Сванте Пэабо. Неандерталец. В поисках исчезнувших геномов. Перевод с английского — Елена Наймарк. — М.: Corpus. Серия «Элементы», 2017. — 416 с.
Сванте Пэабо — личность, чья слава простирается далеко за пределы страниц специализированных научных журналов. «Будущий нобелевский лауреат», как выразилась одна уважаемая учёная дама. Этому энергичному шведу удалось фактически создать целое новое направление в науке — палеогенетику и совершить революцию в исследованиях эволюции человека. Разработанные командой Пэабо методы позволили прочитать такие страницы древнейшей истории, которые, казалось, были утрачены навсегда. Теперь мы знаем, какого цвета были глаза неандертальцев, и какими грибами они питались, с кем и сколько раз скрещивались предки меланезийцев, сколько человек застрелил из своего лука ледяной человек Эци, из каких животных сделана его одежда, кто подарил тибетцам их способность жить в высокогорьях — и всё благодаря древней ДНК.
Издательство Corpus готовит к изданию книгу Пэабо «Неандерталец». Труд этот вообще-то написан в 2013 году и, учитывая стремительность развития палеогенетики, кто-то скажет, что информация уже чуток залежалась… Но, во-первых, в конце книги есть подробное послесловие Елены Наймарк с обзором последних достижений в этой области. Во-вторых, произведение Пэабо — это не отстранённый и заумный рассказ о нуклеотидах и хромосомах, а увлекательное, местами очень эмоциональное повествование из первых рук о том, как происходило становление новой науки. Это, я бы сказал, исторический документ, который будет интересен читателям и спустя 100 лет.
А ещё книга «Неандерталец» личностная, даже слишком личностная. Из неё читатель узнает, например, о бисексуальных наклонностях Пэабо, или о том, как автор пил водку с академиком Анатолием Деревянко в Новосибирске.
В голову лезет клишированная фраза: «У этого человека удивительная судьба». Представьте себе парня, который изучал египтологию и русский язык, диссертацию защитил по иммунологии, а в итоге стал извлекать гены из древних людей.
Все начиналось в 1981 году как тайное хобби, в виде экспериментов над жареной телячьей печенью, ткани которой, как считал молодой экспериментатор, напоминают ткани древних мумий. Потом — опыты на настоящих египетских мумиях… Первые публикации… Дальше — генетика вымерших животных: сумчатый волк, зебра-квагга, мамонт, пещерный медведь и, наконец, — неандерталец.
Повествование длинное, много технических подробностей, которые кого-то, может быть, утомят. А мне кажется, это хорошо — так автору удалось передать мысль, часто ускользающую в литературе об учёных: наука это длительный тяжёлый, рутинный труд, порой — безрезультатный. От первых опытов на египетских мумиях до публикации неандертальского ядерного генома прошло 25 лет, и все эти годы — под флагом борьбы с загрязнениями образцов, борьбы за чистоту. В этой борьбе Пэабо проявляет прямо-таки маниакальную педантичность. А иначе бы ничего и не получилось! Читая описание мер предосторожности, предпринимаемых при работе в так называемой «чистой комнате» (святая святых, где проводились сами эксперименты на древних образцах), понимаешь, почему палеогенетика — удел всего нескольких лабораторий в мире. Когда даже одна молекула может исказить результаты эксперимента — важна любая мелочь.
Жизненный путь Пэабо и его коллег — прекрасная иллюстрация того, что в XXI веке научные прорывы удаются не гениальным одиночкам, а хорошо организованным творческим коллективам. Пэабо, которому удалось создать, вырастить такой коллектив — блестящий менеджер, он умеет и найти нужных людей, и мотивировать их, и — при необходимости — расстаться с мешающим кадром… Замечательно описание публикации в Science о расшифровке неандертальского генома: приложение к статье заняло 174 страницы и состояло из 19 частей, каждую из которых готовило своё подразделение команды Пэабо. Очевидно, что такой грандиозный труд не под силу одному человеку.
Что ещё лично для меня было особенно интересным:
— Пэабо в ярких красках рисует картину старта новой науки, с характерным для такого этапа энтузиазмом… увы, порой ещё и с завышенными ожиданиями, несбывшимися прогнозами и неудачами. Пэабо, наверное, как никто другой понимал чрезвычайную техническую сложность задачи и то, насколько велик риск ошибки. Поэтому он с явным огорчением пишет о скороспелых сенсациях, с помпой публиковавшихся даже в авторитетных научных журналах: ДНК из растений возрастом 17 млн лет… ДНК из древнего янтаря или даже из костей динозавров. Все эти сенсационные результаты впоследствии оказались недостоверными: то, что специалисты принимали за следы древних геномов, было современным загрязнением. Энтузиазм поутих, на смену выскочкам пришли осторожные профессионалы и дорогостоящие методики выявления контаминаций.
— Автор уделяет внимание, наверное, самому «проклятому» вопросу палеогенетики — поиску подходящих образцов. Чтобы в древних останках сохранилась ДНК, нужны особые условия. Идеальны холодные сухие пещеры, быстрое захоронение и некоторые другие стечения обстоятельств (Пэабо полагает, что сохранности генетики способствует даже… каннибализм. Когда кости быстро очищены от плоти — меньше возможностей для размножения бактерий, губителей любой органики). Особенно перспективными, богатыми «эндогенной» ДНК оказались кости из хорватской пещеры Виндия, и команде Пэабо пришлось проявлять чудеса дипломатии, чтобы заполучить уникальные образцы. Не зря! Именно кость из Виндии подарила миру и первый митохондриальный, и первый ядерный неандертальский геном.
— Зависть и восхищение вызывает рассказ о том, как в 90-е годы прошлого века в Восточной Германии, в Лейпциге, создавался Институт эволюционной антропологии. С его помощью Общество научных исследований Макса Планка хотело возродить немецкую антропологию, после Второй мировой войны пребывавшую в упадке. Пэабо сделали директором-соучредителем института, а палеогенетику — одним из ведущих направлений исследований. Учредители распоряжались внушительными средствами, что позволило создать им институт такой, какой они хотели — пригласить ведущих учёных из США, Великобритании, Швейцарии, набрать штат из 400 сотрудников, создать образцовые лаборатории… выделить специальные места для теннисных столов и настольного футбола, установить у входа 10-метровую альпинистскую стенку и даже сауну на крыше. Эх! Может быть, когда-нибудь мы создадим что-нибудь подобное в России…
После дифирамбов — немного критики. Пэабо — медик по образованию, и, судя по тому, что он пишет, в антропологию вошёл, что называется, «с чёрного хода». И у учёного временами прорывается некий снобизм по отношению к классическим палеоантропологам (их автор именует просто «палеонтологами»). Эти старички без помощи генетиков «даже не смогли между собой договориться, как отделить одну архаичную группу от другой». И то, что антропология для Пэабо — не ведущая дисциплина — чувствуется. Так, не раз и не два в книге встретилось упоминание «китайской расы» (что за антропологические новости?), а выражение «неандертальцы И люди» кочует со страницы на страницу. Для краткости так, наверное, можно, но… режет слух. Разве неандертальцы не люди?
Мне лично чаще приходится общаться с палеоантропологами, от которых иногда можно услышать ворчание, а то и ревнивые выпады в сторону палеогенетиков. Наверное, наведению мостов между смежными науками такая позиция не способствует. Стоило бы и тем и другим отбросить чванливость и больше прислушиваться друг к другу.
И наконец, какой же автор научно-популярной книги, приезжавший в Россию, не порадует читателя хотя бы небольшой дозой «клюквы про страну медведей»! И вот, из книги Пэабо мы узнаём, что в Новосибирске, куда учёные прибыли для переговоров с российскими археологами, на улице −41 градус по Цельсию. Что ж, в январе — может быть. Пэабо даже указывает дату и время: 17 января 2010 г, время 6 утра. Простите мне мою дотошность, но я залез в архив погоды Новосибирска: в 6 утра термометр показывал −29 градусов. У страха глаза велики!
Но дальше наши герои приходят в гостиницу, и там, благодаря хорошо работающим батареям, температура… +40! А вот в это уже верится с трудом. Впрочем, воспринимаю как художественное преувеличение, и это вряд ли омрачит радость читателя от того, что последние главы книги касаются плодотворного сотрудничества палеогенетиков с российскими учёными.
Пэабо заканчивает книгу рассказом о впечатляющем открытии денисовского человека. А в послесловии Елены Наймарк мы видим лестницу открытий последующих нескольких лет:
— прочтена ДНК древнейшего сапиенса из Сибири (Усть-Ишим);
— расшифрован митохондриальный геном, а затем части ядерного генома гейдельбергского человека из Сима де лос Уэсос, возрастом 430 тыс. лет;
— получена серия генетических данных из древних сапиенсов: Чжоукоудянь, Мальта, Афонтова гора;
— стали проясняться вред и польза от наследия неандертальцев в нашей ДНК;
— и возвращаясь к тому, с чего начиналась палеогенетика 30 лет назад, — выполнена работа по прочтению митохондриального генома 90 египетских мумий.
Ну а вопрос, ответ на который последние 30 лет ищет выдающийся шведский учёный, — что делает человека человеком? — пока что остался открытым.
