлось продать часть обезьян, сократив колонию до 350 голов. Вскоре остров перешёл в ведение университета Пуэрто-Рико. А после вступления США во II Мировую войну, когда вокруг Пуэрто-Рико рыскали немецкие подводные лодки, исследования обезьян были вовсе приостановлены, и колонистов лишь подкармливали 2—3 раза в неделю.
Супруги Томлины покинули остров. В 1947 г. университет Пуэрто-Рико больше не мог содержать обезьян и опубликовал объявление в журнале Science, в котором предлагал колонию любой организации, готовой её принять. Но денег не было ни у кого.
В этот критический момент Хосе Гильермо Фронтера (Jose Guillermo Frontera), докторант из Пуэрто-Рико, изучающий нейроанатомию в Мичиганском университете, обратился к руководству университета Пуэрто-Рико с письмом, в котором убеждал, что колония была слишком ценна, чтобы её отдать. Было принято решение поддержать колонию, была также приглашена для ознакомления группа учёных из Национальных институтов здравоохранения США (National Institutes of Health, NIH). Летом 1948 года Фронтера возвратился к UPR и получил грант от Национального института неврологических расстройств и слепоты (сейчас — Национальный институт неврологических расстройств и инсульта, National Institute of Neurological Disorders and Stroke, NINDB), чтобы поддержать колонию. Этот грант и спас проект от гибели.
Однако положение оставалось непростым. Когда в 1955 году группа учёных посетила Сантьяго, они насчитали 115 макак, некоторые из которых были очень худыми, с кровоточащими ранами или шрамами от драк. Дом Томлиных практически полностью съели термиты.
Толчок к возрождению проекта дало знаменательное событие. В 1956 году Уотт отправился в СССР, посетил обезьяний питомник в Сухуми в 1956 и обнаружил, что он больше и лучше организован, чем колония в Пуэрто-Рико. Взбудораженный успехами русских, соединив свой опыт и мечту об «идеальной лабораторной макаке», Уотт стал искать пути создания серии центров по исследованию приматов, и обратился к конгрессу США, который поддержал проект.
В 1956 году NIH купил колонию у Университета Пуэрто-Рико. К этому моменту территория, несмотря на запустение, оставалась на удивление чистой, благодаря деятельности термитов и земляных крабов, кишащих на острове. На Кайо Сантьяго построили лабораторию, включающую помещения для хирургии, гистологии, энцефалографии. Разрушенный дом снесли, а его фундамент переделали в ещё одну лабораторию. Сделали новый бетонный сборник дождевой воды, купили моторную лодку, начали бороться с крысами. И, наконец, возобновились исследования, к которым подключились учёные разных направлений со всего мира. К 1964 году популяция Кайо Сантьяго выросла до 400 обезьян, несмотря на то что животных вывозили с острова каждый год. Стало понятно, что колонии уже тесно на маленьком клочке земли. Губернатор Пэурто-Рико предложил несколько необитаемых островков для новых колоний, и группы обезьян завезли на Ла Куэва и Эль Гуайякан. На последнем поселили и привезённых из Индии мартышек-гусаров. Надо сказать, что вскоре часть обезьян бежали с островов и поселились вблизи гор Сьерра-Бермеха, где беглецы регулярно разоряли сельскохозяйственные угодья. Экологические последствия этих побегов изучались приматологами.
В 1966 г учёные решили проверить: смогут ли макаки выжить на острове без подкормки и снабжения водой? Обезьян выпустили на остров Десечео, в 21 км от западного берега Пуэрто-Рико. Хотя на острове не было источников пресной воды, кроме дождей, макаки прекрасно адаптировались, однако спустя несколько лет учёные пожалели об эксперименте и пытались ликвидировать колонию. Дело в том, что гнездившаяся на острове крупнейшая популяция коричневых олушей с появлением хвостатых соседей стала резко сокращаться. Правда, позднее специалисты пришли к выводу, что главные виновники вымирания олушей — не обезьяны, а крысы, попавшие на остров вместе с макаками.
Шли годы, подведомственность «обезьяньего острова» менялась, бывали проблемы с финансированием, но исследования несмотря ни на что продолжались. Численность колонии неоднократно сокращали, вывозя обезьян для исследований, например, с 1968 по 1972 число макак в колонии уменьшилось с 800 до 300. В 1984 г. много приматов отправили в Германию для создания своего питомника, сократив число колонистов вполовину — на 600 обезьян. И всё же на 2017 г. население Сантьяго насчитывает более 1000 обезьян, а на полевой станции Сабана Сека (к востоку от Сан-Хуана) — подразделении Карибского центра изучения приматов, открытом в 60-е годы — сейчас содержится 3000 макак. И все они потомки тех самых первых поселенцев, привезённых Карпентером в 1938.
Вклад, сделанный в науку благодаря колонии Кайо Сантьяго, не поддаётся оценке. Учёные, работавшие в колонии, написали огромное число статей и книг. Макаки-резусы острова оказались идеальным объектом для исследований в области дородовой медицины: для изучения беременных самок была создана специальная лаборатория. Здесь исследовали и неврологию, и группы крови, и генетику макак (База данных ДНК всех обезьян ведётся много лет. Учёным известны родословные всех обезьян от начала колонии). А как обогатилась эпидемиология и другие области медицины? На макаках Кайо Сантьяго изучали вирусные и бактериальные инфекции, паразитарные заболевания, патологии зубов, нарушения зрительной и мускульной систем, диабет, ВИЧ, рак, возрастные болезни.
А насколько сложнее было бы изучать поведение приматов, не будь у учёных такого прекрасного исследовательского полигона? Недаром именно благодаря работе на Сантьяго Стюарт Альтманн (Stuart Altmann), ученик Эдварда Уилсона (Edward Osborne Wilson), написал фундаментальную работу, в которой впервые использовал термин «социобиология». Наблюдая за обезьянами в естественной среде, учёные искали и успешно находили ответы на вопросы: как обезьяны взаимодействуют, как заводят друзей, кто из них часто дерётся, кто добивается успеха в любви? Как они решают проблемы? Могут ли они рассуждать? (да, могут!)
В июле 1970 г. Дональд Саде (Donald S. Sade) стал собирать скелеты обезьян, умерших на острове. Эта коллекция пополнялась много лет и стала основой для музея Карибского центра исследований приматов (его куратором много лет была Дин Фальк, знаменитый палеоневролог). Сейчас в коллекции музея более 3600 полных скелетов макак-резусов.
К концу XX в. исследовательская станция на острове обросла подразделениями на большой земле и превратилась в крупный исследовательский центр, с факультетами, ветеринарной клиникой, развитой инфраструктурой. Сюда стремились исследователи со всего света, и многие именитые учёные начинали именно здесь.
Единственное, чего никак не могли избежать хозяева колонии — это природные катаклизмы. Увы, Карибский бассейн «славится» ураганами, и как минимум от трёх из них острову досталось по полной программе. Первым 17 сентября 1989 г. в гости пришёл ураган Хьюго. Большинство зданий были разрушены, деревья вырваны с корнем. Много недель колония существовала без электричества и воды. Однако обезьяны почти не пострадали. 21 сентября 1998 г. налетел ураган Джордж, причинивший множество разрушений… и снова обезьяны отделались «лёгким испугом».
Наконец, в сентябре 2017 г. на остров обрушился ураган «Мария». Связь с колонией и с поселением на большой земле прервалась. Учёные всполошились, британский биолог Джеймс Хайам за свой счёт нанял вертолёт, чтобы пролететь над колонией и оценить ущерб. Фотографии, опубликованные Джеймсом в Твиттере, производили удручающее впечатление: поселение на берегу почти полностью уничтожено. Лес на острове повален и полузатоплен, лаборатории разрушены, от причала и водосборника ничего не осталось. Особенно впечатляло фото большой надписи, сделанной мелом на асфальте жителями посёлка: «SOS! Нам нужна вода и еда». Это фото, ретвитнутое Ким Кардашьян, разошлось по соцсетям, в результате чего в интернете начался активный сбор средств для помощи пострадавшим людям и макакам. К счастью, на снимках можно видеть множество голодных, но живых обезьян — смекалка и хорошее знание местности помогли им избежать гибели.
Для восстановления «острова обезьян» объединились специалисты многих университетов и исследовательских центров. Прежде всего, необходимо было обеспечить людей и животных пресной водой, доставить топливо и продукты, восстановить связь. Сейчас в Кайо Сантьяго ведутся активные восстановительные работы, но ситуация по-прежнему опасная. На видео мы наблюдаем сотни обезьян, столпившихся на берегу в ожидании пищи.
По последним данным, большинство обезьян на острове выжили, более того, после урагана в колонии уже родилось 15 малышей. Да здравствует Обезьяний остров!
Источники
1. https://www.npr.org/2015/06/27/417790081/puerto-ricos-monkey-island-lures-scientists-for-generations
2. Windle WF. 1980. The Cayo Santiago primate colony. Science 209:1486—1491.
3. http://www.telegraph.co.uk/science/2017/10/08/time-running-monkey-island-devastated-hurricane-maria/
4. http://theconversation.com/scientists-join-forces-to-save-puerto-ricos-monkey-island-84960
5. Страница помощи Кайо Сантьяго в ФБ: https://www.facebook.com/groups/130929464316983/about/.
