«Мясо, молоко и климат» — книга финского научного журналиста Ристо Исомяки (Risto Isomäki), переведённая на русский язык независимым издательством «Антропоцен». Переводчица — Светлана Герасимова, редактор — Михаил Пономарёв. В этой книге автор подробно рассматривает различные неучтённые источники выбросов парниковых газов, связанные с животноводством, и настаивает на том, что все они требуют серьёзных научных исследований. Опираясь на труды учёных, автор утверждает, что широко публикуемые данные об уроне, который наносит промышленное животноводство окружающей среде, в том числе данные ООН, существенно занижены. Книга распространяется бесплатно с разрешения автора. По любезному предложению издательства мы публикуем для вас пятую главу книги.
* * *
В настоящее время, сжигая ископаемое топливо, человечество выбрасывает в атмосферу приблизительно 8,5 млрд тонн углерода в год. Кроме того, подсчитано, что при уничтожении тропических лесов и осушении торфяников ежегодно выделяется еще 1,5 млрд тонн углерода.
Оценка и подсчет выбросов, возникающих в результате изменений в землепользовании, не так просты и понятны, как расчет выбросов, которые образуются при сжигании угля, природного газа или нефти для производства энергии.
Полное уничтожение лесов и осушение торфяников, очевидно, приводят к выбросам углекислого газа, поскольку происходит резкое изменение количества углерода в расчете на один гектар в надземной и подземной биомассе деревьев, а также в лесной подстилке и верхнем слое почвы.
Однако даже гораздо менее существенные изменения могут повлиять на такие хранилища углерода, как леса. Когда лес деградирует таким образом, что средний размер растущих в нем деревьев уменьшается, — хранилище углерода также уменьшается до доли от его прежнего размера, даже если лес все еще выглядит как лес. Когда очень большие и старые деревья заменяются более молодыми деревьями в открытом редколесье, парках или сельскохозяйственных угодьях, хранилище углерода уменьшается. Когда почва лесных или сельскохозяйственных угодий или пастбищ обрабатывается таким образом, что в ней уменьшается содержание органического вещества, хранилище углерода тоже уменьшается, что означает, что некоторое количество углерода снова выбрасывается в атмосферу в форме углекислого газа.
Аналогичным образом, всякий раз, когда деревья становятся крупнее, или когда леса, поля или пастбища обрабатываются таким образом, что содержание углерода в верхнем слое почвы увеличивается, содержание углерода в атмосфере снижается.
Люди каждый год совершают сотни миллиардов небольших действий, которые уменьшают количество углерода на определенном участке земли. Всякий раз, когда вы рубите большое дерево, вы уменьшаете количество углерода, хранящегося в древесине на этой конкретной территории. Но в то же время люди делают сотни миллиардов мелких вещей, которые имеют обратный эффект, — увеличивают количество углерода, хранящегося на определенном участке земли, сразу или с большой задержкой. Люди сажают деревья или позволяют старым деревьям расти дальше, вместо того, чтобы вырубать их на бревна или дрова.
Все эти миллиарды действий, которые уменьшают наши хранилища углерода, и миллиарды действий, которые увеличивают их, почти уравновешивают друг друга, так что фактическое различие между тем, что высвобождает углерод, и тем, что его улавливает, составляет лишь малую часть всего углерода, который хранится или высвобождается каждый год. Поскольку мы не можем собрать данные ни с каждого квадратного метра, ни даже с каждого гектара или квадратного километра Земли, выбор методов сбора статистики о связанных с землепользованием выбросах углекислого газа и размерах биологических стоков углерода — процессах поглощения углекислого газа за счет роста деревьев и другой растительности — опять-таки в значительной степени носит политический характер.
В настоящее время предполагается, что уничтожение тропических лесов и вырубка и сжигание торфяников освобождают около 1,5 млрд тонн углерода в год, а деревья, растущие за пределами лесов, ежегодно поглощают около 3 млрд тонн углерода.
Это один из способов количественной оценки и описания ситуации. Однако, если бы мы сделали более точные расчеты, тщательно измеряя выбросы и стоки на каждом гектаре планеты, то получились бы совсем другие цифры.
Если бы мы посчитали только постоянные или полупостоянные хранилища углерода в древесине и верхнем слое почвы, то в конечном итоге мы могли бы сказать, что биологические стоки углерода составляют 21 млрд тонн углерода в год, в то время как выбросы углерода составляют 20 млрд тонн. Я должен подчеркнуть, что эти цифры — всего лишь примеры или предположения о том, какие цифры мы могли бы получить, если бы делали очень тщательные расчеты. Они не основаны на достоверных данных, потому что у нас их недостаточно.
Если бы мы также посчитали недолгосрочные хранилища углерода, такие как листья, травы и мелкие корни в почве, мы могли бы сказать, что экосистемы суши ежегодно поглощают около 51 млрд тонн углерода и высвобождают около 50 млрд тонн обратно в атмосферу. Мы знаем, что 50 млрд тонн — это приблизительно правильный масштаб, а разница в полтора миллиарда тонн означает, что примерно 1,5 млрд тонн углерода, которые мы ежегодно выбрасываем в атмосферу, куда-то исчезают и не остаются в воздухе в виде углекислого газа и не растворяются в океане в виде угольной кислоты.
Как я уже говорил, точность подсчета углеродных стоков и выбросов из лесов, пастбищ и сельскохозяйственных угодий является весьма произвольной. Но, возможно, имеет смысл считать немного более скрупулезно, чем мы делаем это сейчас, потому что это поможет привлечь внимание к возможностям наиболее рекомендуемых практик землепользования и укажет на недостатки менее рекомендуемых практик.
Не считая Гренландии и Антарктиды, общая площадь Земли составляет около 13,5 млрд га. Частично это гиперзасушливая пустыня, бесплодные горы и арктическая тундра. Но у нас есть почти 10 млрд га земли, на чьи наземные и подземные хранилища углерода можно воздействовать. в настоящее время на них в значительной степени воздействует суммарная деятельность человека, осуществляемая на этих землях. Если мы хотим абсорбировать огромное количество углекислого газа из атмосферы, чтобы у нас было больше времени на преобразование наших систем производства и хранения энергии, то самый простой и дешевый способ сделать это — изменить наши системы землепользования.
В этом отношении лесное хозяйство является важным сектором, потому что у нас все еще есть 4 млрд га земли, которые классифицируются как леса. Сельское хозяйство также имеет важное значение, поскольку выбранные методы ведения сельского хозяйства могут превратить поле либо в углеродный сток, либо в источник выбросов углекислого газа и закиси азота. Кроме того, преобразование традиционных полевых ферм в многоуровневые домашние сады может поглотить огромное количество углекислого газа из воздуха. Это уже происходит в очень больших масштабах.
За последние несколько десятилетий жители разных стран Азии, Африки и Латинской Америки уже посадили десятки миллиардов деревьев, в основном производящих пищу фруктовых и ореховых деревьев, на своих землях или на различных типах общинных земель. Многоуровневые домашние сады или садовые леса уже доминируют во многих наиболее густонаселенных районах мира, таких как Ява и Юго-Западная Нигерия. По данным Всемирного центра агролесоводства в Найроби (Кения), почти половина из 2,2 млрд га обрабатываемых земель в мире в настоящее время как минимум на 10% покрыта деревьями. Около 7% полей в мире превращены в несмешанные многоуровневые домашние сады и более чем на 50% покрыты деревьями.
Но с точки зрения поглощения углерода животноводство, безусловно, является наиболее важным сектором по двум разным причинам. Во-первых, растущая доля всех сельскохозяйственных угодий и неуклонно растущий процент химических удобрений используются для производства кормов для животных вместо продуктов питания, предназначенных для непосредственного потребления человеком. Сельхозживотные уже потребляют в общей сложности 800 млн тонн зерна и 250 млн тонн сои в год. Важно отметить, что этого было бы достаточно, чтобы прокормить все население планеты, даже не считая жмыха, рыбной муки и другой питательной пищи, которая также превращается в корм.
Прежде всего, около 6 млрд га используются как пастбища. Это означает, что около двух третей нашей действительно полезной земли отведено под выращивание мяса и других продуктов животного происхождения. Это слишком большая инвестиция.
Несмешанные территории для выпаса скота, которые используются только как пастбища и классифицируются как постоянные пастбища, в настоящее время составляют 3,5 млрд га. Однако у нас также есть огромные площади закрытого и открытого редколесья и лесов, которые, помимо выращивания деревьев, используются в качестве пастбищных угодий, и у нас есть огромное количество заросших кустарником земель, которые образовались в результате чрезмерного выпаса скота и которые вскоре вновь могут быть преобразованы в пастбища.
Каково совокупное климатическое воздействие всех этих моделей и способов выпаса? Никто не знает. Было слишком мало исследований на эту тему, учитывая площадь рассматриваемых земельных участков и то, что речь идет об обширной мозаике очень разных ситуаций в землепользовании.
Тем не менее, я бы сказал, что поля можно разделить на несколько основных категорий или несколько основных моделей землепользования, типичные характеристики которых, вероятно, применимы на очень больших площадях. Эта оценка частично основана на литературных источниках и частично на моем собственном опыте работы в тысячах африканских, азиатских, латиноамериканских и европейских деревень, связанном с различными проектами по посадке деревьев, лесовосстановлению, управлению лесами и домашнему садоводству за последние 35 лет. Все перечисленные ниже виды воздействия в основном являются результатом содержания крупного рогатого скота и других животных в целях производства мяса. Молоко и сыр также играют определенную роль, но то, что касается пастбищ, является незначительным по сравнению с производством мяса.
Первая категория: леса, которые превращаются в пастбища или угодья для выращивания корма для сельхозживотных, обычно при помощи повторного сжигания.
Среди наших шести основных категорий это единственная, по которой у нас уже есть относительно надежные данные. Согласно нынешним оценкам, в результате уничтожения тропических лесов в течение одного года в атмосферу выбрасывается около 1,5 млрд тонн углерода, что составляет 15% от общего объема выбросов углекислого газа, производимого человечеством. ФАО говорит, что чуть более 700 млн тонн этого углерода — или 2,7 млрд тонн, если считать в виде углекислого газа, — напрямую вызваны превращением лесов в пастбища или поля, где растут корма для животных.
Вторая категория: сельскохозяйственные угодья или пастбища, давно расчищенные от лесов, производство корма или выпас сельхозживотных на которых все еще продолжает снижать содержание углерода в почве.
При расчистке леса под пастбища или сельхозугодья большая часть углерода, содержащегося в надземных частях деревьев, почти мгновенно или, по крайней мере, относительно быстро высвобождается в атмосферу. Однако, разложение органического углерода, накопленного в почве, — пни, крупные корни глубоко в почве и гумус — занимает гораздо больше времени. Многие деревья имеют мощную систему стержневых корней, которая может проникать глубоко в землю, в крайних случаях на глубину 50 м или даже 100 м. Это происходит даже в тропических лесах. Вероятно, даже в тропических дождевых лесах. Долгое время мы предполагали, что корневые системы деревьев тропических лесов не проникают в землю более чем на один метр или около того, но когда Даниэль Непстад и его коллеги решили исследовать этот вопрос в Амазонии в 1990 году, они продолжали находить корни, даже когда прорыли на 21 м вниз. Когда деревья вырубаются, даже органическое вещество в таких очень глубоких корневых системах или, по крайней мере, его часть может окончательно разложиться, но это, вероятно, не может произойти быстро.
Даже если мы исключим глубокие корни, пройдет некоторое время, прежде чем лесные почвы перестанут выделять углекислый газ. По примерным оценкам, в Великобритании почвы сельскохозяйственных угодий по-прежнему теряют около 0,6% своего первоначального содержания углерода в год, а крупные обрабатываемые площади потеряли от 50% до 70% своих хранилищ углерода со времен Промышленной революции. Обширная зона бразильской саванны Серраду, которая в основном используется для выпаса скота, вероятно, потеряла 30% или 50% углерода из своих почв.
Другими словами, вполне вероятно, что многие лесные территории, расчищенные под пастбища или поля, продолжают производить выбросы углекислого газа в течение относительно длительного времени после того, как деревья были срублены. Эти выбросы не включены в официальную статистику, потому что данные о них слишком обрывочны. Но эти выбросы не могут не существовать, потому что многочисленные выборочные исследования указывают на это.
Это еще один серьезный вопрос, который заслуживает большего внимания исследователей. У нас есть миллиарды гектаров земли, которые раньше были лесами, но с тех пор были превращены в пастбища или поля. Если все эти земли — или, по крайней мере, значительная их часть — все еще теряют углерод и выделяют в атмосферу углекислый газ, было бы хорошо иметь лучшее представление о величине этих выбросов.
Предположим, что 2,5 млрд га из 3,5 млрд га постоянных пастбищ в мире и 1,5 млрд га нынешних сельскохозяйственных угодий изначально были лесами. Никто не знает точные цифры, но я буду использовать эти цифры как основу для мысленного эксперимента.
Предположим, что почвы этих 4 млрд га все еще содержат в среднем 50 тонн углерода на 1 га и ежегодно теряют от 0,5% до 1% этого углерода. Это означало бы, что текущие ежегодные выбросы углерода с этих земель все еще составляют 0,25—0,5 тонны на 1 га, а общий объем выбросов составляет около 1—2 млрд тонн в год.
Это, конечно, кажется невозможным, потому что… куда бы делся весь этот углерод?
Если деревья во многих экосистемах имеют гораздо более глубокие корни, чем мы предполагали, то рост всех этих корневых систем в тех местах, где после вырубки снова разрастается лес, и огромное количество корней, ежегодно отращиваемое деревьями, на самом деле должны улавливать гораздо больше углерода, чем предполагалось. Если некоторые из поглотителей углерода, относящиеся к деревьям и лесным экосистемам, больше, чем было официально оценено, то здесь нет никакой загадки. Более крупные поглотители просто уравновешивают дополнительные выбросы из почвы.
Третья категория: естественные луга, превращенные в пастбища.
На естественных лугах, как правило, развиваются богатые углеродом почвы, известные как моллисоли. Моллисоли часто содержат 500 тонн органического углерода на 1 га, а иногда и больше. Когда естественные луга используются под пастбища слишком интенсивно, травы не успевают выращивать семена, новые растения не заменяют старые, и даже самые сильные многолетние травы в конце концов гибнут. Этот процесс называется опустыниванием, потому что он создает пастбища, которые выглядят как гиперзасушливая естественная пустыня, даже в гораздо лучших условиях выпадения осадков. Согласно глобальной оценке деградации земель, от 20% до 70% различных типов пастбищ страдают от чрезмерного выпаса и от различной степени деградации земель.
Исследования, проведенные в Монголии, показали, что содержание углерода в верхнем слое почвы, как правило, было на 30—50% меньше в районах, которые подвергались длительным периодам чрезмерного выпаса скота. Наиболее пострадавшие районы содержали менее 20 тонн органического углерода на 1 га. Территории, которые пострадали не так сильно, но, вероятно, также пережили чрезмерный выпас в течение последних нескольких столетий, хранили в почве до 160 тонн углерода на 1 га. Примерное содержание углерода в верхнем слое почвы варьировалось от 5% до 1% и в значительной степени зависело от интенсивности выпаса скота.
Исследования лугов Китая и Казахстана показали аналогичные результаты. Огромные районы потеряли по крайней мере одну треть своего почвенного углерода с 1850 года из-за чрезмерного выпаса скота или, в некоторых случаях, возделывания земли. в некоторых районах исследований из-за чрезмерного выпаса скота за 40 лет исчезли 12% почвенного углерода. Одно из исследований показало сокращение количества углерода в верхнем слое почвы с 56—85 тонн до 5—10 тонн на 1 га. Но даже эти данные не отображают общие потери углерода, потому что в исследованиях измерялось содержание углерода только на глубине 20 см. Если бы измерения проводились на глубине 1—2 м, то они, скорее всего, сообщили бы о гораздо более значительных потерях углерода.
В Аргентине было подсчитано, что почвы региона Западный Чако, вероятно, потеряли около 2 000 млн тонн органического углерода после интродукции крупного рогатого скота в этот район. в сильно деградировавших почвах содержалось всего около 15 тонн углерода на 1 га, в то время как в восстановленных землях, которые в течение некоторого времени были защищены от выпаса скота, в среднем содержалось 70 тонн углерода на 1 га. Когда земли Чако были защищены от выпаса скота, содержание углерода в почве стало увеличиваться со скоростью 2,75 тонны на 1 га в год, что является очень значительным количеством.
Согласно «Длинной тени животноводства», североамериканские Великие равнины, вероятно, потеряли около 50% органического углерода за 50—100 лет из-за выпаса скота и сбора урожая.
К сожалению, не было предпринято каких-либо серьезных попыток оценить, сколько углерода все еще может выбрасываться в атмосферу со всех истощенных лугов мира.
«Длинная тень животноводства» упоминает обе эти проблемы: данную категорию и предшествующую вторую категорию. Тем не менее, в нем говорится, что 180 млн га сельскохозяйственных земель, на которых выращивается корм для скота, могут терять в среднем 27 кг углерода на 1 га в год, что в мировом масштабе составляет 5 млн тонн, и что общие потери углерода пастбищами могут составлять до 27 млн тонн в год. Эти цифры представляются слишком низкими, даже абсурдно низкими, в свете вышеупомянутых результатов исследований.
Четвертая категория: леса и редколесья, используемые под пастбища.
В настоящее время в мире насчитывается около 4 млрд га лесов, большая часть которых до сих пор используется в качестве пастбищ. в Африке к этой категории, вероятно, относится большинство лесов и редколесий за пределами зоны трипаносомоза (сонной болезни) и районы первичных тропических лесов. Это же относится к большей части Южной Азии и многих других частей Азии. Подобные практики относительно распространены даже в Северной Америке и Европе.
В большинстве стран было очень мало исследований о воздействии открытого выпаса скота на леса, или же такие исследования не проводились вовсе. Однако, согласно исследованиям, проведенным в США, воздействие представляется в первую очередь отрицательным. Выпас наносит ущерб деревьям, даже крупным, так что они начинают гнить. Исследование, проведенное в штате Кентукки, показало, что почти все деревья в лесах, которые использовались в качестве пастбищ для скота, в результате имели сердцевинную гниль и дупла. Выпас также имеет тенденцию уплотнять почву и часто препятствует восстановлению леса или, по крайней мере, замедляет восстановление. Крупный рогатый скот и козы едят древесные ростки или топчут их так, что они погибают или, по крайней мере, серьезно повреждены и не могут вырасти большими и здоровыми деревьями. Выпас скота в лесах, создавая уплотненный слой почвы вблизи поверхности, может также препятствовать пополнению водоносных горизонтов и других ресурсов подземных вод. Это важно, потому что деревья обычно могут достигать очень больших размеров только при наличии достаточных ресурсов подземных вод.
На основании этой информации кажется очевидным, что выпас скота уменьшает как надземные, так и подземные хранилища углерода в большинстве лесов, которые используются в качестве пастбищных угодий. Воздействие может быть очень значительным.
Тем не менее, это воздействие не может быть определено количественно, поскольку у нас нет данных по этому вопросу. Мне не удалось найти каких-либо исследований, в которых была бы предпринята попытка измерить, насколько в среднем уменьшились надземные и подземные хранилища углерода в лесах в результате выпаса скота. Нам крайне необходимо больше исследований на эту тему. Было бы очень полезно и важно иметь хотя бы приблизительное представление о масштабах проблемы.
Основываясь на том, что я увидел собственными глазами вокруг тысяч сельских деревень, которые я посетил в разных частях мира в связи с различными проектами по посадке деревьев, восстановлению и управлению лесами, я бы сказал, что воздействие, вероятно, является значительным. Выпас скота, скорее всего, довольно значительно сократил средние углеродные хранилища в относительно большом сегменте мировых лесов.
На самом деле, это немного удивительно, что мы так мало знаем об этой теме.
Пятая категория: районы, которые используются для подсечно-огневого земледелия и выпаса скота.
Во многих районах подсечно-огневое земледелие, основанное на многократном сжигании леса, совмещено с выпасом крупного рогатого скота, козами или другими животными. в течение первого и второго года выжженный участок используется как поле, а затем превращается в пастбище. Это экологически небезопасный метод землепользования, в результате которого хранилища углерода в почве в расчете на гектар сильно сокращаются. Например, в Индии было подсчитано, что земли, используемые для подсечно-огневого земледелия, содержат всего около 40 тонн углерода на 1 га, включая деревья, другую растительность и углерод в верхнем слое почвы. Я вернусь к этому вопросу в следующей главе.
Шестая категория: районы, в которых чрезмерный выпас привел к зарастанию кустарником.
Во всех пяти вышеупомянутых категориях сельхозживотные приводят к сокращению количества углерода, хранящегося в деревьях, другой растительности и почве. Однако существует также одно значимое явление в землепользовании, при котором чрезмерный выпас оказывает обратное воздействие. Это явление известно как закустаривание. Это процесс, при котором луга или редколесья, которые раньше были лишь редко усеяны деревьями, постепенно зарастают колючими деревьями и кустарниками из-за воздействия пасущихся животных. в основном это происходит по двум разным причинам.
Крупный рогатый скот ест только те листья, травы и ростки деревьев, которые он считает съедобными. Если выпас слишком интенсивный, количество съедобных деревьев и трав сокращается, а количество деревьев и кустарников, которые животные не трогают, увеличивается. Если чрезмерный выпас продолжается в течение длительного времени, в конце концов, останутся только те растения и деревья, которые крупный рогатый скот и козы не могут есть. При их разрастании типичным результатом является непроходимая чаща колючих деревьев. Удаляя большую часть сухой травы, которая легко воспламеняется и горит, скот также может защитить от легко воспламеняющихся кустарников и больших пожаров определенные типы деревьев, пока они еще уязвимы, например небольшие ростки.
Я не смог найти глобальные статистические данные об этом явлении, но, похоже, по крайней мере несколько сотен миллионов гектаров открытого леса и саванны уже пострадали от зарастания кустарником. Эти территории не выделяют в атмосферу углекислый газ, они — важный и растущий углеродный сток. в Северной Америке было установлено, что саванна, зарастающая кустарником, обычно поглощает из атмосферы около 1 тонны углерода на 1 га в год. Зарастание кустарником увеличивает как надземные, так и подземные хранилища углерода. Почвы африканской саванны обычно содержит от 37 до 54 тонн углерода на 1 га, но это число может увеличиться, если саванну захватывают густо растущие колючие деревья. Следует также помнить, что в засушливых районах от половины до двух с лишним третей биомассы деревьев, как правило, находятся под землей, и что корни деревьев могут проникать на удивительную глубину, на десятки метров ниже поверхности почвы.
Это означает, что если будут предприняты серьезные попытки рассчитать климатическое воздействие домашних животных, углерод, поглощенный в результате зарастания кустарником, должен быть вычтен из других выбросов. Зарастание кустарником по сути образуется в результате чрезмерного выпаса скота и является важным углеродным стоком. Однако, здесь есть одна загвоздка. Самый простой способ отвоевать эти районы для использования — это повторное сжигание. Когда колючие заросли превратятся с помощью огня в смешанные подсечно-огневые и пастбищные угодья или только пастбища, большая часть накопленного углерода высвободится в атмосферу в виде углекислого газа, а также будет производиться значительное количество других парниковых газов, сажи, свободного водорода и монооксида углерода.
Упущенные возможности
Мы также должны помнить об «упущенных возможностях», связанных с 3,5 млрд га постоянных пастбищ и сотнями миллионов гектаров сельскохозяйственных угодий, которые уже обрабатываются, чтобы производить корма для мясо-молочного производства.
Если бы все эти земли были заново засажены лесом, они смогли бы поглотить много углекислого газа из атмосферы. Даже по весьма умеренному предположению, что в древесной биомассе и почве на каждом гектаре можно хранить всего 200 тонн углерода, речь все равно идет о 700 млрд тонн. в большинстве экосистем реальные возможности гораздо больше, даже в очень холодных или засушливых местах.
Например, африканский баобаб (Adansonia digitata) может процветать в очень засушливых условиях и мог бы успешно произрастать на огромной территории, охватывающей более половины Африки и включающей всю обширную зону саванны в Сахеле. в большинстве африканских стран баобабы считаются самыми полезными деревьями из существующих. У него крупные плоды, и мякоть фруктов, и семена очень питательны. Фруктовая мякоть при смешивании с водой дает освежающий напиток. Большие семена можно есть сырыми, жареными или перерабатывать в муку или масло. Съедобны и листья баобаба, их питательная ценность сопоставима со шпинатом и они богаты витамином А. Молодые корни также съедобны, а кора является отличным и часто используемым сырьем для циновок, тканевого волокна, водостойкой черепицы, водонепроницаемых головных уборов, веревок, сетей, корзин, изоляционного материала и бумаги. Кора после сбора быстро восстанавливается. Деревянная оболочка плода традиционно используются для изготовления чашек, тарелок и другой посуды.
Молодые баобабы нуждаются в защите от пасущихся животных, но взрослые деревья не могут быть уничтожены крупным рогатым скотом или сгореть в лесном пожаре, потому что они накапливают большое количество влаги в своих тканях и отдают ее очень неохотно. Самое главное, они могут стать гигантами там, где ни одно другое дерево не растет хорошо. Семидесятилетний баобаб уже может иметь диаметр 3 м, и баобабы продолжают расти с удивительной скоростью в течение первых 270 или 300 лет, после чего их рост замедляется. Самые большие баобабы, которые я видел, имели диаметр 10—12 м. Целые маленькие деревни иногда существуют в тени одного огромного дерева. Ствол самого большого из когда-либо измеренных баобабов имел диаметр 18 м до того, как был использован местным целлюлозным заводом во времена колониализма.
Баобаб является одним из самых ярких примеров возможностей хранения углерода, связанных с достигающими больших размеров пищевыми деревьями, но существует множество других, почти столь же впечатляющих случаев. Я не могу перечислить все из них здесь, но я написал две книги о производящих пищу деревьях и связывании углерода, одну из них — в соавторстве С Манекой Ганди.
В качестве другой возможности, если бы мы использовали пастбища — или, по крайней мере, значительную их часть — под выращивание культур для биотоплива, то С легкостью многократно заменили бы нынешний уровень потребления ископаемого топлива.
Исследования показали, что в умеренном климате наиболее экологичным способом производства биотоплива является выращивание тополей или других быстрорастущих деревьев и либо их сжигание на теплоэлектростанциях, либо преобразование их биомассы в целлюлозный этанол. Во многих странах Евразии и Северной Америки быстрорастущие тополя С 1 га земли могут обеспечить сырье для 5 000—10 000 литров биоэтанола в год. Во влажных тропиках различные масличные пальмы, такие как персиковая пальма (Bactris gasipaes) и африканская масличная пальма (Elaeis guineensis), могут обеспечить до 10—15 тонн растительного масла на 1 га в год, плюс примерно эквивалентное количество энергии в виде биогаза и древесной биомассы.
Во многих экосистемах можно было бы даже производить огромное количество биотоплива способом, который также улавливал бы из атмосферы большое количество углерода. Обнаружено, что из произрастающих в Амазонии насаждений дикой пальмы Мавриции извилистой (Mauritia flexulosa) можно получать в среднем 3,6 тонны растительного масла на 1 га в год, если удалять лишние мужские деревья, освобождая место для женских плодоносящих деревьев. Этот метод можно улучшить С помощью селекции растений до уровня, который был недавно достигнут на лучших насаждениях персиковой пальмы и африканской масличной пальмы. Прежде всего, Мавриция извилистая — превосходное дерево для хранения углерода: его диаметр достигает 1,5 м, а высота — 35 м, также оно производит тропический торф. Успешное выращивание африканских масличных пальм на торфяниках требует некоторого осушения и ускоряет разложение торфа, но Мавриция образует торф и может постепенно трансформировать обычные минеральные почвы в глубокие торфяные. в Амазонии Мавриция часто растет на толстых слоях торфа глубиной до 6 м, содержащих до 5 000 тонн углерода на 1 га.
Если заменить мясо животных на его аналоги из сои и другого жмыха, из пшеничного и овсяного белка, из белка грибов или из выращиваемых в пробирке клеток, то, например, можно было бы преобразовать половину наших нынешних пастбищ под производство биотоплива, а вторую половину — использовать для туризма, сохранения биоразнообразия и поглощения углерода из атмосферы.
1,7 млрд га пастбищ умеренной, субтропической и тропической зон могут обеспечить как минимум в 2—3 раза больше энергии, чем мы в настоящее время потребляем в виде ископаемого топлива. Другая половина может быть использована для спасения большей части еще существующих видов животных, грибов и растений, а также для расширения экономического потенциала туризма и увеличения занятости. После того, как люди удовлетворят свои основные потребности, связанные С достаточным количеством продуктов питания, одежды, жилья и медицинского обслуживания, они в основном будут заинтересованы в реализации своего собственного умственного потенциала и в переживании чего-либо, в выполнении чего-то захватывающего, или запоминающегося, или чего-то, что придает смысл их собственному существованию. Это, вероятно, означает, что доля туризма в мировом ВВП продолжит расти, по крайней мере, если мы сможем производить топливо для международных поездок экологически устойчивыми способами.
Туризм уже является одним из основных видов экономической деятельности, обеспечивающим 200 млн рабочих мест С полной занятостью и 300 млн рабочих мест С неполной занятостью, 12% мирового ВВП и около 30% ВВП стран, не входящих в ОЭСР, за исключением Китая.
Производство биотоплива может обеспечить даже больше рабочих мест, чем туризм. Африканская или афроамериканская масличная пальма (Elaeis guineensis) имеет ужасную репутацию, поскольку индонезийские магнаты пальмового масла засадили масличными пальмами 2 млн га глубоких тропических торфяников и это привело к очень большим выбросам углекислого газа из разлагающегося торфа. С другой стороны, когда 4—5% всей территории Индонезии были засеяны масличными пальмами, это уже обеспечивало 10 млн рабочих мест и примерно 10% ВВП страны. Высаживание масличных пальм или других энергетических культур на пустошах, созданных животноводством, не должно считаться настолько же спорным, если торфяные почвы остаются вне этих программ.
О муравьях, термитах и сельхозживотных
В некоторых моих предыдущих книгах я утверждал, что, возможно, есть основания для отнесения определенного процента метана, производимого термитами, к сектору животноводства.
В тропических дождевых лесах и других очень густых лесах часто доминируют муравьи. в этих экосистемах совокупный вес муравьев обычно в 4 раза превышает совокупный вес позвоночных, включая млекопитающих, птиц, лягушек и рептилий.
Согласно некоторым ранним исследованиям, тропические леса содержали лишь 2—2,5 г термитов на 1 м², но после вырубки леса и преобразования этой территории в открытую саванну, используемую в качестве пастбищ, это число увеличилось до 10—11 г на 1 м².
Другими словами, это выглядело так, что при расчистке леса под пастбище большинство муравьев были заменены термитами.
Муравьи плотоядны и не могут есть грубую растительную пищу. Они потребляют только других насекомых, кроме тех видов, что питаются выделениями тли или грибом, который они выращивают в растительной массе, принесенной в муравейник. Муравьи в основном производят углекислый газ в кишечнике и лишь незначительное количество метана.
Термиты, с другой стороны, переваривают все виды биомассы, даже древесину, состоящую из целлюлозы, гемицеллюлозы и лигнина. Это означает, что термиты могут поедать гораздо больше материалов, в том числе и деревянные дома. Только некоторые виды деревьев действительно устойчивы к термитам. Самое главное, в процессе метаболизма термиты могут преобразовывать все виды органических соединений в метан. Несмотря на то, что каждый термит производит всего около 0,5 мкг метана в день, в мире так много термитов, что их совокупные глобальные выбросы оцениваются примерно в 20 млн тонн в год.
Также верно, что на открытых саваннах и пастбищах часто преобладают термитники. Они могут быть очень большими и круглыми, напоминающими естественные холмы, или сложными узкими башнями, поднимающимися на высоту на 4 м, а иногда даже 6—7 м. Иногда весь пейзаж — до самого горизонта — заполнен бесчисленными термитниками.
Однако с тех пор более точные исследования показали, что популяции термитов в тропических лесах были недооценены, и что они также содержат в среднем 11 г термитов на 1 м². Это означает, что превращение тропических лесов в открытые саванны или пастбища не обязательно увеличивает количество метана, выбрасываемого термитами в атмосферу. Однако преобразование нетронутых тропических лесов в древесные насаждения, по-видимому, увеличивает популяции термитов и их выбросы метана, но еще слишком рано говорить о том, имеет ли это реальное значение с точки зрения глобального потепления.
