Дискуссии по поводу того, какая часть света играла ключевую роль в становлении наших предков, ведутся уже больше 200 лет. Каждое открытие в палеоантропологии — начиная от описания неандертальца в XIX веке, и заканчивая последними датировками находок в Джебель-Ирхуд (Марокко) — добавляло штрихи к общей картине, но споры лишь разгорались с новой силой.
Поскольку древнейшие останки, относимые к сапиенсам (Омо, 195 тыс. лет, и Херто, 160 тыс. лет), найдены на Востоке Африки, в течение десятилетий гипотеза восточноафриканской прародины считалась наиболее обоснованной. Однако передатировка гоминид из Марокко в 2017 г. удревнила их вдвое — до 300 тыс. лет — и мгновенно сместила акцент на африканский север. Начались даже разговоры — не сказать, чтобы хорошо обоснованные — о том, что «вид Homo sapiens появился на 100 тыс. лет раньше».
Авторы нового обзора в Science, известные антропологи, пытаются разобраться в миграциях сапиенсов за пределы Африканского континента, прежде всего в Азию. Ведь через Азию, судя по всему, проходили пути первопроходцев, заселивших затем Европу, Океанию, Австралию и обе Америки. В последние годы на тему древних миграций накопилось много новых и, порой, противоречащих друг другу данных.
Согласно устоявшейся концепции, Homo sapiens возник в Африке, а весь Свет заселил в результате единственной большой миграции, произошедшей около 50 тыс. лет назад. Были, конечно, и более ранние попытки покорения Евразии — свидетельство тому стоянки древних сапиенсов в Леванте — но эти миграции закончились неудачей, их участники не оставили потомков. Такую простую картину подтверждали исследования генетиков. Учёные, оценивавшие разнообразие современного человечества, приходили к выводу, что примерно 50—60 тыс. лет назад все современные неафриканские ветви отделились от африканского «корня». Гипотезу поддерживали и данные археологов, которые фиксировали в Евразии переход от среднего к верхнему палеолиту чуть позже указанной даты.
Однако не так давно подняла голову другая версия: согласно ей, главному «исходу» предшествовал ряд расселений в начале позднего плейстоцена, 130 — 80 тыс. лет назад. Сведения о следах таких ранних миграций поступали от археологов, ведущих раскопки в Юго-Восточной Азии, на территории Китая, на островах в Индийском океане. (Некоторые из таких открытий — челюсть из пещеры Жижен на юге Китая, возрастом 100 тыс. лет; человек из Там Па Линг в Лаосе, 46—63 тыс. лет; зубы из Лида Аджер на Суматре, 68 тыс. лет). О том, что след этих ранних миграций может остаться в геномах современных людей, сообщали и генетики. Так, недавнее исследование показало, что около 2% генома современных папуасов досталось им от каких-то древних мигрантов — и я сейчас не о денисовцах (см. L. Pagani et al., Genomic analyses inform on migration events during the peopling of Eurasia. Nature 538, 238—242 (2016). doi: 10.1038/nature19792; pmid: 27654910)
Существуют и иные концепции расселения современного человека, но они обоснованы гораздо более скромно. Сейчас наибольшей поддержкой пользуется всё-таки модель главной экспансии, случившейся не ранее, чем 60 тыс. лет назад, но с добавлением нескольких более скромных миграций в Азию, произошедших на десятки тысяч лет раньше. И конечно, не забудем о метисации сапиенсов с «аборигенами» — неандертальцами в Европе, денисовцами и ещё непонятно с кем в Азии. Данных о смешениях наших предков с архаичными людьми накапливается всё больше. В геноме кроманьонца из Пештера-ку-Оасе (Румыния, около 40 тыс. лет назад) специалисты нашли целых 9% неандертальской примеси. Значит, метисация имела место всего несколько поколений назад. Мы теперь знаем, что и неандертальцы смешивались с денисовцами (это не странно, ведь в Денисовой пещере нашли неандертальские кости). Некоторые специалисты предполагали даже, что хоббиты с острова Флорес тоже имели метисное происхождение.
Как происходило взаимодействие между разными видами людей (оставим в стороне половой вопрос)? Обменивались ли они знаниями? Здесь тоже картина меняется. В классической модели «верхнепалеолитической революции» люди современного типа пришли в Евразию с полным комплектом навыков и технологий, принесли с собой пластинчатую и микролитическую техники, украшения и искусство, орудия из кости. Эта концепция лучше всего разработана для археологии Западной Европы. Однако существует множество исключений — украшения и костяные орудия использовались неандертальцами до прихода кроманьонцев, а некоторые неандертальские культуры претендуют на роль «переходных». Так что кто с кем делился знаниями — это вопрос. Применима ли модель верхнепалеолитической революции за пределами Европы — ещё больший вопрос. В связи с этим снова можно вспомнить Денисову пещеру: слой номер 11, в котором найдены останки денисовцев, содержит находки костяных орудий и украшений, пластины и другие артефакты, которые полагалось бы отнести к верхнему палеолиту. В Юго-Восточной Азии очень рано появляется наскальная живопись, специализированные орудия для рыбной ловли. А находка «процарапанной» раковины на Яве, возрастом 500 тыс. лет, позволяет предполагать, что зачатки искусства были даже у питекантропов.
Какими путями шли миграции?
Сейчас специалисты рассматривают два наиболее вероятных маршрута, по которым люди вышли из Африки: первый, северный, по суше с севера Египта на Синайский полуостров и второй — южный, вплавь через Баб-эль-Мандебский пролив, в южную часть Аравийского полуострова. Пролив Баб-эль-Мандеб сейчас составляет около 20 км в ширину, а в ледниковый период мог сужаться до 5 км. Противоположный берег виден и сейчас. Тем более люди могли наблюдать его, когда уровень моря был заметно ниже. Тем не менее, для переправы нужны были какие-то плавсредства. Поэтому всё-таки вероятней путь на Синай — это единственный сухопутный мост, связывавший Африку и Евразию. Двигаясь далее этим северным маршрутом, люди могли достичь восточного Леванта. Доказательства таких миграций — уже упоминавшиеся Схул (120 тыс. лет) и Кафзех (90 тыс. лет), а также сходство археологических культур Леванта и Северо-Восточной Африки. Правда, затем следы людей в Леванте исчезают на десятки тысяч лет — потому многие и считают ближневосточных ранних сапиенсов «тупиковыми».
Двигаясь же южным путём, вдоль юга Аравийского полуострова, люди могли миновать Персидский залив, пройти по побережью Индостана, добраться до Индонезии и, преодолев ряд водных преград, достичь Австралии. Южный путь подтверждается некоторыми генетическими исследованиями, однако археологические свидетельства берегового маршрута очень скудны. Более надёжны доказательства расселения по территории Аравийского полуострова и юга Азии со стороны Синая, без привязки к берегу. Традиционным контрдоводом считается смещение береговой линии — в ледниковые эпохи уровень моря был на 100 м ниже современного, с тех пор берег в некоторых областях сдвинулся на сотни километров, и древние береговые стоянки оказались под водой. Однако в некоторых частях побережье Индийского океана очень высокое и крутое — там смещение берега не могло быть значительным. Раскопки археологов на шельфах и высоких берегах не привели к успехам — гипотетические береговые стоянки не найдены. Так что сейчас версия береговых миграций выглядит не слишком убедительной. Археология говорит в пользу маршрутов в глубине материка, где древним людям была доступна разнообразная дичь и пресноводные водоёмы. Археологические памятники подходящего возраста в Индии, Китае, Лаосе, Филиппинах — все находятся вдали от побережья.
Когда же нога первопроходцев ступила на земли Евразии? Как ни удивительно, в Европу сапиенсы пришли позже, чем в Азию и даже, возможно, позже, чем в Австралию. Может, кроманьонцам мешали неандертальцы? Самые древние находки сапиенсов в Европе — челюсть из пещеры Кент в Англии и зубы из Кавалло (Лошадиной пещеры) в Италии — датируются 41—44 тыс. лет.
Недавнее исследование археологов отодвинуло дату заселения Австралии до 60 тыс. лет назад — такие даты получились для слоёв памятника Мадьедбебе на севере континента, хотя эти результаты удовлетворили не всех специалистов, а человеческих костей на стоянке не найдено. Тем не менее, учитывая очень ранние находки на островах Индонезии, заселение Южного континента 60 тыс. лет назад уже не кажется фантастикой.
45 тыс. лет назад сапиенсы уже покорили Сибирь, и только 20—15 тыс. лет назад первые колонисты появляются в Новом Свете. Сенсационные находки и уточнения их возраста продолжаются, однако показательно, что в последнее десятилетие даты ключевых этапов расселения наших предков радикально не изменились.
Остаются и другие вопросы. Что стало с людьми в Азии после взрыва супервулкана Тоба на Суматре 74 тыс. лет назад? Известно, что это страшное извержение вызвало похолодание на всей планете, и в радиусе сотен километров вокруг всё живое должно было вымереть. Многие учёные полагали, что азиатские популяции гоминид (будь то сапиенсы или кто-то другой) не перенесли этой катастрофы. Однако исследования археологов говорят о том, что некоторые группы людей в Индии продолжали существовать и после извержения, хотя численность их и упала.
Итак, более 100 тыс. лет назад маленькие группы смелых охотников-собирателей двинулись из Африки на восток, дошли до Леванта, добрались до Китая и, в итоге, даже приплыли в Австралию. Часть их потомков вымерла, часть была поглощена более обширной волной поздних мигрантов — лишь слабый след безымянные первопроходцы оставили в генофонде современного человечества.
Ещё полвека назад взгляды многих «искателей прародины» были с надеждой устремлены на Азию. Хотя за последовавшие годы многочисленные находки в Африке, революционные открытия генетиков и археологов сместили вектор внимания, Азия по-прежнему остаётся источником важных знаний, без которых невозможно понимание нашего происхождения.