Среди людей, проходивших лечение от расстройств, вызванных употреблением психоактивных веществ, у 40—60% случается рецидив, что представляет серьёзную проблему лечения. Новое исследование, проведённое Медицинской школой Питтсбургского университета (University of Pittsburgh), показывает, что разрушение воспоминаний, связывающих раздражители из окружающей среды с употреблением наркотиков, значительно снижает зависимое поведение у крыс. Это открывает потенциальные возможности для разработки более эффективных методов лечения, способных предотвратить рецидив.
С тех пор, как в 1890-х годах Павлов обнаружил у собак условные рефлексы, общепризнано, что мозг ассоциирует определённые раздражители с некоторым поведением, например, запах свежесваренного кофе вызывает желание его выпить. Разрывание связи между раздражителями и воспоминаниями — известная стратегия лечения фобий, зависимостей и посттравматического стрессового расстройства.
Правда, этот метод, известный как экспозиционная терапия, не очень эффективен при лечении зависимости. Почему же? Потому что имеет значение контекст. С одной стороны, экспозиционная терапия может быть эффективной в контролируемой обстановке, например, в кабинете врача или у терапевта, с другой стороны, в момент, когда человек, страдающий зависимостью, сталкивается с раздражителем из внешнего мира, мозг запускает те же нейроны, которые связаны с зависимым поведением.
«Хотя мы всегда знали, что мозг формирует эти воспоминания, связанные с раздражителями, их конкретные границы прежде не были чётко определены», — говорит Мэри Торрегросса (Mary M. Torregrossa), доцент психиатрии в Медицинской школе Питтсбурга и старший автор исследования, опубликованного в Cell Reports. — Мы нашли ключевую часть в мозаике памяти о раздражителях и доказали, что удаление этой части сценария в употреблении психоактивных веществ может помочь изменить поведение, связанное с рецидивом».
В исследовании учёные использовали модель рецидивов, связанных с раздражителем, у крыс. Когда крысы нажимали на рычаг, они получали настой кокаина, сопровождаемый звуком и светом. После тренировок крысы научились ассоциировать аудиовизуальный сигнал с высоким уровнем кокаина и проявляли зависимое поведение, аналогичное пристрастию к наркотикам, нажимая на рычаг.
Исследователи также смоделировали экспозиционную терапию на крысах, показывая, что многократное воспроизведение звука и света без введения кокаина в конечном итоге снижает зависимое поведение. Но, так же, как у людей, экспозиционная терапия у крыс работала плохо, если их помещали в другую среду.
Используя записи электрической активности мозговой ткани крысы, Торрегросса и её команда впервые показали, что связи между медиальным коленчатым ядром — коммутатором звука для мозга — и боковой миндалиной важны для формирования воспоминаний, связывающих высокий уровень кокаина с внешними раздражителями.
«Это стало определяющим для нас, потому что в миндалевидном теле формируются эмоциональные воспоминания», — говорит Мэтью Рич, аспирант лаборатории Торрегроссы и автор исследования. — На входе оно получает сенсорные данные и связывает их с тем, что чувствует, когда к нему поступают раздражители».
Чтобы показать причинно-следственную связь между связанными с раздражителями воспоминаниями и зависимым поведением, исследователи использовали метод оптогенетики, когда световые импульсы использовали для контроля генетически модифицированных клеток, нейронов из предыдущего эксперимента. Крысы с оптогенетически стёртыми воспоминаниями о кокаиновом раздражителе нажимали на рычаг значительно реже, когда воспроизводились световой и звуковой раздражитель.
Важно отметить, что снижение рецидивов сохранялось, даже когда крыс помещали в другую среду, что позволяет предположить, что устранение связанных с раздражителем воспоминаний уменьшает индуцирующие рецидив эффекты в новой среде.
«В долгосрочной перспективе эти результаты могут помочь нам в разработке лекарств или подходов, например, глубокой стимуляции мозга, чтобы точечно воздействовать на воспоминания, которые усилены употреблением психоактивных веществ, и повысить эффективность экспозиционной терапии для предотвращения рецидивов», — говорит Торрегросса.
