Диагностировать редкое заболевание очень сложно. Поиск же метода лечения может занять годы попыток и ошибок. Однако недавно, благодаря удачному совмещению научных знаний и инновационной технологии, ребёнок с синдромом Бахмана—Баппа прошёл путь от определения полного перечня симптомов до значительного исцеления всего за 16 месяцев.
Статья, отражающая этот молниеносный результат, опубликована в журнале с открытым доступом eLife.
Более 25 лет Андре Бахман (André Bachmann), профессор педиатрии в Колледже медицины человека Мичиганского государственного университета (Michigan State University College of Human Medicine), изучал ген ODC1. Этот ген и его белковый продукт ODC, который производит полиамины, имеют решающее значение для выживания клеток и способствуют многим процессам развития, включая мышечный тонус и двигательные навыки у детей.
Благодаря исследованиям Бахман также узнал, что препарат дифторметилорнитин, или DFMO, уже успешно применялся и был одобрен Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (Food and Drug Administration, FDA) для лечения других заболеваний, связанных с проблемами с ODC, таких как африканская сонная болезнь и гирсутизм (избыточный рост терминальных волос у женщин и детей по мужскому типу). Он также изучался в клинических испытаниях рака толстой кишки и детской нейробластомы.
В 2018 году у Калеба Баппа (Caleb Bupp), медицинского генетика из детской больницы Хелен ДеВос (Helen DeVos Children’s Hospital) в Гранд-Рапидс и клинического доцента кафедры педиатрии и развития человека в Колледже медицины человека Мичиганского государственного университета, появилась необычная пациентка. Симптомы трёхлетней Марли Бертоуд включали большой размер головы, полное выпадение волос, низкий мышечный тонус и задержки в развитии. Она не могла держать голову, самостоятельно питаться, ползать или общаться.
Когда Бапп провёл секвенирование экзома (часть генома, представляющая экзоны, т.е. участки ДНК, копии которых составляют зрелую РНК; секвенирование экзома — действенный метод диагностики генетических заболеваний) Марли, он обнаружил мутацию в гене ODC1. Бапп вспомнил презентацию Сурендера Раджасекарана (Surender Rajasekaran), врача детской реанимации и доцента кафедры педиатрии и развития человека в Колледже Мичиганского университета, и Бахмана об ODC1 и связался с ними.
Мутация гена ODC1 Марли привела к тому, что в её организме накопилось много белка ODC. Бахман знал из предыдущей работы, что DFMO деактивирует белки ODC.
— Мы не можем остановить накопление белка ODC в её организме, но можем сделать его неактивным,
Бапп был воодушевлен результатами предыдущего исследования Бахмана, показавшего, что DFMO безопасен и имеет минимальные побочные эффекты для пациентов, особенно детей. С согласия своей семьи Марли начала принимать DFMO в 2019 году. Это было первое одобренное FDA исследование для лечения одного пациента с мутацией ODC1 с помощью DFMO.
— С момента открытия синдрома до получения пациенткой первой дозы препарата прошло менее двух лет. Обычно это происходит не так быстро,
Пока Бахман, Бапп, Раджасекаран и семья Берту ждали, когда DFMO подействует, список симптомов Марли получил официальное название синдрома Бахманна—Баппа от Online Mendelian Inheritance in Man, доступной онлайн базы данных человеческих генов и генетических расстройств.
С тех пор как Марли начала принимать DFMO, она добилась огромного прогресса. У неё появился мышечный тонус, что означает, что она может держать голову, есть с ложки и ползать, но самым заметным признаком успеха стал рост новых волос на всей голове.
— Это поразительно. Когда я впервые увидел её фотографию, я не мог поверить, что за год у неё выросло столько волос и она смогла самостоятельно спуститься на санках с горки,
Внешний прогресс был многообещающим, но Бапп хотел пойти дальше и узнать больше о внутренних изменениях, происходящих в организме Марли в результате лечения DFMO. Бапп связался с компанией Metabolon, специализирующейся на медицинских технологиях, которая разработала инструмент для выявления биологических маркеров редких заболеваний и реакции на лечение.
Технология от Metabolon позволила исследовать образцы крови Марли до и во время лечения, чтобы узнать, как именно метаболизм её организма отреагировал на терапию DFMO.
— Не существует обычного лабораторного теста, который можно было бы сделать, чтобы посмотреть на это, поэтому работа с Metabolon дала нам такое окно в биохимию Марли, которое было бы невозможно в противном случае. То, что мы увидели в цифрах, совпало с тем, что мы наблюдали своими глазами — её тело менялось и внутри».
Результат того, что происходило внутри тела Марли, подтвердил, что DFMO работает, и был не менее впечатляющим, чем то, что происходило снаружи.
— Сейчас Марли использует язык жестов, а раньше она не могла общаться. Мое сердце растаяло, когда она впервые смогла дать мне «пять»,
