Острая глобальная востребованность вакцины против COVID-19 может прийти в противоречие с исключительными правами на результат интеллектуальной деятельности, а также с желанием развитых стран вакцинировать в первую очередь своих граждан. Всё это может способствовать росту международной напряжённости. Об этом — статья канадского медицинского и общественного обозревателя Аарона Хатчинза.
В 2014 году Гэри Кобинджер (Gary Kobinger) возглавлял работу по созданию новаторского средства лечения лихорадки Эбола. Во время вспышки этой смертельной болезни в Западной Африке изготовленный под его руководством коктейль из трёх антител, известный как ZMapp, показал способность эффективно спасать человеческие жизни. Кобинджер, занимавший в то время пост начальника отдела специальных патогенов в микробиологической лаборатории Агентства общественного здравоохранения (Public Health Agency) Канады в Виннипеге, стремился прийти на помощь как можно большему числу людей. Однако в его распоряжении не было большого количества созданного им препарата, ибо, во-первых, ZMapp всё ещё проходил клинические испытания на людях и, во-вторых, для его производства требуется много времени.
И тут Кобинджеру позвонили из Китая. Представитель биотехнологической компании Beijing Mabworks известил Кобинджера, что исследователи этой фирмы с помощью информации, взятой непосредственно из зарегистрированного онлайн патента на ZMapp, провели клонирование активных ингредиентов данного препарата. Затем, используя специализированные клетки, они получили эти антитела в большем масштабе.
«Он сообщил мне, что они произвели внушительную массу — сотни граммов. А для лечения больного достаточно пяти граммов, — вспоминает Кобинджер. — Этот парень сказал мне, что они просто опробовали свою технологию и не собираются использовать препарат клинически или зарабатывать на нём в ущерб нам. Это было любезное уведомление».
Поскольку в мире фармацевтических препаратов высокая конкуренция и жёсткие меры защиты, правительства Канады и Соединённых Штатов, которым в то время принадлежали разработки Кобинджера, вскоре обвинили Beijing Mabworks в краже интеллектуальной собственности. То, что китайская компания воспользовалась информацией из их патентов, повлекло за собой серьёзные геополитические последствия. Однако сам Кобинджер никого не винит.
Как вспоминает канадский учёный, его ответ по телефону удивил его китайского коллегу. «Я поблагодарил его, — говорит Кобинджер. — Я сказал ему: „Это не ради денег. Мы стремимся спасать жизни. Пусть то, что у вас есть, идёт в дело. Если ваш препарат пройдёт клинические испытания и получит одобрение, вы спасёте жизни“».
И, действительно, они так и поступили. Спустя несколько месяцев врачи Соединённого Королевства доверили спасение заразившейся Эболой медсестры британской армии китайскому препарату, ибо в то время запасы британского ZMapp оказались исчерпанными.
Кобинджер, ныне директор Центра исследования инфекционных заболеваний в Университете Лаваля (Laval University), перечислил несколько вакцин, на основе которых его команда совместно с другими командами — как внутри страны, так и за рубежом, — стремится создать вакцину против COVID-19. Его желание сотрудничать такое же сильное, как и прежде. «То, чего мне очень хочется, — это увидеть на старте [клинических испытаний] 20 вакцин — чем больше, тем лучше, — и тогда в результате, надеюсь, мы получим от трёх до пяти жизнеспособных вариантов с надёжными данными о безопасности и эффективности, — говорит он. — Давайте спасать жизни, а не сидеть в болоте, талдыча: „Это моя интеллектуальная собственность“».
Здесь все мы должны быть вместе — таков или примерно таков смысл этой мантры. Но любая вакцина против коронавируса, которая первой окажется безопасной и эффективной, не будет сразу же доступной для восьми миллиардов человек.
В зависимости от характера производства могут пройти месяцы и даже годы, прежде чем все люди на планете получат доступ к одной или нескольким добравшимся до рынка вакцинам.
Это суровая реальность, которую упускают из виду на фоне таких заявлений, как недавнее обязательство правительства Трюдо выделить 1,1 миллиарда долларов на разработку и производство вакцины против нынешнего коронавируса — допинг для и без того мощной канадской микробиологической исследовательской базы. Однако этот иррациональный оптимизм легко понять, как и готовность правительств транжирить деньги на разработку вакцины. Поскольку в основе экономики большинства стран лежит предотвращение распространения коронавируса, та вакцина, которая появится первой, станет самым желанным ресурсом на планете. Итак, кто получит преимущества лидера? И кто будет принимать решения?
Когда в канун Нового года Китай сообщил Всемирной организации здравоохранения о неизвестном вирусе, она объявила глобальную чрезвычайную ситуацию. ВОЗ дала новому коронавирусу имя COVID-19 и, чтобы оценить опасность уханьской эпидемии, провела совместную с Китаем миссию. На протяжении всей пандемии (и в условиях бесчисленных критических выпадов) это специализированное учреждение Организации Объединенных Наций находится на переднем крае глобальной ответной реакции, осуществляя, в частности, координацию международного сотрудничества в целях ускорения разработки вакцины против COVID-19. Но это не означает, что распределение вакцины окажется в руках ВОЗ.
«Всемирная организация здравоохранения будет пытаться регулировать это, но уже видно, что президент Трамп не желает выполнять её рекомендации, — говорит Волкер Гердц (Volker Gerdts), директор Организации по разработке вакцин и лечению инфекционных болезней — Международного вакцинного центра (Vaccine and Infectious Disease Organization—International Vaccine Centre, аббревиатура — VIDO-InterVac) при Университете Саскачевана (University of Saskatchewan). — Если вакцину станет производить американская компания, Трамп постарается сделать так, чтобы независимо от рекомендаций ВОЗ всё это производство контролировали американцы».
В середине апреля президент США объявил, что его правительство прекратит финансирование ВОЗ, и Трамп не единственный, кто критикует этот международный орган. В открытом письме, подписанном учёными, активистами и политиками, включая либерала Ирвина Котлера (Irwin Cotler), бывшего министра юстиции Канады, утверждается, что ВОЗ недооценивает опасность пандемии из-за того, что попала под влияние Коммунистической партии Китая. Вице-премьер Японии высказался резче: по его словам, ВОЗ настолько тесно контактирует с Китаем, что некоторые окрестили её «Китайской организацией здравоохранения».
«У ВОЗ нет никакого права предписывать странам, как осуществлять поставки вакцины», — считает Дэвид Фидлер (David Fidler), сотрудник по вопросам глобального здравоохранения Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) и бывший юрисконсульт ВОЗ.
Что касается духа альтруизма и международной кооперации в сфере разработки вакцин, то Фидлер советует представить глобальное здоровье как человеческий мозг. С одной стороны, здесь есть функциональные отделы: наука, медицина, здравоохранение. «Они стремятся работать таким образом, чтобы развиваться, не думая о политике, — говорит учёный. — Фундаментальная задача — разработка и внедрение в практическую деятельность безопасной и эффективной вакцины. Но в первую очередь это дело науки. Когда вы сфокусировались на функциональных проблемах, оптимистично рассуждать о солидарности довольно легко».
Но, с другой стороны, добавляет Фидлер, мозг глобального здравоохранения имеет дело с политикой, а она относится к вакцинам существенно иначе. «Наши попытки сохранить в неизменном виде систему социального дистанцирования ведут к тому, что с каждым днём возрастают страдания, беспокойство, страх и отсутствие экономических возможностей». В таких условиях, полагает учёный, если появится вакцина и Соединённым Штатам удастся заблаговременно заключить контракт на её закупку в больших объёмах или если её производитель окажется на американской территории, то любая из основных партий — как демократы, так и республиканцы — постарается приберечь как можно больше для своих собственных граждан, даже если где-то за пределами США будут испытывать гораздо большую нужду. «Это политическая реальность, — говорит Фидлер. — Политическое давление будет настолько сильным, что призывы к справедливости и к медицинской помощи странам с низким уровнем дохода останутся без ответа».
Администрация Трампа, как сообщают СМИ, уже пыталась занять выгодные позиции, убеждая немецкую биофармацевтическую фирму CureVac, работающую над вакциной против COVID-19, перенести исследования в США. В немецком правительстве это вызвало опасения, что Трамп стремится заключить сделку, в соответствии с которой американцы получат доступ к вакцине в первую очередь. (Компания CureVac выступила с заявлением, «опровергающим слухи о какой-либо сделке»).
У большинства стран нет производственных мощностей для глобального распространения вакцины. Вот почему страны, финансирующие её разработку, по-видимому, оговорили для себя право на некий контроль над её распределением. «Если Фонд Билла и Мелинды Гейтс финансирует какую-то часть работы над вакциной, то он диктует свои правила, — отмечает Гердц. — Или, если, как в нашем случае, работа в основном финансируется на уровне государств, решающий голос имеют правительства. И некоторые страны скажут так: „Сначала — наши граждане“».
По словам Гердца, именно сейчас, когда разработка вакцин приблизилась к стадии клинических испытаний на людях, для исследователей пришла пора устанавливать партнёрские отношения с теми производителями, которые способны изготавливать миллионы доз. В рамках этого процесса будет решаться и вопрос об обеспечении доступности вакцины для канадцев.
Тем не менее, даже между союзниками такие вопросы решаются со скрипом. В апреле администрация Трампа приостановила поставки масок N95 из США в Канаду, чтобы больше досталось американским больницам. Рассматривая этот случай как прецедент, эксперты предполагают, что 456 миллионов долларов, которые правительство США недавно обязалось выделить фармацевтическому подразделению компании Johnson & Johnson для разработки вакцины против COVID-19, будут перечисляться с условием первоочередного поступления значительной части изготовленного продукта в США.
Даже если это так, у Канады гораздо больше возможностей в плане борьбы с пандемией, чем у большинства других стран. Поскольку страны с высоким уровнем дохода способны финансировать разработку вакцин или покупать их, для многих стран с низким и средним уровнем дохода свободный рынок закрыт. Ребекка Вайнтрауб (Rebecca Weintraub), заведующая кафедрой проекта глобального медицинского обслуживания Гарвардского университета, отмечает, что в 2009 году, когда шло распределение вакцины против гриппа H1N1, богатые страны, заблаговременно сделав крупные заказы, оттеснили менее состоятельных конкурентов. В сложившихся условиях, говорит она, «нам следует обсудить, как сделать так, чтобы страны с высоким уровнем дохода не смогли монополизировать вакцины против COVID-19. А после мы должны навести порядок в геополитике, связанной с пандемией».
У организаций, созданных для помощи развивающимся странам, нет никакого опыта борьбы с пандемией нынешнего масштаба. Цель основанного в 2000 году Глобального альянса по вакцинам и иммунизации (Global Alliance for Vaccines and Immunisation), сокращённо GAVI, среди первых спонсоров которого были Мелинда и Билл Гейтс, — сократить время, необходимое для доставки поступивших на рынок вакцин в развивающиеся страны. Преследуя данную цель, альянс, в частности, стимулирует производителей снижать стоимость вакцин для самых бедных стран. «По сути, GAVI представляет собой крупный фонд, который покупает вакцины для этих стран, — говорит Кейт Элдер (Kate Elder), старший советник по политике в области вакцинации международной организации «Врачи без границ». — Но его вечно преследует одна и та же проблема: собранных им денег должно хватить для закупки вакцин в достаточном количестве».
В прошлом году GAVI поставил перед собой амбициозную цель: в течение пяти лет привить 300 миллионам детей в странах с низким или средним уровнем дохода 18 вакцин, что, по оценкам альянса, позволит спасти восемь миллионов жизней. Однако для выполнения данной задачи, как утверждают сборщики средств, потребуется 7,4 миллиарда долларов. И это было до того, как миру понадобилась вакцина против коронавируса.
На Всемирном экономическом форуме 2017 года была создана организация инновационного типа — Коалиция за инновации в области обеспечения готовности к эпидемиям (Coalition for Epidemic Preparedness Innovations, CEPI). Это глобальное частно-государственное партнёрство, целью которого является разработка вакцин для предотвращения будущих эпидемий. Крупные фармацевтические компании, отметили основатели коалиции, не всегда проявляют готовность финансировать такие исследования, затраты на которые могут не окупиться. С тех пор эта некоммерческая организация со штаб-квартирой в Норвегии получила от национальных правительств 690 миллионов долларов, причём Канада недавно пообещала 40 миллионов, однако собранных денег всё ещё очень мало, ибо, по словам представителей коалиции, для победы над COVID-19 нужно два миллиарда долларов. CEPI участвует в финансировании разработки восьми вакцин, надеясь, что по меньшей мере три из них будут одобрены регулирующими органами для всеобщего применения.
Согласно политике справедливого доступа, которой придерживается CEPI, при появлении безопасной и эффективной вакцины её следует сделать доступной в первую очередь «тогда и там, когда и где это необходимо для прекращения вспышки или ослабления эпидемии, независимо от платёжеспособности населения». Однако, отмечает Вайнтрауб, эта звучащая очень благородно декларация оставляет в тени важную проблему: ни один из двух миллиардов долларов, которые надеется собрать CEPI, не предназначен для распространения вакцин против коронавируса. Более того: помимо разработок, курируемых CEPI, есть ещё более семидесяти других разработок и на сайтах этих разработок никаких чётких заявлений о необходимости справедливого доступа нет.
В таком случае, следует ли считать эту «глобальную гонку» за вакциной ещё и гонкой против коронавируса? А может, всё это следует расценивать как гонку за лидерство, участники которой — страны и фармацевтические компании?
«Я, наверное, слишком молода и наивна, но мне хочется верить, что конечная цель этой глобальной гонки — здоровье людей, — говорит Элдер. — Мой опыт работы в сфере глобального здравоохранения подсказывает мне, что зачастую речь идёт о том, кто первым выйдет на рынок, чтобы монопольно контролировать цену, а кто должен будет покупать. Я пытаюсь абстрагироваться от этого опыта».
В настоящее время Элдер, хотя живёт в США, где сейчас наихудшая вспышка COVID-19, чувствует себя находящейся в привилегированном положении. «У меня есть возможность физически дистанцироваться. Я ежедневно читаю, используя свой компьютер. Мне продолжают перечислять мою зарплату. На данный момент я в числе тех людей, которым вакцина пока не нужна».
Многие канадцы могут считать себя столь же счастливыми. Но это не значит, что они согласятся ждать, пока все остальные не пройдут вакцинацию — особенно тогда, когда деньги Оттавы дадут результат, и канадские учёные окажутся среди тех, кому удалось создать безопасную и эффективную вакцину.
Как бы то ни было, раз уж поставка является проблемой, не могут ли исследователи, первыми создавшие вакцину, просто-напросто поделиться её рецептом в интернете — совершить прекрасный акт альтруизма, чтобы во всех уголках мира было налажено производство этой вакцины и весь мир оказался вакцинированным в кратчайшие сроки?
«Не могут, — отвечает Гердц, исследователь из Университета Саскачевана, — ибо весь процесс разработки вакцины строго контролируется [национальными] регулирующими органами». Компании и исследователи должны продемонстрировать, как и где идёт изготовление вакцины, какие используются процессы, ферментеры и материалы, откуда берутся материалы, какая у вакцины формула, как заполняются и запаиваются стеклянные ампулы и какие имеются остановки на пути к потребителю. Гердц добавляет, что если сделать рецепт доступным для всего мира, возникнут проблемы, связанные с качеством и ответственностью. «Если кто-то не соблюдает контроль качества и допускает загрязнение продукта, кто будет отвечать? Кто понесёт ответственность?»
Даже если компании будут игнорировать права в сфере интеллектуальной собственности и патенты на желанную повсюду вакцину против коронавируса, как поступила компания Beijing Mabworks в случае с ZMapp, проблема поиска производителей, способных выполнять заказы для всей планеты, останется. «Такая способность не сидит в каком-то месте, дожидаясь, когда она понадобится, — говорит Луи Баррето (Luis Barreto), бывший вице-президент по политике иммунизации и научных исследований вакцинного подразделения французской биофармацевтической компании Sanofi. — Тем, у кого она есть, нужно производить в больших количествах и другие вакцины для детей или взрослых».
А ещё надо учитывать усиление международной напряжённости, которое пандемия превратила в первоочередную проблему. По сообщениям СМИ, в марте министры иностранных дел стран «Большой семёрки» отказались от совместного заявления по COVID-19 из-за того, что требование США называть этот вирус уханьским встретило сопротивление. Тем временем государственные СМИ Китая распространили по всему миру ложные истории, согласно которым COVID-19 был разработан в американской лаборатории по созданию биологического оружия и доставлен в Ухань солдатами США, принявшими участие в проведённых там военных играх. (В США нет программы создания биологического оружия, а вот лаборатория биологической защиты действительно есть).
По мнению Фидлера из Совета по международным отношениям, если Китай победит в гонке за вакциной против коронавируса и окажется её единственным обладателем, он станет контролёром, осуществляющим глобальное управление доступом к этой вакцине. «И китайцы смогут с невозмутимым видом заявить, что Африка получит вакцину раньше, чем Соединённые Штаты, — говорит Фидлер. — Хотя они преподнесут своё решение как акт справедливости, с политической точки зрения, оно окажется [по отношению к американцам] сродни ядовитому укусу. США, несомненно, истолкуют это как попытку использовать вакцину в качестве оружия. Вот что вызывает у меня беспокойство».