Согласно результатам зефиркового эксперимента (также известного как эксперимент Маршмеллоу, от англ. marshmallow — зефир), трёхлетние дети, которые выбирают отложенное, но большее вознаграждение, показывают в дальнейшей жизни лучшие результаты, чем дети, которые выбирают меньшее вознаграждение сейчас. В недавних исследованиях было показано, что эта гипотеза, считавшаяся верной долгое время, неверна.
Ребёнок трёх лет сидит за столом, перед ним на тарелке лежит одна зефирка. Ему говорят: «Если ты подождёшь 15 минут и не съешь эту зефирку, мы дадим тебе ещё одну». Примерно так проходит эксперимент, описанный стэнфордским учёным Вальтером Мишелем (Walter Mischel). Учёный долгое время (с 1960-х до 1990-х) наблюдал детей-участников эксперимента. Он пришёл к выводу, что дети, которые могли «отложить» удовольствие, потом в жизни показывали лучшие результаты — лучше сдавали образовательные тесты, устраивались на работу с большей зарплатой.
Такой результат поражает воображение. Однако не расстраивайтесь, если ваш ребёнок в три года сразу съедает первую зефирку и не дожидается второй, — результаты эксперимента в недавнем его повторе были опровергнуты.
Учёные из Нью-Йоркского университета (New York University, NYU) резонно засомневались в валидности результатов Мишеля: у него была очень небольшая выборка, 90 детей, и многие ходили в детский сад при Стэнфордском университете (Stanford University). Тайлер Уоттс (Tyler Watts) и коллеги решили взять 900 детей из разных социальных групп. Они руководствовались критериями этничности, расы, образования родителей и достатка семьи и пришли к выводу, что способность откладывать удовольствие на потом коррелирует с уровнем доходов семьи: чем он больше — тем более охотно дети соглашались подождать. Также было доказано, что внутригрупповая разница не имеет значения: даже если ребёнок из богатой семьи решил съесть зефирку сразу, у него будет примерно такая же вероятность преуспеть в жизни, как и у тех, кто её не съел. И наоборот, если ребёнок из бедной семьи откладывал поедание зефирки на потом, то у него будет в среднем не больше шансов, чем у других людей из группы, показывать хорошие результаты.
Стоит отметить, что как «хорошие результаты», так и уровень достатка и образованности семьи измерялись согласно формальным социологическим критериям. Чтобы оценить родителей, исследователи смотрели, как те реагируют на поведение ребёнка, сколько книг или гаджетов у них в доме, сколько они зарабатывают и на какой должности работают. Чтобы оценить успех детей, использовались их результаты образовательных тестов, уровень полученного потом образования.
Причин, почему дети из бедных семей показывают видимость слабой силы воли, может быть несколько, но главная заключается в том, что у них нет уверенности в словах взрослых и в стабильности жизни вообще. Когда мама обещает завтра купить какую-то вкусную вещь ребёнку, у неё может завтра не быть на это денег, — и ребёнок будет обманут. Поэтому довольно логичным выглядит его стремление съесть сейчас то, что есть, — может быть через 15 минут зефирку просто уберут со стола, а не дадут вторую, вопреки обещанию.
Почему дети из богатых семей показывают в среднем лучшую силу воли? Они ничем не рискуют, так как дома их ждёт пакет зефирок или что-то другое вкусное, поэтому они соглашаются на правила игры. Но есть ещё одно интересное наблюдение. Не очень состоятельные родители более склонны к небольшим вознаграждениям — они чаще покупают сладости и потакают сиюминутным желаниям детей, потому что они не могут позволить потакать их более затратным «хотелкам». Когда ребёнок говорит «я хочу поехать в Диснейленд», можно отвлечь его внимание покупкой конфеты. Богатые же родители купят ребёнку билет в Диснейленд вместо конфеты, и он будет ждать этой поездки.
Маленькие вознаграждения делают жизнь более выносимой. Как говорит другое исследование, даже когда у подростков из бедных семей нет денег на еду и надо много работать, чтобы эти деньги заработать, они часто покупают новую одежду, краску для волос и т. д. Это позволяет чувствовать себя лучше уже сейчас.
Эксперимент с зефирками не один не прошёл проверку временем, и, возможно, мы можем говорить о кризисе повторения психологических экспериментов.