Уже существующий препарат теоретически способен защитить женщин, находящихся в репродуктивном возрасте, от бесплодия, являющегося следствием лечения онкозаболеваний.
Женщины, которые перенесли радиотерапию или получали определённые химиотерапевтические препараты, часто становятся стерильными. По данным исследования, проведённого в 2006 г. на базе Weill Cornell Medicine, приблизительно 40% всех выживших после рака молочной железы сталкиваются с преждевременным нарушением функции яичников и сопутствующим бесплодием.
Женщины появляются на свет с пожизненным «запасом» ооцитов или незрелых яйцеклеток. Однако ооциты — одни из самых уязвимых клеток в организме, поэтому в результате лечения рака они часто погибают.
В журнале Genetics было опубликовано новое исследование, проведённое под руководством Джона Шименти (John Schimenti), профессора отделений биомедицинских наук, молекулярной биологии и генетики (Departments of Biomedical Sciences and Molecular Biology and Genetics) Корнеллского университета (Cornell University). Работа была основана на предыдущем исследовании от 2014 г., авторы которого обнаружили белок CHK2, активирующийся при повреждении ооцитов радиацией.
В норме CHK2 запускает механизм уничтожения ооцитов с повреждениями ДНК — это необходимо для предотвращения появления на свет детей с генетическими мутациями. Однако когда учёные вывели линию мышей, не способных к синтезу этого белка, их ооциты сохранились, «отремонтировали» свою ДНК, и в итоге у подопытных животных родились здоровые мышата.
Новая работа была посвящена изучению химических веществ, способных ингибировать сигнальный путь белка CHK2.
«Существующие ингибиторы сигнального пути CHK2 — и в этом есть определённая ирония — разрабатывались для лечения рака. Однако оказалось, что в этом качестве они не слишком эффективны», — рассказывает Шименти, ведущий автор исследования. Дав мышам один из этих препаратов, учёные смогли воспроизвести эффект «выключения» соответствующего гена CHK2. Ооциты сохранили способность к созреванию, и у подопытных животных родились нормальные мышата.
«Есть одно серьёзное опасение, — продолжает Шименти. — Хотя облучённые ооциты и смогли превратиться в здоровых детёнышей, возможно, что эти детёныши унаследовали «спящие» мутации, которые проявятся через поколение или два. Дело в том, что мы вмешались в важный природный механизм «контроля качества», предназначенный борьбы с мутациями. Чтобы досконально разобраться в последствиях этого вмешательства, потребуется секвенирование генома».
Сегодня, если женщина нуждается в опасном для ооцитов лечении (например, в химиотерапии), она может заморозить яйцеклетки или даже ткань яичников и сохранить их таким образом. Однако этот подход заставляет пациенток откладывать лечение, что может быть сопряжено с риском для жизни. Кроме того, когда резерв ооцитов истощается (а в результате изъятия клеток или ткани это происходит быстрее), наступает менопауза и сопутствующие ей гормональные и физиологические изменения.
Авторы работы подчёркивают, что до внедрения результатов в клиническую практику ещё далеко. «Поскольку физиология мышей и людей отличается, необходимо провести ещё немало исследований для определения оптимальной дозировки. Но уже сейчас ясно, что мы доказали принципиальную возможность эффективности нового подхода», — добавляет Шименти.
