Билл Макшей (Bill McShea) хватается за живот в припадке заразительного смеха, когда я задаю ему вопрос, который уже месяцами адресую биологам, защитникам природы и работникам зоопарков: «Так что там с пандами?»
«Взгляните на неё, — говорит он, указывая на снимки, прикреплённые к стенке его кабинета в Смитсоновском институте биологии охраны природы (Smithsonian Conservation Biology Institute, SCBI), Фронт-Роял, штат Вирджиния, на которых он радостно прижимает к груди детёныша панды. — Она чертовски мила. Здесь вы должны воскликнуть: “Она настоящая? Разве они и впрямь так выглядят?”»
Розовощёкий очкастый биолог Макшей провёл последние два десятка лет, посвятив часть своих исследований пандам, включая ежегодные паломничества в Китай для изучения естественной среды обитания вида и сотрудничества с местными защитниками природы. Если на него чуть надавить, он сознаётся в более глубоком увлечении менее известными существами, которые водятся в той же местности, — азиатским чёрным медведем, такином, хохлатым оленем — но Макшей не испытывает никаких затруднений, понимая, что речь пойдёт именно о пандах, столь близких сердцам всех остальных. Достаточно одного взгляда на фото, видео, или GIF с пандой, чтобы понять, в чём секрет.
С этими круглыми ушками, пушистым мехом, приплюснутой мордочкой, упитанным брюшком и с этими неподражаемыми, чёрными, как уголёк глазами, нетрудно понять, почему люди по всему миру без ума них. Однако всё громче раздаются голоса «диссидентов», которые открыто и активно ненавидят панд.
Их возмущает то, как очаровательные черты этого существа позволили ему отвлечь на себя слишком много нашего экологического сознания, высасывать огромные средства и затмить собой участь других исчезающих видов. Попытки спасти гигантских панд от исчезновения — это неоправданно дорогие, трудные и затратные по времени старания. Достичь этого, как уже поспешили заявить некоторые специалисты в данной сфере, попросту невозможно. «Они вегетарианцы!», «Да они просто ничтожества в сексе!», «Они рожают только одного детёныша за год!» — утверждают панда-скептики, настаивая на том, что панды должны быть брошены на вымирание, а мы тем временем сконцентрируем наши усилия на более вероятных кандидатах на сохранение.
В своей сути, эта дискуссия поднимает острую проблему в теории консервации природного разнообразия. Нам ни за что не удастся спасти от вымирания каждый из видов, таким образом, перед нами возникает тяжёлая дилемма. Как определить, куда именно прилагать наше время, внимание и деньги? Какие виды пройдут квалификацию, а каким суждено стать историей? Вид, который размножается из последних сил и численно сокращается в дикой природе, похоже, маловероятный кандидат, особенно если его единственная заслуга — это карикатурная очаровательность.
Но, на самом деле, когда вы погружаетесь в экологическую реальность, доводы в пользу отказа от усилий, направленных на спасение панд, не выдерживают критики. Преимущества сохранения вида, о котором люди уже заботятся, многочисленны, включая и то, что одни виды оказывают эффект своеобразного зонтика для других, пусть и менее динамично, но так же вымирающих видов, которые обитают в единой с пандами среде, например, для тех же такинов — дюжих, покрытых мехом буйволоподобных существ, занесённых в Красную книгу. Независимо от того, любите ли вы панд или ненавидите, достаточно присмотреться к проблеме чуть внимательнее, чтобы стало абсолютно ясно: если мы не можем спасти панд, мы ничего не можем спасти.
***
До прихода человека с пандами всё было в порядке. Хоть этот вид и являлся редким во все времена, доисторический ареал обитания панд был огромен. Ископаемые останки панд были найдены по всей Юго-Восточной Азии: конечно же, в Китае, но также в Лаосе, Мьянме, Вьетнаме и Таиланде. Даже по мере развития Китая и роста его населения ареал панд вплоть до XIX века оставался весьма внушительным, занимая широкие просторы на территории шести провинций. Но к 1950-м годам места обитания панд и их популяция значительно сократились из-за роста населения, а также расширения лесозаготовок и сельского хозяйства.
В начале 1960-х годов Китай стал задумываться о консервации панд. Правительство создало первые заповедники, была запрещена охота на этих животных и успешно выведено первое потомство в неволе. В то же время китайские власти возобновили практику дарить медвежат другим странам в качестве дипломатического жеста. Страна вовсю принялась использовать это животное как свой национальный символ, а его сохранению уделять приоритетное внимание.
«Гигантские панды существуют только в Китае, — сказал мне Макшей. — Китайцы ни чем не отличаются от множества других культур в том, что они любят вещи, которые есть только у них и ни у кого больше. Гигантские панды — это их фишка. Для них это великий национальный символ».
К сожалению, ареал обитания панд в прохладных бамбуковых лесах среди гор сжимался и дальше — на 50% с 1973 по 1984 год, — что было вызвано непрерывной вырубкой лесов и земледелием на протяжении следующих двух десятилетий. И это при том, что правительство Китая открыло ещё больше новых заповедников. В 1984 году практика дарить панд была заменена на сдачу медвежат в аренду для показа их в зоопарках третьим странам на срок более 10 лет и с огромной годовой стоимостью. В том же году Международный союз охраны природы и природных ресурсов (International Union for Conservation of Nature and Natural Resources, IUCN) внёс панд в перечень видов, запрещённых к международной коммерческой торговле. На 2003 год количество панд, оставшихся в дикой природе, оценивалось в 1596 особей, но усилия начали приносить свои плоды.
Начиная с 1980 года, китайское правительство удвоило ставки и вложило в спасение панд значительные средства. Подавляющее большинство панд, содержащихся в неволе, до сих пор живут в Китае — лишь 50 особей находятся за пределами страны, — и около 65% от оставшихся зон их обитания в дикой природе (хотя это всего лишь мелкий осколок их исторического ареала) на данный момент находятся под защитой китайских властей. В прошлом году выяснилось, что за последнее десятилетие популяция диких панд увеличилась на 17%. Не утихают споры насчёт лучшего метода оценки численности панд — либо это анализ образцов фекалий, либо отслеживание ДНК — но учёные сходятся на том, что вне зависимости от того, как вести подсчёт, дикая популяция, по всей видимости, растёт.
Тем не менее, робкий успех всемирных усилий по спасению панд впечатляет не всех. Причина одна: хоть правительство Китая и осуществляет значительные вложения в это дело, оно также получает с этого выгоду.
Панды — это большой бизнес для Китая, который по-прежнему владеет каждым из этих медведей по всему миру. Зоопарки за пределами Китая могут лишь арендовать панд, и это удовольствие не из дешёвых. Каждый зоопарк заключает собственный контракт, поэтому расценки колеблются. Зоопарк Эдинбурга, как сообщается, за свою пару панд ежегодно выплачивает китайскому правительству около 850 000 долларов, тогда как Национальный зоопарк Вашингтона платит, по словам пресс-секретаря, в общей сложности свыше 500 000 долларов в год за четверых мишек. В других местах сумма за аренду парочки панд может доходить до 1 миллиона долларов за год, в придачу к разовому сбору за каждого новорождённого детёныша в размере около 200 000 долларов. Ах, да, как только детёнышей станет четверо, одни должны быть отправлены назад в Китай.
«На сегодняшний день Китаем создана очень прибыльная схема сдачи панд в аренду по всему миру, — говорит Эрнест Смолл (Ernest Small) учёный-исследователь при Канадском правительстве, который широко раскрыл тему приоритетов в охране природы. — Они пользуются этим на всю катушку, и вы как бы должны восхищаться их стараниями, но в то же время наивно считать, что панды могут сохраниться в дикой природе за пределами крохотных заповедников».
Средства, выплачиваемые иностранными зоопарками, якобы предназначены для поддержки усилий на сохранение панд в дикой природе, но это не всегда тщательно контролируется. В 1998 году против Службы охраны рыбных ресурсов и диких животных США (US Fish and Wildlife Service) (органа, выдающего лицензии зоопаркам — прим. пер.) был подан судебный иск относительно правомерности содержания в неволе панд репродуктивного возраста, что впоследствии привело к разработке федеральной политики, которая устанавливает жёсткие правила для зверинцев, желающих разводить этих животных. Зоопарки обязаны приводить доказательства того, что значительная доля их отчислений в Китай будет потрачена непосредственно на консервацию вида, кроме того они должны демонстрировать активное участие в исследованиях по разведению панд в неволе, защите их среды обитания и реинтродукции.
Но даже с ужесточением политики относительно панд далеко не все деньги за аренду медведей, перечисляемые зоопарками США в Китай, идут на консервацию. Огромные средства, привлекаемые для спасения панд, съедает дорогостоящее содержание этих животных в зоопарках, где суммы могут превышать 1 млн долларов в год — так Национальный зоопарк Вашингтона ежегодно тратит 3,6 млн долларов на свою программу панд. Этим долларам и даже деньгам, расходуемым на сохранение панд, как утверждают некоторые, могло бы найтись гораздо лучшее применение.
***
Поразившись в своё время тому, как Мэй-Мэй и Мэй-Янь — первая пара панд, привезённая в Америку в далёких 1940-х для разведения, — возились вокруг да около, но так и не сумели совокупиться, мы до сих пор в изумлении, насколько эти гигантские панды никчёмны «в постели». Мы были удивлены уникально узким репродуктивным окном самок панды: они способны к зачатию только раз в году, в период около 30—48 часов. Усвоили мы и то, что у самок панд может быть ложная беременность. Мы наблюдали множество самцов и самок, которые вместо спаривания просто ворочались или дрались. Большинство зачатий в неволе были совершены посредством искусственного оплодотворения, и даже после этого новорождённые детёныши неоднократно погибали.
В данном контексте, всё действительно смахивает на то, что панды просто ужасны в плане репродукции. И это заставляет скептиков настаивать на том, что мы должны оставить тщетные попытки.
«Их навыки размножения не внушают оптимизма насчёт жизнеспособности вида, — говорится в колонке Bloomberg под заглавием «Почему вы должны ненавидеть панд, как ненавижу их я». — Самки овулируют лишь несколько дней в году, а если матери удаётся завести больше чем одного детёныша, она бросает более слабого из них. Это нормально; так задумано природой. Но, пожалуйста, не нойте, когда вид с такими повадками приходит в неумолимый упадок».
Проблема подобного аргумента заключается в том, что он основан на непонимании, убеждён Дэвид Вильдт (David Wildt), глава Центра выживания видов при SCBI. Если бы панды были столь убоги в размножении, тогда маловероятно, что они бы выжили на протяжении длительного периода времени до того, как люди начали вырубку их среды обитания. А в дикой природе панды вообще размножаются без особых усилий.
«Концепция, гласящая, что панды являются тупиковой ветвью эволюции, — это просто заблуждение, — говорит Вильдт. «Даже невзирая на то, что они восприимчивы к сексу лишь 72 часа в году, панды всё равно выжили. Я репродуктивный биолог. Я занимаюсь этим с 1972 года. И мне неизвестно ни одно другое животное, которое размножается подобно им. Таким образом, я считаю, что панды восхитительно успешны, поскольку на секс они тратят крайне мало энергии, но когда они спариваются, то не просто заводят детёныша — часто у них рождается двойня».
Вялое либидо — это не единственная критика, которая обрушивается на панд. Многие защитники природы задаются вопросом: а не напрасны ли все старания, если учесть, насколько сократилась естественная среда обитания панд? Даже несмотря на самоотверженность Китая по защите этих территорий, нынешний ареал обитания вида — это тусклая тень от его исторических размеров. В настоящий момент дикие панды ограничены лишь двадцатью уголками бамбукового леса, которые рассеяны на шести горных хребтах в китайских провинциях Сычуань, Шэньси и Ганьсу. Маленькие группы панд в среднем состоят из 50 медведей, что делает их крайне уязвимыми к экологическим потрясениям, наподобие происходящей время от времени массовой гибели бамбука. А поскольку ареалы не соединены друг с другом, эти популяции не могут сливаться.
Частично целью разведения панд в неволе является их последующее заселение в дикую природу, но даже если бы удалось восстановить гораздо большие просторы их естественной среды, всё равно усилия по реинтродукции медвежат до сих пор безуспешны. В 2006 году Китай выпустил в дикую природу одну выращенную в неволе гигантскую панду, чтобы уже через год увидеть, как она погибнет, свалившись с дерева, во время драки с другими пандами. Но первая попытка реинтродукции преподала большой урок защитникам природы, и следующие попытки уже будут предприниматься в тех местах, где не обитают дикие сородичи. Чтобы это произошло, необходимо увеличить зону естественной среды и связать между собой отдельные островки бамбуковых лесов. Именно этим они и планируют заняться. Экологи обследуют возможные места для охраняемых коридоров, которые могли бы соединить разобщённые заповедники панд, расширяя эффективную площадь и открывая новые возможности выпускать медведей, выращенных в неволе.
Тем не менее, оптимистические прогнозы всё ещё неубедительны для скептиков, которые продолжают сомневаться, нужно ли тратить десятилетия исследований и миллионы долларов на попытки спасти вид, чья популяция до сих пор не превышает 2000 особей. Возникает вопрос: «Разве сорок лет упорного труда и горы денег стоили этих нескольких тысяч медведей?»
***
«Может, если бы мы взяли все деньги, которые тратим на панд, и просто выкупили тропический лес, наверное, мы бы поступили гораздо лучше, — пишет натуралист Крис Пакем (Chris Peckham) в колонке для The Guardian. — Я не пытаюсь изображать из себя Бога, я воображаю себя бухгалтером Бога. Я лишь говорю, что мы не способны сохранить всё это [разнообразие], так давайте же сделаем максимум того, что в наших силах».
В своей аргументации Пакем докапывается до самой сути проблемы. При всей этой болтовне об ареалах размножения и провальных попытках реинтродукции, настоящий спор разгорается вокруг вопроса о стратегии охраны природы. В идеальном сценарии мы могли бы защитить от угрозы исчезновения все виды. При чуть менее идеальном сценарии мы могли бы подойти к проблеме как некий экономист: «Где мы получим максимальную отдачу от затраченных средств?»
«Просто польза, делённая на стоимость — логика та же, как и в случае, когда вы покупаете в магазине рис, — говорит Хью Поссингам (Hugh Possingham), профессор математики и экологии в Университете Квинсленда. — Глубина задачи где-то на уровне математики третьего класса».
Поссингам помогал создавать математический метод для распределения средств, выделяемых на охрану природы, который подсчитывает затраты, коэффициент полезного действия и вероятность успешной консервации различных видов, в то же время позволяя учёным взвесить на своё усмотрение все «за» и «против». Вид может быть признан особо полезным, если он является либо ключевым компонентом в местной экосистеме, либо опылителем растений, служащих пищей для других видов, либо последним представителем своего рода.
Данный подход уже был применён Департаментом охраны природы Новой Зеландии для обработки их перечня из около 700 исчезающих видов и показал себя крайне эффективным. По оценкам Новой Зеландии, на данный момент им под силу сохранить в 2,5 раза больше видов, чем считалось ранее, говорит Поссингам. Пока эта весьма логичная стратегия не нашла широкого применения, но она завоёвывает всё больше и больше внимания, особенно со стороны политиков, желающих сбалансировать бюджеты, рассказывает Поссингам, добавляя, что с недавних пор Служба охраны рыбных ресурсов и диких животных США стала живо интересоваться этой идеей.
Но насколько бы рациональным ни был этот подход, как только дело доходит до пожертвований на охрану природы, люди ведут себя чертовски иррационально.
«Когда вы рисуете в своём воображении панду, перед вами предстают все те черты, в которые люди готовы влюбиться с первого взгляда, — говорит Смолл. — Все опытные защитники природы и организации понимают, что, в конечном счёте, чтобы получить от политиков финансирование, вы должны заручиться общественной поддержкой. В реальном мире я не вижу никаких других путей, которые были бы столь же эффективны в завоевании общественной симпатии, как панда и другие культовые животные. Без них никак не обойтись».
Даже природозащитная кампания Новой Зеландии подняла на свои знамёна одиннадцать культовых видов, таких как птичка киви, которые вне зависимости от их рейтинга были включены в список приоритетов. Сколько бы вы не следовали холодному рассудку, вам всё равно придётся оставить немного места для животных, которые покоряют наши сердца.
Люди любят панд и готовы платить за них. Трудно сказать, какое конкретно место в рейтинге симпатий они занимают, но, вне всяких сомнений, на спасение панд аккумулируется больше прямых пожертвований, чем для какого-либо другого исчезающего вида. В Национальном зоопарке Вашингтона, по словам его пресс-секретаря, как минимум 80% от всех посетителей заходят посмотреть на вольеры с пандами. В прошлом году один меценат пожертвовал зоопарку 4,5 млн долларов исключительно на пандочек. А Всемирный фонд дикой природы, который практически эксклюзивно использует панду в своём маркетинге — даже на их логотипе изображена панда — собрал в прошлом году свыше 98 млн долларов индивидуальных пожертвований. Те же, кто не имеет лишних денег, с радостью посвящают пандам своё личное время.
«Мы проводим наблюдения за базовым поведением панд, а наши волонтёры через мониторинг по веб-камерам собирают для нас данные, — рассказывает Лори Томпсон (Laurie Thompson), биолог-пандовед Национального зоопарка. — Люди без ума от панд, так что это не составляет труда найти волонтёров, которые сидели бы здесь и часами наблюдали за ними, контролируя, двигаются они, или нет».
Печальная реальность такова, что те же люди вряд ли готовы жертвовать своими деньгами или временем для таких видов как такин. Ему также посчастливилось обитать в той же среде, что и пандам. Фактически, как показывает прошлогоднее исследование, опубликованное в журнале Conservation Biology, защищённый ареал обитания панд, пересекается с десятками других видов, которые также нуждаются в защите. Авторы исследования обнаружили, что 96% пандовых заповедников пересекаются с ключевыми зонами консервации других исчезающих видов: 70% лесных млекопитающих Китая, 70% лесных птиц и 31% лесных земноводных водятся в той же местности, что и панда. Меры по охране панд помогают защитить их всех, и практически нет гарантий тому, что этим видам уделят хоть какое-нибудь внимание, если вдруг панд бросят на вымирание.
«[Сосредоточенность на пандах] не принесла никакого вреда, — сказал мне Макшей. — То есть, да, все одержимы гигантскими пандами, но взгляните на другие вещи, которые появляются по ходу дела. Вы создали заповедник для панд, и есть ещё десять видов, обитающих в этой резервации, и получившие теперь защиту, на которую они не могли бы рассчитывать, если бы не гигантская панда. Я рассматриваю гигантских панд как первый шаг в развитии природоохранной этики, а также чувства биологического разнообразия и ощущения защиты природы».
***
В прошлом декабре пятимесячный детёныш панды Бэй Бэй совершил свой дебют в медиа. Вокруг толпились репортёры, щёлкая фотокамерами и снимая на видео, как сотрудник зоопарка убаюкивал на руках комочек меха и клал его на стол. Вскоре малыш уснул.
Конечно, это не имеет значения. Спящая пандочка не менее мила, чем пандочка, которая кувыркается по полу или кушает. Дебют — состоявший из короткого брифинга Томпсона, взвешивания и дремоты — был широко освещён в многочисленных СМИ.
Понятно, почему защитники природы разочарованы нашим восхищением пандами. Есть ещё куча видов, которых игнорируют и которые ускользают из нашего поля зрения. Природа жестока, виды возникали и исчезали на протяжении всей истории Земли не по вине человека. Но многие исследователи уверенны, что в настоящее время мы являемся свидетелями явления массового вымирания, при котором виды стираются с лица Земли в 50 раз быстрее нормальной скорости вымирания. Так зачем же нам тратить, казалось бы, столь много времени на одного лишь круглощёкого мишку?
Но если вы взглянете на сложнейшие вызовы перед охраной природы, на успехи программы по спасению панд, на беззаветную преданность людей этим животным, становится трудно что-нибудь возразить. Если на планете и есть какой-либо вид, который мы обязаны суметь сохранить, то это панда. Если мы не можем восстановить даже вид, ставший объектом всемирной любви, то у тех же такинов остаётся не так уж и много шансов продлить свою жизнь на Земле.