XX2 ВЕК продолжает знакомить с отличными свежими научно-популярными книгами. Недавно в издательстве «Альпина нон-фикшн» вышла замечательная во многих отношениях книга — «Скептик: рациональный взгляд на мир» Майкла Шермера (Michael Shermer). Майкл — виднейшая фигура современного скептицизма, популяризации науки и борьбы с предрассудками и мракобесием. Он основатель Общества скептиков, а также главный редактор журнала Skeptic (США). Нил Деграсс Тайсон (Neil deGrasse Tyson) считает Шермера «маяком разума в океане иррациональности». С разрешения русскоязычного издателя мы публикуем отрывок из книги — главу под названием «Отшельники и чудаки».
50 лет назад Мартин Гарднер положил начало современному движению скептиков. К сожалению, многое из того, о чем он писал, актуально до сих пор.
В 1950 г. Мартин Гарднер опубликовал в журнале Antioch Review статью под названием «Учёный-отшельник», посвящённую тем, кого мы сегодня называем лжеучёными. Это была первая публикация Гарднера в скептическом ключе (более четверти века он вёл колонку о математических головоломках в Scientific American), а в 1952 г. он развернул её в книгу «Под видом науки» (In the Name of Science) с красноречивым подзаголовком «Занимательный обзор жрецов и служителей культа науки в прошлом и настоящем». Книга вышла в издательстве Putnam и продавалась так плохо, что её быстро уценили, и она пылилась на полках до 1957 г., когда её переиздали в Dover. Она дошла до нас как «Причуды и заблуждения под видом науки» (Fads and Fallacies in the Name of Science), продолжает допечатываться и, пожалуй, стала классикой скептической литературы второй половины XX в.
«Учёный-отшельник», писал юный Гарднер полвека назад, работает в одиночку, другие учёные его не замечают. «Подобное пренебрежение, конечно, лишь укрепляет в своём мнении самопровозглашённого гения». Однако Гарднер ошибался наполовину в своих предсказаниях: «Эта волна оживлённых споров о Великовском и Хаббарде скоро схлынет, и их книги будут собирать пыль на библиотечных полках». Последователи Великовского — кучка чудаков, выживающих в щелях окраинной культуры, но Рон Хаббард канонизирован церковью сайентологии и обожествлён как святой-основатель мировой религии.
В 1952 г. Гарднер не мог знать, что зарождающееся безумие летающих тарелок превратится в целую индустрию, построенную на пришельцах: «С тех пор как в 1947 г. появились первые сообщения о летающих тарелках, бесчисленное множество людей верят, что Земля находится под наблюдением пришельцев с другой планеты». Отсутствие доказательств тогда не было препятствием для веры, как, впрочем, и сегодня, и уфологи, за недостатком фактов, предлагают одни и те же конспирологические объяснения: «Я слышал, как многие читатели книг о летающих тарелках безапелляционно обвиняли правительство в отказе раскрыть „правду“. „Политика замалчивания“ гневно представляется как доказательство, что наши военные и политические лидеры потеряли всякую веру в мудрость американского народа».
Уже 50 лет назад Гарднер сетовал на то, что некоторые верования не выходят из моды, вспоминая ехидное замечание Г. Менкена из 1920-х гг.: «Попробуйте в Соединённых Штатах бросить яйцо из вагона поезда, и вы обязательно попадёте в фундаменталиста». Гарднер напоминает, как просто во времена, когда религиозные предрассудки вроде бы должны идти на убыль, «забыть о том, что тысячи школьных учителей биологии в южных штатах по-прежнему боятся рассказывать о теории эволюции из-за угрозы потерять работу». И вот уже истекающий кровью Канзас зовёт на бой с вирусом креационизма, который продолжает распространяться на север.
К счастью, с тех пор как Гарднер опубликовал свои первые критические замечания в адрес лженауки, мы несколько продвинулись вперёд. На сегодняшний день утратили актуальность главы Гарднера о приверженцах плоской Земли, полой Земли, Великовского, Атлантиды и Лемурии, Альфреда Уильяма Лоусона, Роджера Бэбсона, Трофима Лысенко, Вильгельма Райха и Альфреда Коржибски. Настораживает то, что добрых две трети книги актуальны до сих пор, в том числе упоминания о гомеопатии, натуропатии, остеопатии, иридодиагностике (распознавание заболеваний по радужной оболочке глаза), нетрадиционных диетах, лекарствах от рака и прочем медицинском шарлатанстве, Эдгаре Кейси, мнимой магической силе пирамиды Хеопса, анализе почерка, экстрасенсорике и телекинезе, реинкарнации, лозоходстве, экстравагантных сексуальных теориях и теории групповых расовых различий.
Мотивы «учёных-отшельников» тоже остаются неизменными. Гарднер вспоминает, как Граучо Маркс брал интервью о «чудодейственной панацее», витаминно-минеральном тонике Hadacol, у его изобретателя Дадли Лебланка, сенатора от штата Луизиана. Когда Граучо спросил, как помогает это средство, Лебланк ответил с нехарактерной прямотой: «За прошлый год оно помогло мне получить пять с половиной миллионов».
Что я особенно ценю во взглядах Гарднера, так это его понимание разницы между наукой и лженаукой. На одном полюсе лежат очевидно ложные идеи «вроде дианетической теории относительно того, что эмбрион уже через день после зачатия слышит и запоминает речь матери». В срединной зоне находятся «теории, выдвинутые как рабочие гипотезы, но спорные в силу недостатка данных», и здесь Гарднер выбирает в качестве наиболее подходящего примера «теорию о том, что Вселенная расширяется». В наши дни эта теория занимает место у другого полюса, где находятся «практически верные теории, например представление о том, что Земля круглая, или об общности происхождения человека и животных».
Как определить, кто в науке чудит? Гарднер даёт совет: «Первое и самое важное — чудаки работают практически в полном одиночестве, не связываясь с коллегами». Чудаки обычно не понимают, как протекает научный процесс: что нужно опробовать новые идеи на коллегах, участвовать в конференциях, публиковать гипотезы в рецензируемых журналах, прежде чем объявлять миру о сногсшибательном открытии. Конечно, если попытаться им это втолковать, они скажут, что их идеи слишком радикальны, и консервативное научное сообщество не сможет их принять. «Второе свойство лжеучёного, подкрепляющее его изоляцию, — склонность к паранойе», которая имеет несколько проявлений:
- Он считает себя гением.
- Он считает всех без исключения коллег невежественными болванами.
- Он считает, что его несправедливо преследуют и лишают заслуженного. Признанные сообщества не позволяют ему читать лекции. Журналы не принимают его статьи, а его книги либо игнорируют, либо отдают «врагам» на рецензию. Это все подлый заговор. Чудаку никогда не приходит в голову, что это несогласие может быть связано с ошибкой в его работах.
- Его непреодолимо тянет к критике величайших учёных и опровержению общепризнанных теорий. Когда в физике главенствовал Ньютон, эксцентричные работы в ней были антиньютоновскими. В наши дни символ авторитета — Эйнштейн, и странные теории в физике целят именно в Эйнштейна.
- Он часто пишет сложным специальным языком, используя термины и выражения, которые сам же и придумал.
Эти критерии должны быть на первом месте при оценке спорных идей в пограничных областях науки. «Если сегодняшние тенденции сохранятся, — заключает Гарднер, — в ближайшие годы нас ожидает широчайшее разнообразие таких лжеучёных с теориями, которые пока и вообразить невозможно. Они напишут впечатляющие книги, прочтут захватывающие лекции, создадут вдохновляющие культы. Они могут привлечь одного последователя, а могут и миллион. В любом случае и для нас самих, и для общества будет лучше, если мы дадим им отпор». Мы даём отпор, Мартин. Именно этим занимаются скептики, и в память обо всем, что ты сделал, мы и дальше будем воздавать честь твоим заветам.
