В мире искусства и арт-коллекционирования растёт популярность недавно появившегося направления, получившего название NFT-art, или, по-русски, искусство на основе невзаимозаменяемых токенов. Речь о цифровых произведениях, подлинность которых подтверждена особым видом криптографических токенов, каждый экземпляр которых уникален. Особо восторженные журналисты говорят даже об «NFT-революции» — на фоне мартовских сообщений о том, что аукционному дому Кристи (Christie’s) удалось продать NFT-произведение за ранее немыслимые для «цифры» деньги — 69,3 миллиона долларов. Это, если забыть о кассовых сборах снятых на «цифру» фильмов с цифровыми же спецэффектами, самое дорогое произведение цифрового искусства за всю историю. Также это первое цифровое произведение, проданное на Кристи, и третье по цене произведение искусства вообще, проданное при жизни художника (если учитывать инфляцию — четвёртое).
Автор рекордного произведения — криптохудожник Бипл (Beeple), настоящее имя Майк Винкельманн (Mike Winkelmann). Он создаёт цифровые изображения уже 13 лет, и его нашумевшее произведение — «накопительное», своего рода мозаика из работ «первых 5000 дней» творчества.
В «арт-крипту» поверили многие. На участие в торгах за работу Бипла заявилось 353 человека. Порог цены в миллион долларов был пройден уже в первый час торгов.
После такого ошеломительного успеха Бипла на Кристи десятки музеев и коммерческих брендов направили усилия своих кураторов и криэйторов на работу с NFT-искусством или чем-то похожим. Большинство инициатив, правда, пока на подготовительном этапе. Известно, например, что на NFT-рынок собираются выйти и Taco Bell, с произведениями на тему техасско-мексиканской кухни, и Playboy, и даже McDonald’s. Эта сеть закусочных создала несколько NFT-артов на тему блюд своего меню, но не пытается продавать их, а разыгрывает среди подписчиков страниц в социальных сетях. Проект на сегодняшний день реализуется локально, во Франции, и перспективы его туманны.
В России выставку NFT-арта проведёт Государственный Эрмитаж. На сайте музея сообщается, что отдел современного искусства начал работу по подготовке мероприятия в рамках проекта «Эрмитаж 20/21».
«Эрмитажный проект станет первым в России выставочным исследованием в области искусства NFT-токенов и их использования в художественной сфере, что сегодня является наиболее актуальной повесткой в области современного искусства. Невзаимозаменяемые токены стали новой формой закрепления права на произведение искусства с помощью технологии блокчейн, которая позволяет установить однозначный контроль за авторскими и владельческими правами», — говорится в сообщении.
О дате проведения выставки пока информации нет.
«Невзаимозаменяемые» — что это значит?
Важное отличие невзаимозаменяемых токенов от криптовалютных единиц — собственно невзаимозаменяемость. Это не то же самое, что уникальность.
Технически говоря, бумажный рубль тоже уникален. У него есть уникальный номер, банкнота уникальным образом изнашивается, на ней могут быть чьи-то пометки, её мог держать в руках какой-то известный человек. Таким образом, это в некотором смысле уникальный предмет (например, для коллекционирования).
Тем более уникален каждый отдельный биткоин, и есть возможность проследить весь его путь, до «рождения» включительно, а также участие конкретного биткоина в конкретных транзакциях и т.п. Однако по номиналу один рубль равен другому рублю, а один биткоин — другому биткоину. В этом смысле они принадлежат к классам предметов, единицы внутри которых взаимозаменяемы. Вы можете заменить все банкноты и монеты в вашем кошельке на другие монеты и банкноты, и, при сохранении номинальной суммы, ничего не потерять. При этом вполне возможно, что какие-то из утраченных или приобретённых вами в результате такого обмена монет или банкнот могут иметь коллекционную ценность, о которой вы понятия не имеете. И именно поэтому все рубли в вашем кошельке взаимозаменяемы. Для вас. Но не для коллекционера, который мог бы оказаться на вашем месте.
Биткоины, равные друг другу по номиналу, также формально взаимозаменяемы, но в криптовалютном сообществе встречаются люди, озабоченные историей отдельных биткоинов. Для них эти конкретные биткоины — невзаимозаменяемы.
То есть, невзаимозаменяемость — субъективна и в некоторой степени связана с потребительской стоимостью. То же, насколько невзаимозаменяемость может считаться свойством, закреплённым за тем или иным предметом на рынке, зависит, в частности, от представленности на рынке предметов с такой же потребительской стоимостью.
Формально невзаимозаменяемые токены — это уникальные криптографические единицы в блокчейн-системе, привязанные к неким активам: произведениям искусства (как цифрового, так и «реального»), объектам недвижимости и др. Они подтверждают права собственности и уникальность, а также содержат разнообразные метаданные. В частности, невзаимозаменяемый токен может быть привязан к участку земли. И в том смысле, что это конкретный участок в конкретном месте с конкретными координатами, фигурировавший в конкретных сделках и соседствующий с конкретными природными и инфраструктурными объектами, — он уникален, но на большом рынке недвижимости это всего лишь один из тысяч участков в шесть соток по 1,2 млн рублей. В последнем смысле он вполне взаимозаменяем, даже если в какой-то блокчейн-системе ему соответствует non-fungible token. В то же время к какому-нибудь из крупнейших и знаменитейших исторических бриллиантов, например, к «Звезде Африки» или к «Орлову», понятие заменяемости не применимо, независимо от того, участвуют или нет в обслуживании этих камней какие-то блокчейн-системы.
К невзаимозаменяемости цифровых активов, в том числе произведений искусства, тоже есть немало вопросов. Конкретно, если воспринимать произведение изобразительного искусства как нечто, предназначенное для визуального восприятия, то нет разницы, смотрим мы на NFT-оригинал, подлинность которого подтверждена токеном, или же на «пиратскую» копию, визуально до пикселя идентичную: видим мы одно и то же. Но тут мы подходим к концепции «подлинности» как таковой, не только в плане цифрового искусства. Ведь даже если выполнить очень хорошую «твёрдую» копию «Ночного дозора» Рембрандта, на старом холсте, красками подходящего состава, в нужный размер, правильно состарить и вообще сделать всё так, что только настоящие эксперты смогут отличить её от оригинала, она всё равно не будет равна оригиналу. Хотя для большинства возможных зрителей никакой разницы и не будет. «Подлинность», даже если речь о визуальных искусствах, — это не только о том, что мы видим, но и о том, что знаем.
Ещё один пример. В системах цифровой дистрибуции игр (Steam и т.п.) есть разнообразные «ачивки», наградные цифровые карточки за разные достижения в разных играх. К ним не привязаны никакие токены, они даже отдалённо не уникальны, но их можно продавать в системе. И их продают. И покупают. Казалось бы, если ты сам всё равно не проходил эту игру или не достиг в ней таких уровней, которые дают право на получение вот этого пучка пикселей, зачем тебе его покупать? Нравится тебе картинка, скопируй её, сохрани на диск и наслаждайся. Но нет. Людям важно не то, как эта картинка выглядит (большинство из них выглядят, по большому счёту, никак, смотреть не на что), а то, что она в системе. Это не просто набор пикселей, а значок, который кто-то заработал, а кто-то купил (после чего у того, кто его заработал, его не стало). Только в системе он имеет некую «подлинность».
Теперь представим, что это не просто значок «10 тысяч убитых гоблинов», а значок с уникальным криптографическим идентификатором, включённый в распределённый реестр и сопровождаемый метаданными о том, кто его заработал, когда, кому и за какую валюту продал.
Потребительская стоимость (отличная от нуля, а желательно — высокая), метаданные, история, включённость в систему, принятие правил игры — вот элементы, важные для существования NF-токенов доказательного владения цифровыми активами, для того, чтобы какие-то цифровые предметы могли считаться невзаимозаменяемыми, чтобы NFT-art мог быть предметом коллекционирования и нишей рынка.
