Опасно ставить в вину одному-единственному хищнику вымирание какого-то вида животных. И всё же мы, люди, любим это делать.
В декабрьский день вид на шлюзы Хирама М. Читтендена (Hiram M. Chittenden Locks), известные также как шлюзы Балларда (Ballard Locks), напоминает сцену из мрачного криминального фильма. На горизонте, чуть темнее неба, поднимаются из воды бетонные сооружения. Эта картина чарует, и её очарование, как и всего зимнего Сиэтла, штат Вашингтон, заключено в вариациях серого цвета с тёмно-зелёными вкраплениями деревьев. В воздухе запах соли, рыбы и птичьего помёта. За шлюзами, переходя от башни к башне, наблюдают рабочие, и, поскольку довольно холодно, видно, как превращается в пар выдыхаемый ими воздух.
Открытые в 1916 году, эти шлюзы были одним из самых амбициозных проектов инженерных войск США. Прорытый здесь канал служит проходом для судов, которые ходят между заливом Пьюджет и озером Вашингтон, а шлюзы отделяют солёную воду от пресной. В то же время это сооружение заставляет мигрирующую рыбу пробираться по узкому проходу к реке, чтобы начать путешествие вверх по её течению к местам нереста.
А ещё шлюзы оказались ареной бесчинств одного из самых известных в истории Сиэтла бандитов. В 80-х и 90-х годах ХХ века морской лев по имени Гершель вместе со своей бандой голодных ластоногих повадился нападать из засады на стальноголовую форель, путешествующую через шлюзы к нерестилищам в бассейне озера Вашингтон. Когда миграция форели резко уменьшилась, местные жители поспешили обвинить в этом морских львов. А кому же ещё предъявлять обвинение! Однако похоже на то, что правда, как это часто бывает, гораздо сложнее. Данный случай — не первый (и, конечно, не последний), когда один из видов морских животных объявляют преступным, как только он вступил в конкуренцию с людьми за ценный источник пищи.
Предвестники
Калифорнийские морские львы обитают от мексиканской Нижней Калифорнии до Аляски, но к 30-м годам ХХ века многим из них пришлось покинуть залив Пьюджет, ибо их преследовали охотники-коммерсанты, чтобы добыть жир, шкуры, мясо, ценившееся на рынке кормов для домашних животных, и гениталии самцов, которые применяют как афродизиаки в китайской медицине. В 40-х годах коммерческая охота затихла, однако двуногие враги у морских львов остались: рыбакам-коммерсантам и рыболовам-спортсменам было разрешено отстреливать этих животных с целью защиты улова. Отстрел прекратился в 1972 году, когда был принят федеральный закон о защите морских млекопитающих (MMPA). В результате численность ластоногих стала восстанавливаться.
Вскоре калифорнийские морские львы вновь появились в северной части Пьюджета, мигрируя на север от островов Чаннел. Их популяция росла примерно на пять процентов в год. В 80-х годах ХХ века Гершель оказался первым морским львом, который осмелился приблизиться к шлюзам Балларда. Поначалу появление огромного зверя обрадовало людей. Он показался им невинным увальнем. Говорят, что приметивший его старый рыбак, увидев роскошные усы, воскликнул (как мне представляется, с типичным скандинавским акцентом, обычным для большинства рыбаков Сиэтла, чьи корни в Швеции или Норвегии): «О хей, ни дать ни взять старый Гершель, с которым мне довелось работать в доках!» Имя прижилось и стало нарицательным для всех морских львов Сиэтла.
Расположившись у шлюзов со стороны океана, Гершель обнаружил здесь нечто вроде заведения с халявной раздачей фастфуда и с жадностью набросился на обильно плывущую в рот рыбу. Вскоре и другие молодые самцы, ещё не успевшие обзавестись гаремом, смекнули, что к чему и вместе с Гершелем отправились из Калифорнии к месту ежегодного пиршества.
Стальноголовая форель — это тот же вид, что и радужная форель, но со свойствами, присущими лососю, поэтому её традиционно считают лососем. Если радужная форель обитает исключительно в пресной воде, то стальноголовая мигрирует из рек в океан и обратно, как чавыча, кижуч, кета, горбуша и нерка. Тем не менее, в отличие от большинства лососей, стальноголовая форель способна нереститься неоднократно. В середине ноября она, пробираясь через шлюзы Балларда, начинает идти в реку, и как раз в это время на её пути повадились появляться Гершель и его приятели, а появившись, продолжали бесчинствовать вплоть до марта.
На фотографии 1985 года, сделанной в Сиэтле из центра для посетителей шлюзов, запечатлён лоснящийся, крупный морской лев, названный Гершелем. Разинув рот, он глотает столь же крупную, по рыбьим меркам, стальноголовую форель. Громадный лев весом примерно в полтонны выглядит так, будто его совершенно не волнует мнение о нём людей. Он выглядит, как киношный The Notorious B.I.G., готовый покорить западное побережье, он уплетает рыбу, как рэпер сорит деньгами. Одна из газетных статей 1985 года утверждает, что Гершель может съедать 13 рыб за 1 час 20 минут, то есть примерно по рыбе за каждые шесть минут. Насытившись, Гершель питается, якобы, икрой, выгрызая её из самок форели, а остальное — отбрасывая в сторону. Прочь оболочку, только икра!
К этому времени активность морских львов породила панику у охраны дикой природы. «Жирного, нахального калифорнийского морского льва по прозвищу Гершель обвиняют в истреблении идущей на нерест форели — одной из самых популярных у рыболовов-спортсменов рыб тихоокеанского северо-запада», — заявила в 1985 году газета «Лос-Анджелес Таймс». MMPA наложил запрет на убийство ластоногих, однако отпугивать их разрешено, и чиновники, ответственные за охрану природы, пустили в ход все средства устрашения, какие только можно выдумать.
Были испытаны подводные петарды (их называют «бомбами для тюленей»), которые распространяют под водой волны, болезненно воспринимаемые даже за километры от места взрыва. Морские львы исчезли, но, как только взрывы прекратились, вернулись назад и, в конце концов, перейдя к неритмичному плаванию, научились избегать неприятных ощущений, вызываемых ударной волной. (Кроме того, применённые бомбы наносят вред китам, дельфинам и другим морским животным). Тогда под водой установили акустическую систему, чтобы раздражать ластоногих пронзительными звуками, однако Гершель и его банда приспособились и к этому.
Аудиозапись скрипа и щебетания косаток — хищников, которые охотятся на морских львов, — тоже не помогла, как и плававший под водой «Ложный Вилли» — изготовленный из стеклопластика муляж косатки. Затем стали кормить морских львов стальноголовой форелью, набитой хлоридом лития — химическим веществом, вызывающим рвоту. Животные быстро научились ассоциировать людей в жёлтых костюмах с плохой рыбой, а заодно и вообще избегать людей. Барьерная сеть, натянутая на подходе к шлюзам, просто-напросто отодвинула буфет морских львов чуть дальше в море. Позже их взялись отпугивать стрелами с резиновыми наконечниками — и снова неудача.
«Морские львы очень, очень умные. Пожалуй, такие умные, как умнейшая из известных вам собак, — утверждает Селина Хеппелл (Selina Heppell), декан факультета рыбного хозяйства и дикой природы Университета штата Орегон (Oregon State University), которая, ещё учась в средней школе, помогала записывать крики косаток, чтобы потом эта аудиозапись отпугивала Гершеля. — Они привыкают к любому средству устрашения».
Морские львы всё прибывали и прибывали, всё ели и ели. В 1986 году газета «Сиэтл Таймс» била в набат: «Возвращаются «Гершель» и его старые добрые друзья — те путешествующие калифорнийские морские львы, которые приходят всё раньше, уходят всё позже, а обедают всё чаще. Будьте любезны, подвиньте поближе блюдо с лососем и форелью». Если в 1982 году через шлюзы прошла стальноголовая форель в количестве 2575 особей, то осенью 1988 года насчитали всего 686 особей форели.
В 1989 году общественное мнение оказалось враждебным по отношению к Гершелю и его ватаге. К тому времени ответственным за них стал Брент Норберг (Brent Norberg) — координатор охраны морских млекопитающих в северо-западном регионе Национального управления океанических и атмосферных исследований (National Oceanic and Atmospheric Administration, NOAA). Сезонная популяция калифорнийских морских львов в заливе Пьюджет за предшествующее десятилетие увеличилась, флуктуируя от 300 до более чем 1000 особей, и люди требовали активных действий. «В то время был решительный настрой общества на то, чтобы уничтожить морских львов в заливе Пьюджет, поскольку царило представление, будто все эти животные причастны [к чрезмерной эксплуатации стальноголовой форели у шлюзов], — вспоминает Норберг, в 2016 году вышедший на пенсию. — Но это было не так».
Изначально с подачи средств массовой информации все морские львы в районе шлюзов носили имя Гершель, однако Норберг и его коллеги из NOAA ввели для этих животных номера и стали использовать физические характеристики, чтобы идентифицировать тех из них, которые вызывали проблемы. Горбун отличался своим горбом, Клык имел сломанный зуб, а Голубой Глаз был слепым. В этой компании Гершель был самым большим, его вес, по оценкам, составлял 300 — 400 килограммов. Затем, используя ловушки, животных ловили, чтобы пометить или поставить посреди спины крупный номер. Когда появилась возможность различать животных как индивидов, учёные смогли доказать, что лишь небольшая часть — возможно, всего три процента — морских львов в заливе Пьюджет неумеренно уплетает стальноголовую форель, идущую через шлюзы. Остальные, вероятно, ели форель где-то ещё неподалёку, но не так жадно.
В 1988 году, ещё до исследования Норберга, доведённая до отчаяния охрана дикой природы изловила 39 морских львов в гавани Шилсхол (Shilshole Bay) (прямо возле судоходного канала, ведущего к шлюзам) и выпустила их в океан у берегов штата Вашингтон. За две недели 29 животных вернулись назад, причём кое-кто сделал это всего за четыре дня. В следующем году шесть морских львов на грузовиках доставили в Южную Калифорнию. Животные вернулись через месяц. Природоохранная администрация почти исчерпала доступные ей варианты действий.
Гершель стал превращаться в мифическое существо. По словам Джей Уэллс (Jay Wells), бывшего менеджера центра для посетителей шлюзов Балларда, многие до сих пор верят, что этот морской лев и его ватага опередили грузовики, возвращавшиеся из Калифорнии, хотя доподлинно неизвестно, был ли Гершель одним из увезённых ластоногих. «Это лишь одна из историй, появившихся с развитием мифа о Гершеле, — говорит Уэллс. — Чтобы это животное смогло вернуться так быстро, ему пришлось бы плыть со скоростью 80 миль [129 километров] в час». Морские львы способны развивать скорость до 40 километров в час, но их обычная скорость — около 17 километров.
Стальноголовой форели постепенно становилось всё меньше. В 1992 году на нерест шли всего 184 рыбы. Заведение со шведским столом, устроенное ластоногими возле шлюзов, обанкротилось, и этой осенью здесь появилось лишь несколько морских львов. Гершеля среди них не было. Может быть, рослый и сильный, он обзавёлся гаремом в Тихом океане. Может быть, где-то умер. Может быть, какой-то рассерженный обыватель всадил в него пулю (упорно ходят слухи о том, что Гершеля убили).
Хотя большинство жителей Сиэтла проклинали морских львов, были и те, кто болел за ещё оставшихся ластоногих. Борцы за права животных всячески мешали чиновникам, ответственным за охрану природы, выслеживать и преследовать морских львов. Когда один активист забрался в ловушку для этих ластоногих и приковал себя наручниками к её решётке, полиция сумела вытащить его оттуда, отвезла на станцию, а затем отпустила, что было очень похоже на то, как охрана природы поступала с морскими львами.
Помощник мастера Скотт Дил (Scott Diehl), проработавший в шлюзах десятки лет, отмечает, что вместо победы получился тупик: если проблему не решать, исчезнет рыба, а если пытаться решать, встают на дыбы борцы за права животных. «Нам угрожали смертью», — говорит Дил.
Было время, когда посетитель шлюзов мог спуститься по цементным ступенькам в смотровую комнату и, прижавшись к толстому оргстеклу, смотреть, как серебристые тела стальноголовой форели несутся к входу в лестничный рыбоход. Когда-то ход этой рыбы на нерест был настолько мощным, что это выглядело, как серебряный ураган. Теперь такой ход остался в прошлом. Ежегодно с 2010 по 2014 годы счётчики рыбы фиксировали в среднем приход на нерест в реку Сидар (Cedar) четырёх стальноголовых форелей, а в более поздние годы не замечено ни одной. И ни одной стальноголовой форели не замечено с 2009 года на озере Вашингтон.
Обвиняемые
Тот факт, что морские львы повлияли на популяцию стальноголовой форели, воспользовавшись удобствами, которые предоставили им шлюзы Балларда, неоспорим. По подсчётам чиновников, ответственных за охрану природы, на долю этих животных в период между 1986 и 1992 годами пришлось от 42 до 65 процентов от общего количества стальноголовой форели. Однако в некоторых районах залива Пьюджет стальноголовой форели стало меньше задолго до того, как Гершель нагло залез своей усатой мордой в чужое хозяйство и испытал нирвану. Согласно данным научного моделирования, в прошлые времена максимальное количество стальноголовой форели, шедшей на нерест в заливе Пьюджет, составляло 409 — 930 тысяч рыб. Улов, по-видимому, достиг своего пика в 1895 году, когда было поймано 204 600 стальноголовых форелей, но такой богатый улов не был устойчивым. По оценке рыбной комиссии штата Вашингтон, всего три года спустя количество шедшей на нерест форели сократилось вдвое.
Когда пребывание диких хищников рядом с нами из экстремальной ситуации превращается в обычную, мы изо всех сил пытаемся к ним приспособиться, а приспособиться очень трудно, если видишь, как хищники конкурируют с нами за убывающие ресурсы. На имидж морских львов крайне неблагоприятно влияет то, что они часто питаются на виду у людей. «Мы склонны обвинять тех, кого хорошо видно, поэтому, как правило, никому из нас не приходит в голову предъявлять обвинение хеку, сайде, бычкам», — говорит Эндрю Трайтс (Andrew Trites), директор Отдела исследования морских млекопитающих Института океанов и рыболовства (Institute for the Oceans and Fisheries) при Университете Британской Колумбии (University of British Columbia). Все перечисленные виды рыб могут питаться рыбной молодью. «Мы склонны придумывать простые нарративы: когда исчезает лосось, мы объявляем виновником тех, кто на виду», — добавляет Трайтс.
Помимо морских львов козлами отпущения оказались и многие другие любители рыбы. В канадской Атлантике, несмотря на мораторий на вылов трески, её количество очень медленно восстанавливается после коллапса, случившегося в 90-х годах ХХ века, и рыболовное сообщество взялось обвинять охочих до трески серых тюленей. В 2012 году в ответ на это правительство Канады ввело систему премий за отстрел 70 000 серых тюленей в заливе Святого Лаврентия, хотя исследование канадских биологов, специалистов по рыбному хозяйству и океанам, проведённое в 2011 году, показало, что тюленей подставили: медленное восстановление численности трески, скорее всего, связано с нехваткой её основной пищи — мойвы.
Косатки тоже оказались под прицелом. В начале 60-х годов ХХ века канадский департамент рыболовства установил над Сеймур-Нэрроуз (Seymour Narrows) к северу от реки Кэмпбелл, Британская Колумбия, пулемёт 50-го калибра с целью отстрела китов, мешающих рыболовам ловить лосося. По словам Трайтса, выстрелов не последовало. Но вовсе не потому, что люди проявили сдержанность: просто в тот год не появилось ни одного кита. В результате затею решили бросить.
То, что киты едят много рыбы, служит для таких стран, как Исландия, Норвегия и Япония, оправданием их китобойного промысла, который продолжается, несмотря на международный мораторий. В нынешнем году Норвегия объявила, что увеличит свою квоту китов с 999 до 1278.
Бакланы, речные выдры, норки и лососёвые акулы — вот некоторые другие животные из числа козлов отпущения. А совсем недавно тюленей объявили злодеями в Британской Колумбии из-за исчезновения там чавычи, причём кое-кто требовал отстрела, игнорируя множество других факторов, отрицательно влияющих на численность этой рыбы, — таких, как потепление воды, загрязнение окружающей среды и чрезмерная активность рыбаков.
Хондо упекли в тюрьму
После удручающего десятилетия, потраченного на преследование морских львов у шлюзов, охрана дикой природы вернулась к дискуссии о тактике отстрелов. В MMPA действительно содержится пункт, согласно которому животных, мешающих делу охраны природы, можно убивать, но только в том случае, если популяция этих животных вдоль всего западного побережья США достигла своей оптимальной устойчивости. Для морских львов это означает, что их должно быть около 250 000 особей, а в то время их было гораздо меньше.
В 1994 году Вашингтонский департамент по охране рыбы и дикой природы (Washington Department of Fish and Wildlife) написал поправку к MMPA. Поправка разрешила «причинять смерть индивидуально идентифицируемым ластоногим, оказывающим существенно негативное влияние на численность лососёвых рыб в плане её сокращения или замедления восстановления». В отличие от большинства правил, регламентирующих отстрелы диких животных, эта поправка написана весьма специфическим, странным языком, угрожая смертью «гершелям» всего мира.
На этом пути всё ещё оставались препятствия. Штат должен был подать заявку на получение разрешения от федерального правительства, и он быстро сделал это по отношению к трём главным преступникам из района шлюзов, каковыми являлись Хондо, Биг Фрэнк и Боб.
Для рассмотрения запроса федералы сформировали целевую группу из 21 человека. Треть целевой группы выступила против отстрела, заявив, что убивать морских львов несправедливо. Противники отстрела пришли к выводу, что при рассмотрении факторов, негативно влияющих на стальноголовую форель, слишком много внимания уделялось обжорству морских львов и слишком мало таким факторам, как «плохое управление рыбным хозяйством, деградация среды обитания, а также плохая конструкция шлюзов и ненадлежащая их эксплуатация». Однако решать те проблемы, на которые указали противники отстрела, оказалось слишком сложно, при этом пришлось бы заняться вопросами региональной экономики, и в результате поправку приняли, несмотря на все возражения.
К тому времени только несколько упрямых морских львов всё ещё регулярно посещало шлюзы, популяция стальноголовой форели сократилась до 70 особей. Тем не менее, в январе 1995 года был пойман Хондо. Его удерживали в неволе в период хода форели, чтобы выяснить, как удаление хищника повлияет на этот процесс. (Хондо обвиняли в том, что он лично съедает 60 процентов идущей на нерест стальноголовой форели, и, кроме того, охрана природы не сумела поймать других бесчинствовавших ластоногих). Пока Хондо находился в морском загоне, число форели, прошедшей через шлюзы, возросло с 70 до 126.
Этот маленький эксперимент показал целевой группе, что удаление морских львов может быть полезным для популяции стальноголовой форели. Но, несмотря на предоставленную охране природы лицензию на отстрел морских львов, их не убивали из-за давления со стороны защитников прав животных и милосердия, проявленного тогдашним вице-президентом Элом Гором (Albert Arnold «Al» Gore Jr.). Вместо отстрела последних трёх хищников поймали и в мае 1996 года выслали с помощью службы экстренной доставки FedEx в «Морской мир» (Sea World) Орландо, штат Флорида.
Для животных, привыкших нырять за стальноголовой форелью в холодной воде, существование на новом месте, должно быть, оказалось весьма странным. Через девять месяцев после прибытия во Флориду Хондо умер от обширной инфекции. Два других морских льва протянули ещё несколько лет. Пребывание трио ластоногих бандитов в «Морском мире» всё же успело оставить после себя неизгладимое впечатление. Их демонстрировали с дюжиной самок на площадке с генератором волн, имитирующей калифорнийское побережье. Генеалогия прожорливой банды Гершеля, по-видимому, продолжается и сегодня. Возможно даже, что потомство этих обжор приветствует в парке флоридскую толпу.
Наследие Гершеля
«Они, как мультяшные животные, заглатывали рыбу целиком», — посмеиваясь, вспоминает Дил во время нашей прогулки вокруг шлюзов.
Когда-то у него была трёхметровая лодка, которую он спускал на воду, чтобы ловить на блесну стальноголовую форель на восточной стороне озера Вашингтон — возле Редмонда, ещё до того, как в этом городе обосновалась компания «Microsoft». «Вся рыба там чувствовала себя отлично, и она была крупной». То время прошло, и, по мнению Дила, виноваты морские львы. Они резвились в районе шлюзов 15 лет, Гершель — более десяти, а этого времени вполне достаточно, чтобы нанести большой ущерб.
Мы идём между двумя невзрачными зданиями к Ложному Вилли, косатке из стекловолокна. Слушатели местной радиостанции собрали 3000 долларов, чтобы выкупить Вилли у рыбовода-шотландца (он использовал такие муляжи, чтобы отпугивать тюленей). Ложного Вилли, висящего на цепях, рабочие, как марионетку, то погружали в воду, то поднимали наверх. Неудивительно, что этот муляж со странными пропорциями и пустыми глазами не очень-то преуспел, отгоняя морских львов.
Легендарное обжорство Гершеля неожиданно произвело положительный эффект: благодаря тому, что морские львы на протяжении многих лет шутя уплетали ценную рыбу, учёные стали относиться к ним по-другому. По словам Джеффриса, до появления крупных матёрых калифорнийских морских львов у шлюзов их никто серьёзно не изучал.
«Для того чтобы ловить, помечать и контролировать этих животных, нам пришлось разработать технологию, инструменты и оборудование, — то, чем раньше никто никогда не занимался», — отмечает Дил. Взвешивание морских львов показало, что они намного крупнее, чем считалось. «Если вы заглянете в книгу по териологии 80-х или 90-х годов ХХ века, вы найдёте в ней информацию о том, что матёрые самцы калифорнийских морских львов весят 800 фунтов [363 килограмма], — говорит Джеффрис. — Нам постоянно попадались животные весом более 1000 фунтов [более 454 килограммов]». Это весьма полезное знание при оценке того, сколько биомассы может потреблять животное.
В объёмистом 48-страничном докладе Конгрессу, сделанном в 1999 году, Джеффрис и его коллеги поделились своим мнением о том, какие следует извлечь уроки. Главный вывод такой: природоохранные агентства, применяя отстрелы, должны действовать гораздо расторопней в тех случаях, когда ластоногие начинают эксплуатировать дамбы, шлюзы и другие сооружения, где вынужденно скапливается вымирающая рыба.
С точки зрения Джеффриса, морских львов не стоит обвинять в крахе популяции стальноголовой форели Сиэтла. Отвечая на вопрос, что ещё удалось выяснить, он тяжело вздыхает: «Мы узнали, что шлюзы Балларда — отличная конструкция для кормления морских львов, — говорит он. — Мы сделали всё, что могли, чтобы испортить жизнь [стальноголовой форели]». Вместо того чтобы смотреть на маячащих перед нами хищников, нам, возможно, следует взглянуть в зеркало. Стремительный рост популяции людей в прибрежных городах — таких как Сиэтл и Такома, штат Вашингтон, а также Ванкувер, Британская Колумбия, — привёл к тому, что устья и русла рек, где некогда обитала стальноголовая форель, были одеты в бетон. Для рыбы последствия этого прогресса оказались ужасными.
В то же время с момента принятия MMPA численность морских львов на западном побережье США увеличилась более чем в пять раз, с 50 000 до примерно 275 000 на сегодняшний день (в 2012 году наблюдался пик: 306 000). Во многих случаях эти животные попадают в среду, с которой прошлые поколения незнакомы. Здесь приходится конкурировать за менее доступную пищу.
«В некоторых отношениях морские львы лишь в последнее время научились быть первыми в буфете», — считает Трайтс. Убери морских львов — и другие виды животных сразу же займут их место, чтобы есть рыбу.
По понятным причинам дамбы и шлюзы весьма привлекательны для животных, которым, чтобы жить, нужно постоянно есть. Морские львы должны ежедневно поглощать пищу, вес которой составляет от пяти до семи процентов их обычного веса, а для типичного матёрого самца это примерно 18 килограммов рыбы и кальмаров, несмотря на наличные ресурсы и их сезонные флуктуации. В настоящее время у шлюзов Сиэтла морских львов нет, однако, поднявшись в верховья реки Колумбия, вдоль границы штатов Вашингтон и Орегон, мы увидим, что эти ластоногие вовлечены в ещё один конфликт с людьми. Целых 195 калифорнийских морских львов были замечены в районе дамбы Бонневиль. Здесь в прошлом году они сожрали до девяти процентов идущей на нерест стальноголовой форели.
Люди, конечно же, тоже должны отвечать за то, что берут из океана всё больше и больше. В зияющей пасти Гершеля нетрудно увидеть нашу собственную неуёмную страсть к морепродуктам. Виды животных, которым удаётся процветать в среде, созданной человеком, — к примеру, морские львы в воде, еноты, чайки, вороны и койоты на земле — часто клеймятся как вредные. Мы не любим их, может быть, потому, что мы такие же, как они.
Когда заходит речь о конфликте морского льва и человека, в конечном счёте, не избежать вопроса: кому есть первым? Учёные прогнозируют, что к 2048 году количество потребной людям океанской пищи превысит её наличное количество. Когда мы столкнёмся с этой реальностью, какое место отведём мы морским львам размером с пикап в нашей среде? Об этом можно судить по опустевшему пространству в районе шлюзов Сиэтла. Что же делать тогда всем голодным «гершелям» планеты?