В России сейчас в актуальную повестку то и дело попадают вопросы и события, связанные с религией. На фоне бурного развития технологий и науки, гуманизации общества очередная истерия вокруг мощей или закон, направленный против права выражать религиозные и антирелигиозные убеждения, выглядят дико и начинают пугать.
О том, чего ожидать от государства, законодательно ограничивающего критику религии, и почему в российском обществе стало опасно быть атеистом, XX2 ВЕК поговорил с Александром Владиленовичем Араповым, религиоведом, доктором философских наук, профессором института заочного экономического образования Воронежского государственного университета, экспертом Единой дискуссионной площадки Совета при Президенте РФ по модернизации экономики и инновационному развитию России.
XX2 ВЕК. Здравствуйте, Александр Владиленович!
Если наблюдать за ситуацией с религиями в России и мире и помнить об основных событиях в истории религиозных течений, возникает вопрос: почему именно в авраамических культах мы встречаем «священные войны», крестовые походы, инквизицию, джихад, преследование инакомыслящих? Азиатские религии, такие как индуизм, буддизм, даосизм, менее активны в этом плане.
Александр Владиленович Арапов. Преследования инакомыслящих, принудительное насаждение государственных религий были везде. Известен индуистский правитель, который тысячами сажал на кол джайнов, считая их еретиками. Просто в европейской культуре раньше пришло осознание, что все это нехорошо и неправильно. Поэтому в Европе стали об этом говорить, заострять внимание на таких фактах. Идея свободы совести возникла в эпоху Реформации и стала по-настоящему влиятельной в эпоху Просвещения. То, что на Западе стало объектом острой критики, на Востоке ещё долго считалось в порядке вещей.
XX2 ВЕК. Представители «исторических конфессий» в сегодняшней России, как правило, достаточно аккуратны в выборе выражений, когда говорят друг о друге, но, когда заводят речь о так называемых «сектах», «деструктивных культах», что называется, ни в чём себе не отказывают. Но насколько «неофициальные» культы, действительно, деструктивны? Говорят, попадая в секту, индивид теряет индивидуальность. Но нечто похожее мы видим и в некоторых, вполне официальных, психологических тренингах, в тюремных и военных институтах. Любому понятно, что, попадая в общину «официальной» религии, человек также рискует стать жертвой психологического подавления — как в любом другом заидеологизированном замкнутом иерархическом коллективе с более или менее жёстким регламентом поведения. В истории, в литературе, в СМИ — масса тому примеров. Выходит, между «сектами» и «официальными» культами в этом смысле нет особенной разницы?
А. А. Сразу надо сказать, что юридического смысла в Российской Федерации термин «секта» не имеет. В законе «О свободе совести и о религиозных объединениях», действующем в РФ, есть определения религиозной организации и религиозной группы, а такого типа религиозного объединения как «секта» — нет. Далее — в этом же законе перечислены основания для снятия с регистрации религиозной организации или запрета деятельности религиозной группы. Опять-таки, такого основания: «потому, что это секта» — в законе нет. Такие понятия, как тоталитарная секта и деструктивный культ в последней четверти XX века получили широкое распространение в среде протестантских апологетов. Действительно, в этот период популярность традиционного протестантизма в Европе и Северной Америке резко упала, церковные здания приходится даже сдавать в аренду. Зато новые религиозные движения стали приобретать всё больше последователей и стали рассматриваться «конфессиями-старожилами» как опасные конкуренты. Фундаменталистские апологеты пустили в ход и такие средства, как навешивание оскорбительных ярлыков типа «деструктивный культ» и «тоталитарная секта». Словосочетания «тоталитарная секта» (totalitarian sect) и «тоталитарный культ» (totalitarian cult) в английском языке первоначально использовались для описания политических, а не религиозных движений. В 1930-е гг. и позднее так называли фашизм и коммунизм. Примерно с 1960-х годов их стали использовать для обозначения различных негосударственных групп и идеологий, в том числе, религиозных. В применении к религиозным объединениям эти термины имеют скорее публицистический, чем научный характер. Те списки признаков «тоталитарных сект», которые предлагаются «сектоборцами», крайне расплывчаты. Под них можно подвести кого угодно и что угодно. Это инструмент политической борьбы, а не научного анализа. Есть собственно научный термин — «новые религиозные движения», который не несёт оценочной окраски.
XX2 ВЕК. Куда приведёт нас политика «духовного» диктата в России? Долго ли сможет РПЦ удерживать лидирующие позиции? Не станет ли пресловутый закон о «защите чувств верующих» одним из самых больших просчётов симпатизантов православной церкви?
А. А. Те, кто прибегает к административному ресурсу в борьбе с оппонентами, не понимают, как они вредят самой православной церкви. Обратимся к истории. В 1917 г. авторитет господствующей церкви во всех слоях населения был крайней низок, это отмечали все объективные исследователи. Интеллигенция не знала о православии элементарных вещей (несмотря на обязательный «Закон Божий» в гимназиях). Простые люди стояли в храме в шапках, плевали на пол во время богослужения и т. д. Если бы было иначе, то антирелигиозная политика большевиков не имела бы никакого успеха. На протяжении советского периода Русская православная церковь приобрела огромный авторитет именно как гонимая церковь. В годы гонений был написан чудесный цикл стихов Бориса Пастернака на евангельские темы (вошёл в «Стихотворения Юрия Живаго»). Православную церковь уважали даже интеллигенты-атеисты — как легальную оппозицию официозу. «Не та вера истинная, которая мучит, а та, которую мучат» — эту народную пословицу цитировал ещё Николай Лесков в XIX веке. В период перестройки гонения на православную церковь, слава богу, прекратились. Но зачем самим становиться в позицию гонителей? Вместо того чтобы требовать запретить кружки Свидетелей Иеговы, эффективнее было бы организовать православные кружки по изучению Библии и донести о них информацию до всех интересующихся. В России, если будет выбор между иеговистским и православным кружком, подавляющее большинство выберет православный.
XX2 ВЕК. Почему провалились попытки ввести уроки основ религии в школах? Может, всё же можно говорить о здравомыслии основной массы населения России? Но тогда как объяснить безумные очереди к мощам?
А. А. Причина тут не столько в здравомыслии, сколько в том, что для большинства тех, кто считает себя православными, православное вероучение совершенно не интересно. Их восприятие религии скорее магическое. Можно сказать, что до христианства как учения они не дошли, а остановились на уровне «естественной религиозности». Что такое «естественная религиозность»? Если человеку предстоит хирургическая операция или хотя бы экзамен, у него возникает желание кому-либо помолиться или совершить какой-либо магический обряд. Для этого никакие уроки религии не нужны. Если человек не знает толком никакой религиозной или магической системы, он сам придумает какие-то свои обряды или фетиши. В Москве на станции метро «Площадь революции» есть скульптура пограничника с собакой. И студенты перед экзаменом трут нос этой собаки, чтобы получить хорошую оценку. Координатор движения «Архнадзор» А. В. Можаев даже обратился в начале 2014 года к руководству метрополитена и в Департамент культурного наследия с просьбой защитить скульптуры. Бывает, что в часы пик у собачьего носа выстраивается очередь, и, если раньше нос просто блестел, то теперь он начинает терять форму. По старой религиоведческой классификации это относится к «первобытным формам религии», но оказывается, что это также самая современная форма религии.
XX2 ВЕК. Секуляризируется ли вообще российское общество? Сколько времени должно пройти, чтобы оно стало вполне светским?
А. А. Эпоха секуляризации реально началась ещё в СССР. Причём ключевую роль в этом играли не антирелигиозные меры властей, а общий процесс перехода от традиционного общества к индустриальному. Я проиллюстрирую эту идею на примере Воронежской области. Ситуация в Воронежской области является типичной для областей центральной России. Посмотрим на таблицу, в которой отражена динамика основной обрядности по Воронежской области в 1965—1985 гг. Указаны проценты от общего числа родившихся, умерших и вступивших в брак. За 1965 год сведения приведены только по первому полугодию. Поскольку сравниваются процентные соотношения, а не абсолютные цифры, в данном случае это не является существенным.
| 1965 | 1978 | 1985 | |
| Крещение | 41,6 | 38,4 | 34,7 |
| Отпевание | 74 | 63,7 | 55,6 |
| Венчание | 3,7 | 2,2 | 2,2 |
Н. С. Хрущёв, как известно, проводил агрессивную антирелигиозную кампанию. Ставилась задача полного искоренения религии и церкви. Эта кампания включала как административные меры, так и массированную атеистическую пропаганду. К сожалению, нет возможности установить число крещений и отпеваний на момент начала хрущёвского правления. В это время в храмах обязательного учёта крещений не велось, а уполномоченные не имели права требовать точных цифр от настоятелей и других церковных должностных лиц. Возможно, какая-то статистика собиралась органами госбезопасности, но к ней доступа в настоящий момент нет. Но такие цифры, как стопроцентное отпевание умерших в трёх районах области, рост в 1963—1965 гг. числа отпеваний по области на 10% и крещение более половины родившихся детей в шести районах в 1965 году, сами по себе говорят о провале антирелигиозной кампании. При Л. И. Брежневе накал антирелигиозной борьбы существенно снизился. Атеистическая пропаганда велась, но носила в значительной мере формальный характер. В целом сохраняли силу административные нормы, принятые в предыдущий период, однако, давление на церковные структуры со стороны государственных органов значительно уменьшилось. Согласно приведённым выше данным с 1965 г. по 1985 г. религиозность постепенно, небольшими темпами снижалась. Можно предполагать, что в основную роль в этом процессе играла не атеистическая пропаганда, а общая секуляризация жизни, завершающийся переход от аграрного к модернизированному обществу. Сейчас есть тенденция развернуть этот процесс в обратном направлении — от секуляризации к архаизации. Однако восстановить традиционное общество с его мировоззрением невозможно, какие бы фантазии по этому поводу не строились. О конкретных сроках говорить сложно, но в любом случае, это процесс необратимый.
XX2 ВЕК. Есть ли внутри РПЦ прогрессистские группы и течения, призывающие к модернизации, к определённым уступкам секуляризирующемуся обществу? Или же церковные власти расправляются с подобными проявлениями инакомыслия.
А. А. Расправы всё-таки не было, но было более или менее жёсткое давление, ограничение деятельности отдельных внутрицерковных групп. Их терпят, главным образом, для демонстрации зарубежным партнёрам в качестве примера либерализма и прогрессизма. Церковный «мэйнстрим», несомненно, консервативен. Ещё патриарх Алексий I сформулировал позицию РПЦ: «Консервативная церковь в консервативном государстве». Конечно, государство во времена Алексия I было консервативно совсем в другом смысле, чем сейчас, но консерватизм и тогда и сейчас больше востребован церковью, чем модернизм.
XX2 ВЕК. А как обстоят дела с остальными религиозными течениями в России, в том числе и с «неофициальными»?
А. А. Недавно вступил в силу так называемый «закон Яровой», пакет поправок к федеральным законам, который, помимо прочего, усиливает регулирование религиозно-миссионерской деятельности. Принимался этот закон в основном для борьбы с ваххабизмом и радикальным исламом, но едва ли он помешает настоящим террористам, которые привыкли действовать подпольно. Зато для того, кто желает миссионерствовать легально, новый закон означает бюрократизацию религиозной деятельности. У миссионеров теперь должны быть при себе все разрешающие документы, а на книгах, листовках и других предметах, которые они распространяют, должна быть специальная маркировка. Нарушителям грозит административный штраф. Я думаю, пакет Яровой создаёт проблемы уже действующим, зарегистрированным религиозным организациям — они должны выписывать бумаги на миссионерскую деятельность своим членам — в конкретном месте, в конкретное время. Это лишняя бюрократия, создание бумаг с колотушками. Попутно «нарушителем» этого законодательства может стать кто угодно. Пострадали не только «Свидетели Иеговы». Попал под суд, в частности, представитель зарегистрированного религиозного объединения кришнаитов, который не имел при себе соответствующих бумаг от своей организации. Но, надо отметить, что этот кришнаит в итоге был оправдан.
XX2 ВЕК. Мало кто говорит о притеснении атеистов в России. Почему сегодня открытые заявления об атеизме часто вызывают удивление и непонимание?
А. А. Я бы, всё-таки, вспомнил, что совсем недавно атеизм был частью официальной идеологии. Атеисты в СССР были в роли притеснителей, а не притесняемых. И надо сказать, что советский атеизм к началу 1990-х полностью проиграл борьбу за умы и сердца людей. Когда началась Перестройка, люди видели именно в религии и церкви оазис свободомыслия. Теперь вся система государственной пропаганды развернулась в противоположную сторону. Если «традиционная» религиозность провозглашена важнейшей «скрепой» российской государственности, то, по такой логике, атеист расшатывает скрепы государства.
XX2 ВЕК. Можно ли говорить о дискриминации атеистов в современной России?
А. А. Это зависит от региона, от конкретной организации, конкретного начальника. В целом, быть Свидетелем Иеговы или кришнаитом опаснее, чем быть атеистом.
XX2 ВЕК. Почему россияне так опасаются атеизма и критического мышления? Не мешает ли это нормальному развитию общества и его переходу к постиндустриальной фазе?
А. А. Ещё в XVIII веке Иммануил Кант написал классические строки:
«Просвещение — это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине. Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по собственной вине — это такое, причина которого заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого. Sapere aude! — имей мужество пользоваться собственным умом! — таков, следовательно, девиз Просвещения».
Но критическое мышление само по себе не возникает. Его надо целенаправленно формировать в процессе образования. Это достаточно сложный процесс. И даже в развитых постиндустриальных обществах критическое мышление — это удел сравнительно небольшого круга интеллектуалов. Наличие критического мышления в постиндустриальном обществе — это и признак принадлежности к элите, и необходимое условие вхождения в неё.
XX2 ВЕК. Многие люди в нашей стране, равно как и за рубежом, начинают искать себя в экзотических для европейской культуры культах. Начиная с 60-х гг. в западном мире крайне популярен дзен-буддизм, кришнаизм, йога. Есть мнение, что весь этот интерес к Востоку чисто ритуальный, подражательный, так как человек западного склада ума не способен понять основополагающие категории восточной религиозной философии. Так ли это? И понимают ли их сами азиаты?
А. А. В 60-х годах прошлого века на Западе произошло разочарование в традиционной христианской религиозности. Возникает массовый интерес к восточной духовности. Тут же появились, так сказать, экспортные варианты восточных традиций. Шрила Прабхупада предложил экспортный вариант вайшнавизма, Махариши Махеш Йоги — мантра-йоги, Судзуки — дзен-буддизма и т. д. Всех их отличает сокращение ритуала, сведение к минимуму изучения метафизики и классических текстов. Упор делался на поисках экзотических образов, необычных переживаний. Неофиты с Запада хотели больше восхищаться непохожими на привычное христианство традициями, чем всерьёз понимать их. Впрочем, и на Востоке изучение религиозной философии и медитация — удел немногочисленного меньшинства. Для большинства буддистов и индуистов религиозная практика состоит в ритуалах и пожертвованиях духовенству и монашеству.
Йога как метод укрепления здоровья — это вообще идея XX века. Такая оздоровительная йога возникла при дворе майсурского махараджи под влиянием западной гимнастики. Кришна Раджа Вадияр IV заинтересовался английской военной гимнастикой. Там английский войска стояли, и, можно сказать, под его окнами солдаты делали упражнения. При дворе сформировалась группа уже местных инструкторов, которые обучали английской гимнастике. Они даже составили по этой гимнастике руководство на санскрите. Махараджа поручил им обучать своих сыновей, но всё же он считал, что нужна гимнастика с индийской спецификой. Он поручил своему придворному философу свами Тирумалаю Кришнамачарье разработать индийскую национальную гимнастику. К этому моменту уже существовало руководство по английской гимнастике на санскрите. Кришнамачарья взял тексты по йоге, пообщался с шиваитскими аскетами, руководство по английской гимнастике тоже использовал. В результате и сформировалось то, что на Западе стало известно как хатха-йога.
XX2 ВЕК. Какая польза государству в России от поддержки религии? И зачем, в свою очередь, религии нужна государственная опека?
А. А. Вопрос о значении для государства поддержания религиозности в народе был чётко сформулирован ещё Вольтером в споре с Бейлем, который считал, что может существовать государство, состоящее из атеистов.
«…Может ли существовать атеистический народ? Мне кажется, что нужно проводить различие между собственно народом и обществом философов, стоящих над народом. Совершенно очевидно, что во всех странах для черни необходима крепкая узда и что, если бы под управлением Бейля находилось всего пять или шесть сотен крестьян, он не преминул бы возвестить им вознаграждающего и карающего Бога. … Мне думается, что, когда таким образом вопрос рассмотрен в его отношении к обществу и политике, спор окончен».
В наши дни конфессии, которые могут претендовать на статус традиционных, предпочитают, вместо кропотливой работы по привлечению людей, получать прихожан в готовом виде от государства: через школу, армию и т. д. Но надо вспомнить старую народную мудрость: «Невольник — не богомольник».
XX2 ВЕК. Общество в мире развивается от простого к сложному, улучшаются условия жизни, происходит гуманизация, и всё это сопровождается процессом секуляризации, ростом числа атеистов. Не означает ли это, что гуманизация и секуляризация — взаимозависимые процессы?
А. А. На Западе термин «секулярный гуманизм» и является синонимом атеизма. Слово «атеизм» в Европе в своё время воспринималось как что-то ругательное, а «секулярный гуманизм» — как более позитивный и нейтральный термин. Поэтому атеист на вопрос о его религиозной принадлежности, скорее всего, ответит: «Я — секулярный гуманист» или, проще, «Я — гуманист». Если термин «гуманизм» используется без какого-либо прилагательного, то он, чаще всего означает «секулярный гуманизм». Причём «секулярными гуманистами» называют себя, так сказать, «воинствующие атеисты». Человек, которому просто безразличны религиозные вопросы, скажет: «Я — агностик».