Сейчас редакция АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ находится на раскопках в Брянской области и, публикуя фотографии с места событий, ежедневно читает комментарии: «Кого копаем? Уже много сокровищ нашли?» Стоит оговориться сразу: копаем мы не «кого», а «что». Так вот, о том, что же ищет экспедиция, рассказал руководитель экспедиции, научный сотрудник Отдела палеолита ИИМК РАН, кандидат исторических наук Александр Очередной.
А. Соколов. Александр, так что мы копаем здесь?
А. Очередной. Копаем мы памятник, который является одним из крупнейших памятников среднего палеолита в Центральной и Восточной Европе — Хотылёво I. Это его общее наименование, не совсем верное, но принятое в литературе с его открытия, с первой публикации. Хотылёво — село в 18 км от Брянска. Памятник был открыт в конце 50-х годов благодаря активной деятельности брянского краеведа, в будущем археолога Фёдора Михайловича Заверняева, сотрудника Брянского краеведческого музея, который изучал это место в течение 4 лет. Почему Хотылёво I? Потому что тот же Фёдор Михайлович, спустя совсем немного лет, в 1968 году, нашёл памятник Хотылёво 2, тоже очень известный, но принадлежащий другой археологической эпохе, развитому верхнему палеолиту, эпохе граветта. Хотылёво I и Хотылёво 2 располагаются в 700 метрах друг от друга, на одном и том же правом берегу Десны.
Памятник Хотылёво I отражает несколько разных этапов очень длительной эпохи, которая тянется на протяжении сотен тысяч лет — эпохи среднего палеолита. На территории Русской равнины она пока достоверно представлена только поздними памятниками.
Добавлю к вопросу о том «что мы ищем», что мы проводим комплексное исследование. Мы не изучаем что-либо одно — каменный инвентарь, либо кости, либо геологию. Мы изучаем всё сразу. С нами работает несколько исследователей. Мы археологи, с нами сотрудничают геологи, палеопочвоведы, палеоботаники, палеозоологи.
А. Соколов. Кто здесь когда-то жил? Неандертальцы?
А. Очередной. Эти культурные слои были оставлены среднепалеолитическим населением, так сказать честнее. Очень хочется сказать, что это были именно неандертальцы. Но, строго говоря, у нас нет оснований для этого, потому что на территории Восточной Европы, кроме Крыма и Кавказа, нет пока ни одной антропологической находки, связанной с неандертальцами, которая залегала бы в среднепалеолитических слоях. В Крыму и на Кавказе есть. Это знаменитые находки в Краснодарском крае, в Адыгее, в Мезмайской пещере, в Баракаевской пещере. Там были обнаружены несколько неандертальцев, в частности, двое детей в Мезмайской пещере. В Крыму это великолепные находки в Киик-Кобе, Заскальной и т. д. На Русской равнине их нет.
Единственный среднепалеолитический памятник, который содержит антропологический материал — это Рожок I. Находится он прямо на берегу Азовского моря, недалеко от города Таганрога. В этом году наша группа там работала. Я могу сказать, несмотря на то, что памятник считался утраченным, уничтоженным Азовским морем, нам удалось найти новый участок. Это значит, что памятник жив и, конечно, нуждается в продолжении изучения. Новый участок — это фрагмент верхнего культурного горизонта стоянки Рожок I. Николай Дмитриевич Праслов, который исследовал этот памятник в начале 60-х годов прошлого века, обнаружил на нем шесть культурных горизонтов. В четвертом горизонте был найден зуб, причем зуб этот, похоже, не неандертальский. И это единственная находка останков человека в среднепалеолитическом культурном слое на всю Русскую равнину. Поэтому жили тут неандертальцы, или сапиенсы, являются ли эти индустрии продуктом изготовления неандертальского человека, либо это какой-то другой вид… После появления денисовца и нынешнего бума открытий, связанных с палеогенетикой, можно фантазировать до бесконечности. Нужно иметь какой-то фактический материал, пока его нет.
Традиционно — да, эти изделия, их изготовление и вообще такой набор способов обработки камня связывают с неандертальским человеком. Почему? Потому что в Западной и Центральной Европе рядом с останками неандертальцев находили изделия тех типов, которые принято относить к среднему палеолиту.
А. Соколов. И какие отличительные черты у этих изделий?
А. Очередной. Среднепалеолитические технологии — это особый мир. Если мы будем говорить о палеолите, учтите, что это самая длительная эпоха в истории человечества. Возраст самых ранних памятников по последним данным составляет чуть ли не 3 миллиона лет. То, что устоялось в науке — это 2,5 миллиона лет. То есть эта эпоха начинается 2,5 миллиона лет назад и заканчивается примерно 12 — 8 тысяч лет назад. И это не весь каменный век, это только древнекаменный век, палеолит. Это гигантский период времени, от которого в нашем распоряжении остались только каменные и реже костяные индустрии, больше по большому счету ничего. Хотя, безусловно, человек обрабатывал дерево, шил из кожи какие-то одежды. Человек изготавливал укрытия — ветровые заслоны, а позже более сложные жилые конструкции. Это гигантский промежуток времени, в течение которого человек научился делать практически всё то, что он делает сегодня. Научился думать так, как он думает сегодня, по тем же парадигмам, за исключением единственной особенности: у него просто не было того объёма информации, которым мы сегодня обладаем. Мозг у человека заработал именно в течение палеолита. Работает до сих пор. Иногда, конечно, с погрешностями.
Возвращаясь к вопросу: среднепалеолитические технологии — это особые способы обработки камня ударом, предполагающие получение серийных заготовок из особых преформ, которые называются нуклеусами. Нуклеус (или ядрище) — это изделие из любой отдельности породы, пригодной для расщепления, то есть целенаправленного раскалывания. Нуклеусы специально изготавливали таким образом, чтобы получать сколы нужных пропорций, нужной формы. В течение среднего палеолита человек довёл до совершенства процесс получения серийных заготовок. Получили дальнейшее развитие различные типы орудий — наборы разнообразных скребел, остроконечников, ножей, человек довёл до совершенства изготовление двусторонне обработанных орудий.
В палеолите они возникают очень рано, еще в одну из самых загадочных эпох нижнего палеолита — в ашéле. В среднем палеолите человек активно развивает то, что было придумано в нижнем палеолите. Возникают и новые технологии. За период примерно в 200 тысяч лет развились, конечно, не с нуля, сотни технологических цепочек, о которых мы сейчас не имеем никакого представления. Почему? По очень простой причине: у нас ничего от этого не осталось. У нас остался только камень. Редкие памятники среднего палеолита имеют культурный слой, похожий, например, на верхнепалеолитические памятники, типа различных памятников в Костёнках, Авдеевских стоянок, Павлово. Все это знаковые стоянки, которые исследуются десятилетиями и столетиями. Богатейший культурный слой, где есть всё, например, серийные изделия из кости. При этом современные технологии позволяют узнать то, что ещё 10-15 лет назад было совершенно нереально. Реконструируются какие-то вещи по тлену, по мельчайшим остаткам частиц различных волокон, которые археологи выявляют с помощью специального оборудования, крайне аккуратно обращаясь с находками и самим культурным слоем. Прогресс методов работы со слоем сейчас таков, что не исключено, что из культурных слоёв среднего палеолита мы тоже скоро начнём получать более полную информацию о той жизни, которой жили эти люди. Например, следы того, что они использовали большое количество разнообразных органических материалов. Такие находки, безусловно, уже есть. Мало того, их все больше и больше, накопление идет с высокой скоростью. Но, пока они единичны и не составляют серий. Для накопления этих материалов нужно время, оборудование и четко организованная, планомерная работа. А также стремление их найти. Поэтому Хотылёво I — это тот памятник, который, я надеюсь, будет исследоваться непрерывно в течение десятков лет. Получение полной комплексной информации — это как раз и есть основная цель исследований. Поэтому то, что мы здесь делаем, только начало длительного процесса исследований.
А. Соколов. А почему так сложно найти здесь чьи-либо кости?
А. Очередной. Кости сложно найти по двум причинам: или костей нет, или их не там ищут. В нашем случае костей нет. У первооткрывателя этого памятника, Федора Михайловича Заверняева, были находки костей крупных млекопитающих мамонтовой фауны в том слое, который сейчас считается нижним культурным слоем Хотылёво I. В более поздних слоях кости попадаются очень редко, и они, как правило, представляют собой практически труху. Это может быть связано со специализацией стоянки — с тем, что, в основном, это были различные мастерские по обработке камня. Люди сюда приходили, скорее всего, чтобы изготавливать каменные орудия. Они не приходили сюда ради охоты и последующей разделки добычи. Они не приходили сюда для основания долговременных сезонных или более длительных поселений. Специализация памятника как мастерской была установлена, в целом, еще в 1960-е годы. Пока она подтверждается. Очень важным признаком различных мастерских является их расположение в непосредственной близости от выходов подходящего сырья или прямо на этих выходах. В Хотылёво человек приходил в разные эпохи, потому что у него под ногами всегда был довольно качественный меловой кремень. Человеку было легко этим воспользоваться.
Сейчас памятник изучается в тестовом режиме, несмотря на то, что изучение длится уже семь сезонов, приходится признать, что это всё ещё тестовый режим. Это дело совсем не быстрое. Он завершится тогда, когда мы закончим собирать основную аналитическую информацию, когда результаты геологических исследований позволят нам получить адекватное представление о строении памятника, условиях накопления основных культурных горизонтов и степени их сохранности, когда мы сравним эти данные для разных частей памятника… Памятник не маленький, он очень протяженный, прослеживается вдоль русла Десны минимум на 800 метров. И это разведанная площадь, на самом деле он, безусловно, больше. Первая наша задача — соединить разные участки памятника, о которых мы уже знаем, друг с другом. Соединить стратиграфию, чтобы получить более-менее единую картину: как проходило осадконакопление на этих участках — быстро или медленно, а следовательно, какова особенность сохранности слоёв. После этого мы будем вскрывать уже более крупные площади и заниматься изучением структур в различных культурных слоях.
А. Соколов. 40 тысяч лет назад, какая здесь была фауна?
А. Очередной. Хочу сказать, что время было тяжёлое. Возраст памятника, скорее всего — от 37—38 тысяч лет до 50 тысяч лет. Не исключено, что немножко древнее. Сам процесс датирования памятника только начался и очень далек от завершения. Пока мы можем сказать, что это эпоха, которая соответствует кислородно-изотопной стадии 3. Что такое КИС или OIS 3? Это время, которое изобиловало колебаниями климата, причём они были глобальными. Выживали те виды, которые могли быстро подстроиться под этот ритм. В течение нескольких десятков лет могло быстро похолодать, а потом резко потеплеть. И так постоянно. Когда мы смотрим на климатические кривые, перед нами последовательность очень динамичных изменений. Причём пиковые точки этих колебаний не находятся на одинаковом уровне. То есть, могло сильно похолодать, резко немножко потеплеть, потом опять потеплеть уже сильней, потом опять сильно похолодать. Это время существования так называемого мамонтового фаунистического комплекса. Это, конечно, мамонт, бизон, благородный олень. В старых коллекциях Хотылёво I фауна была изучена неплохо. Но её очень мало. А немного выше по течению, в Бетово — этот среднепалеолитический памятник тоже относится к стадии OIS 3, но уже к её границе с более поздней стадией OIS 2 — фауны больше. Это то время, когда начинает сильно холодать. Тут фауна меняется, появляются полярные виды. И вот в Бетово, например, есть шерстистый носорог, сурки, песцы — то, чего нет в Хотылёво I. Хотылёво I — потеплее и пораньше, Бетово попозже, похолоднее, но тоже средний палеолит.
А. Соколов. А какая находка здесь самая значительная?
А. Очередной. Самые значительные находки на Хотылёво I — с 60 х годов — это, конечно, серия удивительных изделий из раскопок Федора Михайловича Заверняева, у нас таких находок пока нет, но мы надеемся, что будут. Изделия называются особым немецким термином «кайльмессер» (нем. Keilmesser), которое обозначает клиновидный нож. Это ассиметричное обушковое двухсторонне обработанное орудие с выразительными лезвийными кромками, изготовленными, как правило, с особым вниманием, тщательно. Серия этих изделий из Хотылёво I пока не имеет аналогов на Русской равнине вплоть до Сухой Мечётки (это памятник среднего палеолита, который находится на северной окраине города Волгограда) с востока, а с запада — это Кёнигсауе (нем. Königsaue), это тоже крупный среднепалеолитический памятник, который расположен в Саксонии. Хотылёво I и Кёнигсауе можно назвать братьями-близнецами. Они очень похожи и временем существования разных слоев, и проблемами, связанными с культурной многослойностью, и погребенными почвами, и так далее, и археологическими индустриями. Но в Кёнигсауе есть значительное отличие — там много фауны. В Хотылёво I фауны мало. Видимо, причина — какая-то характеристика тех почв, в которых откладывались культурные слои. Скорее всего, почвы здесь не способствовали хорошей сохранности кости.
А. Соколов. Нас постоянно спрашивают о том, как археологи находят, где именно копать…
А. Очередной. Вы знаете, в большинстве случаев находки случайны. И эту стоянку в Хотылёво нашли случайно. Но, как говорил персонаж из популярного мультфильма: «всякая случайность — не случайна». По-разному находят. Кто-то может идти и споткнуться о бивень мамонта, который обнажился в свежевырытой бульдозером дороге — так мы нашли новый участок памятника Костёнки-16. Кто-то проходит мимо выкопанной местным населением глинокопной ямы, в борту балки на окраине села, и находит там культурный слой среднего палеолита — появляется стоянка Носово (обнаруженная д.и.н. В.Е. Щелинским), великолепный памятник, с выразительными изделиями и полностью сохранившейся структурой культурного слоя. Кто-то предпринимает планомерные разведки, находит различные памятники абсолютно разных эпох, и параллельно с этим находит серию палеолитических стоянок: Рожок, Герасимовка и т. д. — всё, что нашёл Николай Дмитриевич Праслов в северном Приазовье. Кто-то осуществляет геологические работы, связанные с какими-то великими стройками, и случайно что-то находит. Обращается к археологам. Так была найдена Сталинградская стоянка (стоянка Сухая Мечётка, упомянутая ранее). Где-то издавна, в течение столетий, люди находят кости крупных животных. Потом это всё в итоге превращается в Костёнковско-Борщёвский палеолитический район, который известен тем, что в Центральной и Восточной Европе, это, наверное, самое крупное скопление памятников верхнего палеолита.
Где-то есть пещеры. Пещеры это очень просто: пришёл в пещеру, поставил шурф, и в 70 случаях из 100 что-то нашёл. В 30 случаях — пошёл в другую пещеру ставить шурф. Ну или грот, навес — то же самое.
Это очень индивидуально, никаких закономерностей особых нет. Конечно, есть специальные методы, которым учат даже на кафедрах археологии, как осуществлять разведку, на что обращать внимание. Должен быть определённый кругозор у людей, надо знать, где искать, где больше вероятность найти, а где меньше. Например, если есть подходящее сырьё для изготовления орудий, то в этом регионе имеет смысл проводить очень серьёзные разведки. Если такого сырья нет — то можно уже смотреть на геологию, геоморфологию, на миллион разных факторов. Если есть погребённые почвы, имеет смысл искать.
А. Соколов. Что такое погребённые почвы?
А. Очередной. Это древняя почва, которая не контачит с современной дневной поверхностью.
А. Соколов. Почему там надо искать?
А. Очередной. Там имеет смысл искать, потому что это поверхность, которая была оптимальной для жизни. Это была почва. Совсем не факт, что там была какая-то стабильная поверхность, и мы эту поверхность теперь ловим. Ведь прошли тысячи лет, почвы бывают разные. Как правило, то, что мы видим на разрезе — коричневые, чёрные полосы — это почва совсем не в том виде, в котором она была когда-то. Но всё-таки вероятность что-то в ней найти существует. Вероятность больше, чем, например, в простом береге из песка. Если это пески, там найти что-то можно, но это будут случайные находки, перенесённые водой, иногда на огромные расстояния. Тут уже о степени сохранности чего-то, кроме конкретной находки, речи вообще не идёт. Это называется «аллювиальные отложения». Памятники в аллювиальных отложениях существуют, но они всегда под огромным вопросом.
Есть памятники на небольших бережках. Нижний слой Хотылёво I, который мы сейчас расконсервируем, это как раз такой слой, сформировавшийся на берегу реки. Почему люди выбрали этот бережок и остановились на нем на некоторое время — не всегда ясно. А вот когда это привлекательное для стоянки с точки зрения палеогеографии место, где есть погребённые почвы, и это связано с пересечённым рельефом, то тогда вероятность найти что-то повышается.
А. Соколов. А как близко к жилищам располагались эти древние мастерские? Если есть такие данные, то может, можно найти и начать копать то место, и выкопать кости…
А. Очередной. Вы знаете, выкопать кости — это не самоцель для нас. Мы осуществляем комплексное исследование. Кость — это, конечно, неплохо. Но я бы предпочёл выразительную каменную коллекцию большому количеству костей.
Ситуация вот в чем. Никто никогда не гарантирует вам того, что вы знаете парадигму перемещений среднепалеолитических людей. Вот в верхнем палеолите уже полегче. Потому что материала побольше, и знаем мы побольше. А средний палеолит и нижний — только-только начинают появляться работы, которые говорят о том, как эти люди могли перемещаться, как они вообще жили. То есть что значит — жили? Это не значит, во что они были одеты, как охотились, мыли ли они руки перед едой, как они делали орудия — но какова была парадигма перемещений этих групп? Были ли какие-то закономерности? Или как им взбредало в голову, так они и действовали. И оказывается, что закономерности были. Перемещение всегда зависело от источника сырья и от места охоты. Но дело не только в месте охоты, а в том, что есть разные стоянки, связанные с охотничьей деятельностью, так называемые kill-sites, где осуществлялось убийство животных, и butchering-sites (это стоянки, где животных разделывали). И уносили с собой наиболее востребованные части туши. Мало того, не забывайте, что в зависимости от сезона, от времени года всё это могло меняться, и эти насиженные точки менялись. Чуть потеплело, какие-то лошади откочевали куда-то. Точка, где лошадей всегда забивали, где всё это происходило часто, где уже отложился культурный слой, забывается. Народ перекочёвывает вслед за животными на другое место. А точка, где они брали сырьё, осталась. Ведь место выхода кремня не кочует вместе с лошадьми. Меняется система поведения. И вот сейчас современными методами это всё ловится. Но это должно быть исследование, направленное специально на выявление их перемещений, называется функциональный анализ стоянок (не путать с функциональным анализом орудий). Анализ не одного, а именно системы памятников, для какой-то конкретной локальной области. Для этого нужно эту область концентрации памятников разработать на составляющие. В первую очередь получить датировки стоянок и выстроить последовательность их заселения. Во вторую очередь, одинаковыми методами изучить разные по типу стоянки, которые там находятся и выявить их функциональную специфику. Это очень не быстро делается. Обоснование того, что скопление костей — это не просто естественная куча или пищевые отходы, а именно конструкция, сооружение — это отдельная задача для специалистов, одного впечатления здесь недостаточно. И когда весь этот огромный массив данных будет собран, тогда уже можно о чем-то начинать говорить. А так пока что это всё только фантазии о том, что если есть мастерская, то рядом должно быть и поселение.