Фрэнк Лессер (Frank Loesser) написал эту песню в 1944-м году для совместного исполнения с женой. Прошло больше чем полстолетия, и современные слушатели увидели в ней описание сцены сексуального насилия мужчины над женщиной. Радиостанции Кливленда и Сан-Франциско, а также канадский канал CBC, отказались от проигрывания этой песни, хотя долгое время ставили её в предновогоднюю пору.
Песня повествует о следующем: женщина находится в гостях у мужчины, они выпивают. И вот женщина говорит: «Мне надо идти домой… мама будет волноваться… папа будет ходить взад-вперёд по комнате… что подумают соседи?» Мужчина рефреном отвечает: «Там холодно… можно заработать пневмонию… лучше выпей ещё». Женщина: «Мне нужно идти… по крайней мере, я скажу, что я пыталась…» Она остаётся «на полсигаретки» и «полбокала», в то время как ухажёр рассказывает ей, какие у неё сладкие губы.
Если поместить эту зарисовку в культурный контекст того времени, когда она была написана, то можно её трактовать следующим образом. Игра в «данетки» была, возможно, одним из немногих способов для женщины провести ночь с кем-то, кто ей действительно нравится. Она сама не владела своим телом, им владели её родственники, которые обязывали её возвращаться вовремя, не позорить честь семьи и свою собственную — своим непристойным поведением. В песне мужчина предлагает ей достойную отговорку: «Он меня не отпустил, отказался меня провожать на машине и сказал, что я заработаю пневмонию, если уйду сейчас сама». Аргумент, в общем, вразумительный, мама может поверить.
С другой стороны в какой-то момент девушка могла действительно передумать — она могла действительно хотеть уйти, и мужчина либо просто оказался злодеем, либо человеком, которому сложно «прочитать» реальное «нет» по мимике и поведению. И таких людей, кстати, немало — чтобы отличить одно «нет» от другого «нет», нужно быть довольно чутким. Именно поэтому так легко перейти ту грань, когда игра в «данетки» является наиболее приемлемым способом переспать друг с другом.
С другой стороны, в современном мире предполагается, что девушки и женщины сами владеют своим телом, что семья им не указ (хотя часто это не так). Но миф о том, что женщины «ломаются», что их «нет» значит «да», сохранился. И теперь, когда мужчины руководствуются такой логикой, они могут, сами того не осознавая, стать насильниками.
«Во времена #MeToo нет места для популярных песен, повествующих о насилии», — слышны голоса феминисток. Авторы и исполнители Лидия Лайза (Lydia Liza) и Джосая Лемански (Josiah Lemanski) переписали текст песни, чтобы подчеркнуть важность согласия. Теперь в ней следующие слова: «Мне надо идти. — Да, я тебя не держу. — Мама будет волноваться. — Позвони ей. — Мне надо машину. — Сейчас вызовем такси».
Но вот ведь незадача: значительная часть американской культурной продукции того времени, когда написана оригинальная Baby it’s cold outside, пропитана духом неравенства между мужчиной и женщиной. К женщине «подкатывают», она «зачаровывает красотой». Можно вспомнить, например, фильм «Касабланка».
А если говорить также и о других формах дискриминации, то приходит в голову мультфильм «Том и Джерри», в котором есть персонаж — пожилая чернокожая служанка, которой звери постоянно делают гадости, и которая, кстати, обезличена — от неё показывается только торс, и никогда не видно её лица.
Если быть последовательными, то запрещать или снимать с вещания придётся уйму продукции. Поэтому мера кажется если и не слишком радикальной, то уж точно непродуманной.