Суд Европейского союза постановил: доказать вред вакцин в суде можно, но для этого придётся очень постараться. Чтобы прививку признали «дефектной», придётся привести множество случаев, когда болезнь развивалась вскоре после вакцинации, показать, что состояние здоровья резко поменялась и что в семье и у родственников заболевание не встречалось. И сделать это можно даже в том случае, если научного консенсуса о связи между прививкой и развитием болезни нет.
Недавно западные СМИ запестрели заголовками вроде «Прививки можно обвинять в развитии болезней без научных доказательств» и «Наука больше не спасёт вакцины от суда». Чтобы разобраться в этой истории, придётся начать с самого начала. Гражданину Франции, некоему М. В. (M.W.), в декабре 98 — июле 99 сделали три рекомендуемые прививки от гепатита B. В августе у него начались проблемы со здоровьем, а в 2000 году М. В. поставили диагноз «рассеянный склероз» (РС). Шесть лет спустя он и его семья подали в суд на производителя вакцины, компанию Sanofi Pasteur — истцы заявляли, что развитие аутоиммунного заболевания спровоцировала прививка.
М. В. и его родственники опирались на французские законы и существующие судебные прецеденты. В частности, гражданский кодекс Франции говорит: для того, чтобы призвать производителя к ответственности, достаточно доказать наличие ущерба, дефекта продукции и причинно-следственной связи между дефектом и ущербом. К тому же за несколько лет до того Кассационный суд страны установил прецедент, согласно которому причинно-следственную связь можно установить на основе «серьёзных, специфичных и последовательных презумпций».
На практике это выглядело так: региональный суд принял во внимание, что до прививки очевидных проблем со здоровьем у истца не было, рассеянным склерозом никто в семье не болел, а симптомы появились вскоре после вакцинации. Судья решил, что этих фактов достаточно, чтобы доказать причинно-следственную связь и в 2009 году вынес решение в пользу М. В. Однако апелляционный суд отменил его, приводя следующие аргументы: согласия по поводу связи вакцин и РС среди учёных нет, национальные и международные органы здравоохранения её отрицают, причина развития склероза неизвестна, а отсутствие больных РС родственников — скорее правило, чем исключение и наблюдается в 90% случаев.
Истцы решили обжаловать это решение в высшей судебной инстанции — Кассационном суде. А Кассационный суд приостановил слушания и обратился за советом в Суд Европейского союза. Судья хотел знать:
- вправе ли он на основании доказательств истца признать, что вакцина была дефектной и вызвала развитие болезни, если связь между препаратом и заболеванием не подтверждается научными исследованиями;
- не нарушает ли это закон ЕС об ответственности за качество выпускаемой продукции.
Европейский суд подтвердил, что в отсутствие убедительных научных работ можно пользоваться другими, косвенными доказательствами. Если человек заболел вскоре после вакцинации, в семье аналогичное заболевание не встречалось, а кроме того, достоверно известны множество подобных случаев, судья может вынести решение в пользу истца, говорится в решении суда.
Однако это не значит, что М. В. автоматически выиграл дело: суд ЕС вынес предварительное решение, в котором разъяснил положения закона, но конкретный вердикт остаётся за французами. Кассационный суд может прислушаться к доводам М. В., но сделает ли он это на практике — вопрос открытый. Европейский судья также отметил, что каждый конкретный случай нужно рассматривать отдельно, и универсальных доказательств, которые бы автоматически подтверждали причинно-следственную связь, не существует. Никто не запрещает производителям опровергать заявления обвинителя, опираясь на научные исследования, а бремя доказательства по-прежнему лежит на истце.
У части экспертов решение Европейского суда вызвало серьёзные опасения. «На основе этих критериев вы можете доказать, что компенсации заслуживает человек, у которого после сэндвича с арахисовым маслом развилась лейкемия», — сказал в интервью The New York Times педиатр Пол Оффит (Paul Offit). «Если многие европейские суды начнут признавать продукты дефектными на основе редких побочных эффектов, это может очень серьёзно изменить ситуацию», — вторит ему Жан-Себастьян Боргетти (Jean-Sébastien Borghetti) из парижского Университета Пантеон-Ассас (фр. université Panthéon-Assas). «Очень огорчает, что у них настолько смехотворно низкая планка для доказательства причинно-следственной связи», — прокомментировал Оффит. «Доказывать, вызывает ли одно явление другое, должны учёные, а суды — не научные учреждения», — добавил он.